Берт кашлянул и так смял шляпу, что она была навсегда испорчена. Фрина строго на него зыркнула.
– Так, значит, травма, о которой вы говорили, была иного рода, и вы имели в виду не сексуальное насилие? – спросила она невозмутимо.
– Да, случилось что-то непредвиденное, – сказал господин Бартон, не замечая иронии. Дот привела Джейн, та робко вступила в комнату, не узнавая господина Бартона, но поглядывая на него недружелюбно.
Фрина спрятала пистолет и взяла девочку за руку.
– Джейн, дорогая, сядь сюда и посмотри на этого джентльмена. Не бойся, ты в безопасности. Я здесь и не оставлю тебя.
Уголек перепрыгнул с плеча Джейн на колени Фрины, свернулся в пушистый комок и замурлыкал. Джейн успокоилась. Господин Бартон наклонился вперед и коснулся большим пальцем лба девочки.
– Тебе хочется спать, Джейн, верно? – глубокий голос был величественным, как звуки органа. – Ты заснула, Джейн?
Глаза Джейн были раскрыты, но ее голос был холодным и бесцветным, как голос призрака.
– Я сплю.
– Что этот человек велел тебе? – спросила Фрина.
Джейн слегка вздрогнула от показавшегося ей незнакомым голоса, но ответила:
– Он велел мне забыть, что он со мной делал.
– Джейн, эта команда отменяется, – сказал господин Бартон, косясь на дуло пистолета всего в нескольких дюймах от своего лица. – Ты свободна и не должна выполнять никакие команды, неважно, я их давал или кто-то другой. Как только я посчитаю от десяти до единицы, к тебе станет возвращаться память, и к полуночи ты вспомнишь все, что случилось. Ты поняла меня, Джейн?
– Я поняла, что я свободна, – повторил механический голос, но даже в глубоком трансе он звучал уже иначе, – и что больше не подчиняюсь вашим приказам.
– Десять, девять, восемь… Распрямись, Джейн!.. Семь, шесть, пять, четыре… Моргни, девочка, ты чувствуешь себя отдохнувшей, посвежевшей, и к тебе до полуночи полностью вернется память… Три, два, один, проснись!
Гипнотизер щелкнул пальцами перед лицом Джейн, она моргнула, взгляд ее стал осмысленным, девочка с плачем упала в объятия Фрины.
– Это он! Тот мужчина, который… сделал мне больно. Он постучал в окно и заставил меня впустить его. О мисс Фишер, не отдавайте меня ему!
Фрина обняла Джейн, а потом передала ее Дот; меж тем господин Бартон поднялся и довольно улыбнулся. Дот сдерживала обезумевшую Джейн, а раздосадованный Уголек норовил царапнуть ее, решив, что девочка виновата в том, что Фрина сбросила его со своих коленей.
– Итак, мисс Фишер, я исполнил то, что вы просили, не пора ли обсудить вознаграждение?
Сес заворчал, а Берт сделал два шага вперед.
– Вознаграждение? – прокричал он. – Ах ты грязный кобель, да я тебе шею сверну!
– Минуточку, – Фрина жестом остановила Берта. – Вы готовы сдаться в руки полиции?
– Да вы что, мисс Фишер, шутите? Если вы позволите своим наемным громилам хоть пальцем меня тронуть, я на вас в суд подам за нападение и побои. Я выйду из этих дверей свободным человеком, мисс Фишер. И знаете, почему? Потому что ни одна из этих тридцати пяти девчонок не станет давать показания против меня. Они все любят меня как отца родного, глупышки, и в любом случае семь из них мертвы.
– Вы не выйдете из этой двери, и знаете, почему? – проговорила Фрина с недоброй улыбкой. – Потому что у нас есть рояль в кустах. Ваша стенографистка все успела записать, Джек?
– Да, мисс, все чисто сработано, – отвечал детектив-инспектор, выходя из-за занавески. – Думаю, вы не предполагали встретить меня снова, Генри?
– Робинсон! – охнул Генри Бартон. – А вы-то как здесь очутились?
– Я давно тебя подозревал, старый ублюдок, – детектив-инспектор улыбнулся своей милейшей улыбкой, словно бы говорящей «пройдемте со мной». – У меня есть показания девяти из этих девочек, которые они дали, когда вышли из транса, но этого было недостаточно, поскольку в их памяти оставались большие провалы. Девочки не могли вспомнить, как оказались в когтях дородного респектабельного джентльмена с красивыми глазами. Теперь я знаю, что мисс Гей брала их из приюта, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы соединить это все так, что даже мой шеф поверит.
Берт и Сес схватили Великого Гипнотизера.
– Всего один пинок, – взмолился Берт. – Только один!
– Нет, я должен доставить арестованного в участок. Он нужен мне для дачи показаний. Он знает все о преступных кругах и белой работорговле в штате Виктория. Я не могу позволить, чтобы его подпортили.
Прошмыгнув под руками спорящих мужчин, быстрая, как птица, и верткая, как червь, Джейн выскользнула из объятий Дот и, вытянув пальцы словно когти, набросилась на господина Бартона. Девочка обезумела от чувства свободы и непереносимой поспешности, с какой к ней возвращалась память. Меж тем Уголек, спрыгнув с плеча хозяйки, норовил куда-нибудь запустить коготки. Сес попытался унять разошедшуюся Джейн и оттащить ее от изувеченного лица Генри Бартона.
Уголек бросился к Сесу, как делали все кошки, и спрятал крошечную головку в сгибе его руки. Ярость Джейн прошла, и она уткнула лицо в плечо Сеса, а тот держал девочку, не давая поднять голову, чтобы новые потрясения не легли тяжким грузом на ее память.
Острые как бритва коготки котенка, отчаянно цеплявшегося, чтобы не упасть, сделали то, что не смогла совершить ни одна из двенадцатилетних проституток. Они заставили потускнеть магический взгляд Генри Бартона.
Потрясенный, Берт отпустил мужчину, и господин Батлер, который все это время был сторонним наблюдателем, поспешил вызвать «Скорую помощь». В комнате воцарилось молчание. Слышались лишь всхлипы Джейн и нечленораздельные стенания Бартона, который закрывал лицо руками.
«Скорая помощь» прибыла через десять минут, за это время никто не пошевелился и не произнес ни слова. Робинсон и его стенографист вышли вместе с заключенным. Парадная дверь захлопнулась. Сес с одинаковой нежностью гладил котенка и Джейн. Дот, вздохнув, поднялась с места.
– Что ж, теперь все позади, пусть это и гадкий конец, но нельзя сказать, что этот ужасный человек не заслужил его. Господин Батлер, попросите, пожалуйста, госпожу Батлер приготовить чай. Мисс, не хотите ли бренди? Господин Сес, могу я предложить вам что-нибудь выпить? Чашку чая?
Бодрый голос Дот привел остальных в чувство. Фрина принялась шарить в карманах в поисках зажигалки. Джейн утерла лицо о рубашку Сеса. Берт сел и свернул самокрутку уверенными руками, которые не знали дрожи. Сес улыбнулся Дот.
– Спасибо, мисс, я бы предпочел пиво, да и Берт тоже. А потом неплохо бы поесть. Мой приятель так долго перебивался на капустных кочерыжках и всяких объедках.
Через несколько минут они почувствовали себя лучше. Но когда Уголек, вынув голову из сгиба руки Сеса, принялся вылизывать свои передние лапки, все содрогнулись от мысли, что' именно он слизывает.
– Приятель, мы ведь совсем забыли! – спохватился Берт и с громким стуком опустил пустой стакан на стол. – А как же Рути?
– Девочка на кухне, – сообщила госпожа Батлер, с привычной сноровкой наполняя опустошенный стакан. – Она там уже минут десять, но я не решалась вас прервать. Такие события в доме уважаемой дамы! Но теперь-то, кажется, все улеглось. С Рут все в порядке, господин… э-э-э… Берт. Она говорит, что мисс Гей снова ее поколотила; у нее и впрямь синяк под глазом. Бедная крошка! Вот она и убежала к мисс Фишер, как вы ей велели. Девочка сейчас как раз принимает ванну, а то бы я ее позвала. Так это ужасное дело наконец завершено? – спросила госпожа Батлер с тревогой вполголоса, но не настолько тихо, чтобы Фрина не расслышала.
Господин Батлер отступил, пропуская Джейн и Уголька, которые бросились в кухню. Из ванной комнаты Батлеров донеслись радостные крики.
– Это ужасное дело закончено, – сказала Фрина, похлопывая свою домоправительницу по руке, – но в другом ужасном деле надо все начинать сначала. Человек, который по всем признакам и есть убийца, орудовавший в поезде, предъявил наилучшее алиби: он сидел под арестом в полиции, что полностью исключает его участие. Господи, какой утомительный день! Не могли бы вы подать ужин пораньше, госпожа Батлер? Бедняге Берту последние дни пришлось сидеть на строжайшей диете. А затем, думаю, нам всем не повредит, если мы ляжем спать пораньше. Завтра я съезжу к мисс Хендерсон, чтобы открыть ее дом и помочь ей с уборкой, Дот и Джейн поедут со мной. Это будет весьма утомительное занятие, а еще я вспомнила, что на завтрашний вечер назначена спевка студенческого хора на лодочной станции.
– Хорошо, мисс, я приготовлю ранний ужин. У меня есть рыба, мальчишка клялся, что поймал ее сегодня утром, и мне не составит труда пожарить побольше картошки. Это годится? И не кручиньтесь так. Может, все еще само собой уладится, если вы не станете слишком беспокоиться, – попыталась успокоить Фрину госпожа Батлер, заметив, как бледна и утомлена ее хозяйка. – Еще пива, господин Берт?
