– Вон там, возле гравиевой отмели, – подсказал Фейрон.
– Да, я видел.
– А парня заметил?
– Нет.
Джонни включил фары дальнего света и направил в сгущающийся мрак. Дождь уже частил вовсю; он почувствовал, что левый рукав промок насквозь. Он сплюнул в открытое окно, и ветер швырнул плевок назад ему в лицо.
Полыхнула еще одна молния – выше и дальше прежней. Вся долина озарилась пурпурным светом, потом снова стало темно, но Джонни ясно разглядел красный плотик с брошенными веслами, который медленно тащило боком вдоль неширокой гравиевой отмели, делившей реку на два рукава. Человека на плоту он увидел со спины: на нем были защитная куртка и спортивная кепка, безошибочно выдававшие туриста-отпускника. Руки его были опущены вдоль тела, на коленях лежала удочка.
– Вот кретин! – выругался Фейрон.
– Ты думаешь, ему нужна помощь?
– Еще бы не нужна, черт его побери! Нужно проверить его идиотскую башку. Это надо же выдумать – в такую погоду ловить форель!
Джонни не очень ясно представлял себе, что нужно делать и что вообще можно сделать при таких обстоятельствах. Когда над тобой сверкают электрические разряды, стальной мост – далеко не самое подходящее место, тем более что каждый удар грома заставляет содрогаться его порядком проржавевшие опоры.
– Лучше бы ему выбраться на берег, – сказал Джонни, продолжая вглядываться туда, где видел незадачливого рыболова. Он быстро прикинул, не смогут ли они как-то помочь ему, но тут же выбросил эту идею из головы. Берега Кларк-Форк-ривер в этом месте были скалистыми и крутыми, и оба Скайлера к тому же как следует налились пивом. Каюк, подумал Джонни.
Приложив ладони рупором ко рту, он крикнул:
– Эй, на плоту!
Но встречный ветер, конечно же, не мог донести его крик до бедолаги-рыболова.
– Ничего не выйдет, Джонни. Он не слышит тебя, – сказал Фейрон.
– Эй, на плоту! – снова крикнул Джонни.
Вновь блеснула молния, вновь призрачным светом озарилась река. Человек на плоту явно ничего не слышал. Удочка по-прежнему лежала у него на коленях, ручки весел торчали в разные стороны, а течение продолжало волочить плот вдоль отмели.
– Вот чертов кретин! – повторил Фейрон.
– У него там что-то неладно.
Следующая молния взорвалась, казалось, над самой машиной, и братья прикрыли руками головы. Рядом с мостом, разломившись на три части, рухнула сосна.
– Нам пора, – решил Фейрон. – Поехали?
Но Джонни Скайлер медлил. Интуиция говорила ему, что с тем парнем на плоту что-то случилось, и он до боли в глазах всматривался в темную поверхность реки, ожидая новой молнии.
– Он справится, Джонни, – заверил Фейрон. – Здесь река целую милю тащится, как дохлая, да и мелко – курице не утонуть. Он справится.
– Надеюсь.
Джонни никогда не встречал плотов на этом участке Клпрк-Форк-ривер в столь поздний час. Ближайшее место, откуда обычно отправлялись на лов любители форели, находилось двенадцатью милями ниже по течению, да и кому, черт возьми, могло стукнуть в череп пойти прогуляться с удочкой в такую грозу, да еще и на ночь глядя?
– Может, мы все-таки съедем с моста? – уже порядком раздраженно произнес Фейрон. – Мне совсем не светит поджариться тут. Да к тому же мы опаздываем на игру.
С тех пор как команда Денвера попала в высшую лигу, Фейрон заделался настоящим фанатиком бейсбола. Футбол футболом, а бейсбол – это нечто совсем особенное, что бы там ни говорил его братец.
– Сейчас половина десятого, – напомнил Джонни. – Игра небось уже кончается.
– Черт бы побрал этого кретина!
– Я больше не вижу его, Фейрон.
– Наверное, завернул за поворот.
– Но тогда ему пришлось бы грести. Разве только у него там мотор. А мы ведь ничего не слышали.
– Да выберется он, не дергайся. Главное – не свалился бы в воду. Поехали!
– Погоди минутку.
Дождь налетал порывами, барабаня по крыше «бронко». Джонни наконец поднял стекло, но продолжал вглядываться в темноту.
Небо вновь треснуло, и поверхность реки превратилась в розовое зеркало. На этот раз братья без труда различили маленький красный плот, который, вращая, медленно несло течением.
– О Господи! – пробормотал Джонни Скайлер. Фейрон обеими руками вцепился в приборную доску.
– Чертов кретин!
Плот был пуст. Человек, сидевший на нем, исчез.
Скайлеры выскочили из машины и бегом бросились к реке.
* * *
Ливень прекратился спустя два часа. К этому времени на место уже прибыл на моторке шериф графства Минерал с помощниками и опытным ныряльщиком. Федеральная служба охраны лесов обещала выслать четверых спасателей, если только вновь не разыграется непогода. Немногочисленные местные жители явились помогать в поисках – кто на плоту, кто на лодке, – вооруженные сильными фонарями, способными гореть даже под водой. Небольшой прибрежный кемпинг в Форест-Гроув превратился в штаб-квартиру всей спасательной операции, крупной и сложной по местным масштабам.
К рассвету плот был обнаружен и отбуксирован к мосту I-90, к западу от Лоузо. Весел так и не нашли, а на плоту не оказалось ничего, что помогло бы установить личность исчезнувшего рыболова. Пустая консервная банка и смятая обертка от «Сникерса» были единственными свидетельствами того, что на плоту вообще кто-то находился.
Поиски тела, продолжавшиеся восемнадцать часов, оказались бесплодными. В Форест-Гроув примчался репортер газеты «Миссулиэн», чтобы взять интервью у братьев Скайлер, и они долго и красочно описывали ему все, что видели на реке в ту грозовую ночь. Потом они позировали перед его фотоаппаратом на фоне вертолета лесной службы. В течение нескольких следующих дней они не отходили от телевизора, шаря по всем каналам, но так ни разу и не увидели даже самого короткого сюжета, посвященного спасательной операции на Кларк-Форк-ривер и их роли в ней. Однако свою порцию славы – хотя, может быть, и не такой громкой – братья Скайлеры все-таки получили: в течение нескольких лет в «Лоузском приюте» их бесплатно угощали пивом.
* * *
Дети второй жены Эла Гарсиа называли его Элом, и он был очень рад этому, поскольку, начни они звать его папой, он чувствовал бы себя достаточно неловко. Дело в том, что настоящий отец ребят находился в тюрьме, отбывая пожизненное заключение, а засадил его туда не кто иной, как он сам – Эл Гарсиа.
Собственно, так он и познакомился со своей второй женой – во время ареста ее мужа за убийство, совершенное на почве злоупотребления наркотиками. Взаимные чувства давно уже угасли; через полгода после процесса Донна подала на развод и вскоре вышла замуж за Эла.
К моменту знакомства с Донной Эл уже долгое время занимался исключительно расследованием убийств – для человека, начинавшего службу рядовым полицейским, которому поручались разные малозначительные дела, это была совсем неплохая карьера. Так он и сказал Донне еще до женитьбы. Но все могло бы произойти и побыстрее, возразила она. Донна была женщиной решительной и энергичной, и они с Элом хорошо понимали друг друга. Отношения его с детьми – мальчиком и девочкой (то ли восьми и девяти, то ли девяти и десяти лет – Эл почему-то вечно путался в их возрасте) – тоже сложились как нельзя лучше; он любил их самым искренним образом и не испытывал ни малейшего чувства вины за то, что все случилось именно так.
Когда мальчик в первый раз спросил его, скоро ли его настоящий отец выйдет из тюрьмы, Эл, взяв маленькую ручку в свои, честно ответил:
– Никогда, Энди.
– Почему? – спросил мальчик.
– Потому что твой папа убил одного человека. Выстрелил ему прямо в лицо и убил.
Энди оценил серьезность ситуации. Его сестренка Линн (то ли на год старше, то ли на год моложе брата) высказала предположение, что у папы могли быть веские причины, чтобы застрелить этого человека. Разумеется, целых сто тысяч причин, согласился Эл, но ни одна из них не была достаточно веской, чтобы убить. В этот момент из кухни вылетела разъяренная Донна и велела всем немедленно прекратить молоть чепуху.
Когда подошло время их первого семейного отпуска, Донна выбрала Западную Монтану, поскольку ни ей, ни детям раньше не приходилось бывать в горах. Элу эта идея показалась отличной. Он сделал несколько телефонных звонков и выяснил, что Монтана на всем своем пространстве, относящемся к Дикому Западу, – место безопасное и спокойное и что число совершаемых там убийств несколько возрастает только в графстве Дейд – там, где сходится и пересекается большое количество дорог.
Донне удалось снять бревенчатый домик на берегу Кларк-Форк-ривер, милях в шестидесяти от Миссулы. Эл Гарсиа не был особым любителем жизни на природе, однако перспектива пожить некоторое время в хижине у реки вызвала у него настоящий энтузиазм. Он обещал Энди и Линн, что поможет им поймать большую радужную форель и что они зажарят ее на ужин. А жене дал слово во время отпуска не вспоминать о работе и не звонить в Майами – ни единого раза! – чтобы узнать, нет ли чего новенького по его незакрытым делам.
