— Маловат.
— Возьми клещи, — посоветовала я. — Зося, дай ему клещи.
— Поддень ножом или вилкой, — предложила Зося.
Стоя с задранными кверху головами, мы увлеченно давали ему советы. Зося, не выпуская из рук моей туфли, подавала инструменты. Орудуя клещами и вилкой, Павел открыл шкафчик, захватив закопченный кусок бумаги.
Растворитель надежды оправдал. Краску он смывал запросто, правда, при этом адски вонял. Я тоже пропиталась насквозь этим ароматом.
— Алиция, ты не знаешь, это когда-нибудь выветрится?
— О, туфли отчистились! — радостно сказала Алиция. — Нет, это смердит месяцами. Потому я и держу его наверху. А ты что предпочитаешь: пахнуть или быть красной?
— Если в темноте, то, пожалуй, быть красной.
— Не расстраивайся, всегда успеешь покраситься заново… Зося, с одежды сходит?
— Да. Но на постель этого не хватит. Ну и вонь! Что там за гадость намешана? Аж в носу свербит!
Павел до сих пор торчал под потолком, разглядывая огрызок, который вытащил клещами.
— Слишком толсто сложено, — заметил он, кашлянул и чуть не свалился со столика. — Ну и запашок наверху!
— Закрывай скорей и слезай оттуда! — рассердилась Зося. — Нужно хотя бы пол отмыть, чтоб к нему не приклеиться. Еще Херберт завтра придет… Хватит отлынивать!
— Боже мой, Херберт! — перепугалась Алиция. — Черт с ними, с моей комнатой и постелью! Тут надо убирать!
Павел попробовал закрыть шкафчик, ничего не подкладывая, но через минуту дверцы уже широко распахнулись и вызывающе заскрипели.
— Воткни то, что там было, и не морочь голову, — сказала Алиция. — Если толсто, возьми половину.
Павел послушно развернул прокладку, но теперь оказалось слишком тонко. Попробовал сложить иначе.
— Не получается. Дайте другое… — Замолчал, вглядываясь в предмет, который держал в руках. — Алиция, — сказал он удивленно, — ты вообще знаешь, что это?
— Не знаю. Какая-то бумага. Возможно, кусок газеты.
— Это конверт. Слушай, это какое-то письмо. Тебе, заклеенное.
Алиция была занята наведением глянца на мою туфлю.
— Возможно. Оторви половину или сложи втрое… Делай, что хочешь, только закрой эти чертовы дверцы, чтоб они не скрипели над головой! Иоанна, тебе будет очень мешать, если возле подметки останется красное?
— Лишь бы не везде, — буркнула я и отобрала у Зоси кусок ваты. — Если позволишь, кожу с лица я уж сама себе сдеру…
— Алиция! — крикнул Павел. — Но это письмо тебе! Заклеенное!
До Алиции, наконец, дошло.
— Письмо мне? — удивилась она. — А что оно там делает? От кого?
— Не знаю. Здесь не написано.
— Ради бога, закрывай наконец и берись за дело! — раздраженно воскликнула Зося.
— А если нечем?
— О боже, влипла, — сказала Алиция. — Закрой письмом, какая разница, черт побери?.. Слушай, юбка тебе уже вряд ли пригодится, разве что перекрасить ее в красную.
— Ага. И блузку. И жакет. Надо уж было за компанию и туфли оставить. Все красное так все красное! Как вам вообще это удалось?
— Это клей… — начала Алиция.
— Я разлил перед порогом клей, — оживленно продолжал Павел, машинально воткнул письмо в дверцы, захлопнул их и слез со столика. — Чтобы оставались следы.
— Все время морочил голову с ловушкой, — перехватила инициативу Алиция, — и я вспомнила про краску. Попробуй раздеться и надеть халат… Нет, не выйдет, у тебя еще руки…
— И ноги, — заботливо добавила Зося.
— Конечно, если б их не было, было бы гораздо удобней, — желчно заметила я.
— Нужно было что-то яркое, чтобы убийца оставил четкие следы, — продолжал Павел. — И чтоб не смывалось…
— Это вам вполне удалось.
— Алиция смешала краску с клеем…
— Павел, бери и вытирай пол, — вмешалась Зося, всовывая ему в руку кусок ваты. — Не хватало еще, чтоб Хербертова аристократка тут приклеилась. Да не там! Здесь, в кухне! И в передней. И около входа. Везде, где ходила Иоанна.
— Черти ее по всему дому носили, — пробурчал Павел.
— Понимаешь, — продолжала Алиция, — отставила банку на полку, хотела добавить еще клея, но тут банка грохнулась… На кой черт ты лезла через окно?
— Чтоб не будить. Забыла ключи.
— Да, это у тебя неплохо получилось…
После часа каторжных усилий по дому можно было ходить. Свою загубленную одежду я бросила на постель Алиции.
— Какое счастье, что сумка мне мешала, и я ее бросила в кусты! Хоть что-то уцелело! В недобрый час придумала я все красное!..
Хлопоты, связанные с изысканным и одновременно свойским ужином, множились, как кролики по весне. Херберт с Анной-Лизой ожидались в семь. Перед этим надо было закончить с бигосом и выветрить из дома запах капусты, с которым смешался пронизывающий аромат растворителя. Он смердел по всему дому: Алиция купила еще бутылку, чтобы дочистить диван, на который эти безумцы меня вчера завлекли, и дверь, на которую я неосторожно оперлась. Спасти благоухающий растворителем диван Зося пыталась с помощью спирта, духов и кофе.
— Ничего не помогает, — принюхиваясь, сказала она. — Перебивает все.
— Как жаль, что нет клопов, — посетовал Павел. — Вымерли бы все, как один.
— Нужно что-то придумать. А то и впрямь похоже, что мы здесь морили тараканов. Нельзя так оставлять!
Подумав, я предложила воспользоваться луком. Или чесноком.
— Спятила, от лука вообще можно будет рехнуться! — запротестовала Зося.
— От чеснока — да. Но лук пахнет очень даже аппетитно. Сделаем салат из помидоров с луком. Пусть думают, что это от него.
— На диване будем пить кофе, — заметила Алиция. — Кофе с луком — превосходное сочетание!
В итоге наших совместных усилий диван мог смело конкурировать с наигрязнейшим восточным базаром, причем недавно пережившим дезинфекцию. Раскрыли все окна и двери, пытаясь устроить сквозняк. Ко всем блюдам для убедительности в изобилии добавили лук. Если бы он не кончился, Алиция, пожалуй, приправила бы им и мороженое.
Готовку завершили буквально в последнюю минуту. И тут выяснилось, что нам страшно повезло: у Херберта и Анны-Лизы был насморк! Сначала они, правда, слегка удивленно потягивали носами, но чуть позже вполне акклиматизировались.
Вечер протекал в приятной атмосфере. Гости впервые попробовали бигос и искренне его хвалили. Трудности возникли лишь под конец ужина. Из-за борьбы со зловонием мы не успели как следует подготовиться к следующему номеру программы. Кофе, пирожные, сливки, электрокофеварка, чашки и другие необходимые принадлежности все еще находились на кухне. Следовало как-то незаметно перенести их в комнату, но раздвинутый стол перекрыл прямое сообщение.
— Зося, кружным путем! — шепнула Алиция, одновременно поддакивая Херберту. — Через ванную!..
Зося свободным движением слегка задвинула занавеску, прикрыв от посторонних взоров глубину кухни, и пропала в дверях ванной с кофеваркой в руках. Я вступила в оживленную беседу по-французски с Анной-Лизой и попутно под столом лягнула Павла. Павел незаметно смылся.
Алиция плела сети насчет наследства и, наконец, добилась своего: Херберт сам предложил свои услуги. Теперь можно было встать из-за стола и перейти в салон пить кофе.
— Пирог, шоколадки и все прочее каким путем? — нервно шепнула Зося, убирая посуду.
— Обычной изысканной дорогой. Через сортир, — ответила Алиция. — Стол сложим позже.
Запах кофе пикантно смешался с ужасающим зловонием, исходящим от дивана. Я уступила аристократку Зосе и прислушалась к разговору Херберта и Алиции.
— Родители разбирали мансарду, — сказал Херберт, — и нашли сверток с твоими вещами. Может, хочешь забрать? Такая небольшая пачка…
— Мои вещи? — удивилась Алиция. — Интересно, что это может быть? Возьму при случае.
Херберт покачал головой.
— Сейчас они в отъезде. Но я могу забрать ее. Мы же все равно встретимся с тобой в ближайшие дни…
Поздним вечером гости покинули дом, искренне поблагодарив за прием и кашляя на каждом втором слове.
Вонь в передней стояла невыносимая — Зося оставила за дверями бутылку с растворителем.
— Стоит ли это наследство таких хлопот? — с сомнением спросила я.
— Интересно, как это подействует на их насморк, — задумчиво сказал Павел. — Вылечит или наоборот?
— Возьми бутылку и поставь ее наверх, — потребовала Зося. — Пусть наконец перестанет тут вонять! Не будем сегодня ничего мыть.
Зазвонил телефон. Павел поднял трубку.
— Минуточку, Алиция, тебя господин Мульгор!
Г-н Мульгор, уведомленный о вчерашнем происшествии, рассказывал о своих изысканиях на эту тему.
— Толку — чуть, — сказала Алиция, положив трубку. — По-прежнему ничего неизвестно. Хотя иногда мне кажется, что он от нас что-то скрывает.
— Было бы странно, если б не скрывал, — заметила я. — Полиция для того и существует, чтоб наводить тень на плетень. А что говорил, кроме того, что скрывал?
