За этой-то печью Маркиз и нашел невзрачную дверку, скрывавшую лестницу на шестой этаж.
Эта лестница не шла ни в какое сравнение с той парадной, мраморной, что вела до пятого этажа, – узенькая, обшарпанная, с шаткими железными перилами, она явно была не метена уже много месяцев, а не мыта, должно быть, со времен Пржевальского и Миклухо-Маклая.
Поднявшись по этой неказистой лестнице, Леня оказался в узком захламленном коридоре, заставленном ломаными картотечными шкафами, старыми стендами и заваленном свернутыми в рулоны сотнями планов и карт.
Оглядевшись, Маркиз понял, что в этот коридор, служивший когда-то Географическому обществу чердаком, географы перетащили все свое имущество и переселились сами, освободив свой роскошный особняк для многочисленных арендаторов – колдунов, адвокатов и стоматологов, приносящих обществу единственные живые деньги.
Так многие бедные семьи живут в тесноте, освободив лишнюю квартиру, которую и сдают кому-нибудь за небольшие деньги, чтобы заткнуть дыры в своем скудном бюджете.
Пройдя по полутемному коридору, Маркиз увидел, наконец, полуоткрытую дверь, из-под которой выбивалась полоска света. Толкнув ее, Леня оказался в довольно-таки большой комнате, так же как и коридор, забитой разнообразным географическим хламом. В комнате сидели человек десять сотрудников, точнее, сотрудниц – невзрачных, запущенных женщин среднего возраста. Все они были заняты или вязанием, или неспешными разговорами, или завариванием чая в пол-литровых банках. При виде Маркиза они застыли, уставившись на него, и в один голос загалдели, перебивая друг друга. Сначала Леня не смог ни слова расслышать в этом гаме, но, прислушавшись, разобрал отдельные слова:
– Нам и так уже негде повернуться! Мы и так уже друг у друга на головах сидим! Куда же нам теперь перебираться – в туалет, что ли?!
Догадавшись, что географини принимают его за очередного арендатора, которому их начальство за спиною этого многострадального коллектива решило сдать последнее помещение, Маркиз поспешил успокоить дам:
– Да не арендатор я! Я совсем по другому делу!
Когда его слова дошли, наконец, до ушей «населения», дамы облегченно вздохнули и вернулись к прерванным занятиям. Только одна из них, наделенная, судя по ее надменному виду, начальственными полномочиями, подозрительно уставилась на посетителя и сурово осведомилась:
– А если вы не арендатор, то почему же вы отрываете занятых людей от работы? Что вам нужно?
Выразительно оглядев «занятых людей», Леня откашлялся и как можно более солидным тоном сказал:
– Видите ли, я пишу статью о жизни выдающегося русского путешественника Ильина-Остроградского и хотел бы проконсультироваться со специалистами в данной области…
– Как редко ваш брат журналист обращается за помощью к настоящим специалистам! – с высокомерной обидой в голосе проговорила начальственная дама, как будто именно Леня был виноват в таком пренебрежении журналистов к высокой географической науке.
– Так вот я и обращаюсь к вам! – ответил Маркиз с самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен.
– Обращаться нужно не к нам, – менторским тоном возразила дама, – а к Виталию Викентьевичу!
Маркиз не посмел продемонстрировать свое вопиющее невежество и спросить, кто такой Виталий Викентьевич – видимо, это было какое-то верховное географическое начальство. Скромно потупившись, он спросил важную даму:
– А если я обращусь к Виталию Викентьевичу – как быстро он сможет решить мой вопрос?
– Серьезные научные вопросы, молодой человек, – продолжала поучать его дама, – не решаются за пять минут! Если вы законным образом обратитесь к Виталию Викентьевичу и решите с ним вопрос финансирования, он поставит вашу тему в годовой план и спустит его ко мне в отдел. Тогда я поручу этот вопрос кому-нибудь из девочек, – дама хозяйским оком окинула своих немолодых «девочек» и с явной гордостью за вверенный ей коллектив закончила: – И я уверена, что вы получите исчерпывающую консультацию в самые сжатые сроки.
– В какие сроки приблизительно? – жалобно спросил Леня.
– Ну я же сказала – если Виталий Викентьевич поставит вашу тему в годовой план, то вы получите ответ не позже чем через год. Это очень сжатые сроки для серьезной научной работы!
– А если я решу вопрос о финансировании непосредственно с вами, так сказать, в непосредственном контакте? – Леня перешел почти на шепот и доверительно склонился к начальнице.
Дама отскочила от него на метр, словно ошпарилась крутым кипятком, и взвизгнула:
– Вы не на базаре! Я не позволю вносить в чистую науку грязные рыночные отношения!
– Я не хотел вас обидеть! – проговорил Леня, пытаясь погасить конфликт в зародыше. – Я только хотел как можно скорее получить консультацию! Неужели никак не возможно ускорить этот процесс?!
– Скоро, молодой человек, только кошки родятся! – все тем же поучающим тоном, но уже несколько успокоившись, ответила ему начальница. – Стыдно в серьезное дело вносить поспешность! Тем более что Ильин-Остроградский не относится к числу наиболее популярных фигур отечественной географии, так что, прежде чем дать вам консультацию, нашим сотрудникам придется провести серьезную исследовательскую работу…
«То есть это надо так понимать, – подумал Леня, – что никто из вас про покойного путешественника ровным счетом ничего не знает».
Вслух он не посмел высказать какие-либо сомнения в компетентности своей собеседницы и ее подчиненных и уже собрался вежливо откланяться, чтобы продолжить свои розыски в другом месте, но в этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина, явившая собою полную противоположность унылым бесполым географиням.
Высокая, стройная, лет тридцати на вид, она была одета в длинное черное кашемировое пальто, выгодно подчеркивающее ее фигуру. Короткие каштановые волосы и большие зеленые глаза казались неуместными в этой тусклой, унылой обстановке – казалось, яркая райская птица по ошибке залетела в колхозный курятник. Но производимое этой женщиной впечатление не исчерпывалось ее внешностью – главным в ней было какое-то необычайное обаяние, которое она буквально излучала, то, что в девятнадцатом веке называли животным магнетизмом. Во всяком случае, Леня почувствовал в присутствии новой посетительницы удивительное волнение и на какое-то мгновение даже забыл, что он, собственно, здесь делает.
– Привет, коллеги! – жизнерадостно приветствовала вошедшая унылых географинь.
В ответ некоторые пробурчали что-то неразборчивое, но явно неодобрительное, а прочие вообще промолчали, демонстративно уткнувшись в свое вязание или в кроссворды.
– Ну, как хотите, – насмешливо ответила красотка и поставила на свободный стол большую коробку с тортом, – в любом случае, тортом угощайтесь. Хороший торт, свежий, из «Метрополя».
– Подлизывается, – вполголоса проворчала начальница, – задобрить пытается! Нужен нам ее торт!
– А кто это? – почти шепотом спросил Маркиз, с трудом справившись с охватившим его волнением.
– Это? – начальница вложила в свой голос невероятную дозу презрения.
Маркиз не понял, к кому это презрение ему следует отнести – к себе самому или к зеленоглазой красавице?
– Это позор нашего отдела! – возмущенно продолжила географиня, стараясь, однако, говорить тихо, чтобы «позор отдела» не расслышала ее слов. – Это Анна Самохвалова!
Это имя показалось Маркизу смутно знакомым; кажется, он сталкивался с ним на страницах городских газет и журналов. Он хотел было подтолкнуть свою собеседницу наводящим вопросом, но та и так продолжила свою обличительную речь, кипя от возмущения, как кастрюлька с супом:
– Вот уж у кого ни на грош нет уважения к науке! Она кропает свои статейки, словно блины печет, – чуть не по десятку в месяц! Какая уж тут серьезная научная работа, какие уж тут годовые планы! Все это принесено в жертву известности и гонорарам!
– То есть она журналистка? – осторожно осведомился Леня. – А что же она делает здесь?
– Мы все задаемся этим же вопросом! – гневно воскликнула начальница, но тут же вновь понизила голос: – Виталий Викентьевич проявляет в этом вопросе просто удивительную мягкотелость! Ее давно уже пора уволить, она совершенно запустила работу по научному плану, и мы неоднократно поднимали этот вопрос, но он каждый раз спускает дело на тормозах… может быть, ему просто лестно, что его сотрудница печатает статьи в популярных изданиях…
– То есть она тоже ваша коллега, географ? – высказал Маркиз осторожную догадку.
Это было его ошибкой. Начальница побагровела от злости и зашипела, как раскаленная сковорода, на которую попала капля воды:
– Это она-то – географ?! Упаси меня боже от таких, с позволения сказать, коллег! Если вы не можете отличить газетного борзописца от настоящего ученого, то я просто не знаю, о чем с вами можно разговаривать!
