Алиция с Зосей неуверенно переглянулись.
— Не знаю, не бестактно ли обращаться к человеку с такими вопросами в семь утра…
— Звонить в семь утра — это не только бестактность, это просто свинство, — добавила Алиция. — Если не она, придется извиняться.
Я пересказала им наш разговор. Алиция в двадцатый раз перечитала письмо Эдека:
— Наверняка не она. Он тут ясно пишет, что должен быть снимок с ее дня рождения, а то был день рождения Хенрика. Зря ее разбудила.
— Тогда какого черта мы просидели целую ночь? — с горечью спросила Зося. — Я иду спать, а ты как хочешь. Можешь звонить этому полицейскому, пусть ему тоже будет плохо.
Я успела до перерыва сбегать на почту и выслать бестолково написанное письмо. Г-н Мульгор, весьма заинтересованный, приехал около часа. Получил письмо Эдека, фотографии Алиции с Анитой и псом, пленки, просмотрел все и погрузился в размышления.
— Я скажу много, — заявил он, когда мы уже совсем потеряли надежду. — Не мое это дело.
Замолчал и бросил на нас задумчивый взгляд.
— Это действительно много, — пробормотала Зося.
Г-н Мульгор устроился поудобней и печально вздохнул.
— Не мое это дело, — повторил он. — Мое дело есть убийца. Но мои товарищи грызут другие дела. Они имели мужчину, давно, много лет назад. Мужчина пошел вон и никогда не возвращался. Делал подлую работу, изменял стране для…
Г-н Мульгор заколебался, умолк и внимательно на нас посмотрел. Мы ждали, сгорая от нетерпения.
— Это есть тайна, — предостерег он.
Мы хором поклялись, что никому не скажем.
— Подлая работа, — продолжал г-н Мульгор с отвращением, — для плохой особы в Греции. Наркомания.
— Ах!.. — выдохнула Алиция, лучше всех сориентированная в больных вопросах Скандинавии. — Международная контрабанда наркотиками!
Г-н Мульгор энергично кивнул головой.
— Да. Они делают свинские вещи на весь свет. Мужчина имеет помощь. Какая-то особа напряглась для этого. Великое множество особ делает подлую работу. Но мужчина весьма важный есть. Информацию имеем на тему великого милования.
Это неожиданное сообщение нас совсем захватило врасплох.
— Великого что?
— Великого милования. Сантимента. Любить весьма, чрезвычайно.
— Ну, это уж не Анита! — выкрикнула потрясенная с ног до головы Алиция. — Это Эва!..
Г-н Мульгор посмотрел на нее, взял в руки лежащие на столике карточки с Эвой и конями, перечитал еще раз письмо Эдека и душераздирающе вздохнул.
— Нет. Джузеппе Грассани не мужчина. Мои товарищи видели его. Другой, не тот самый. Имеем мы слишком мало…
Забрал снимки, аккуратно сложил их вместе с пленками и письмом и добавил:
— Есть это повод для подозрения. Не наверняка. Доказательств не хватает. Мои товарищи обладают сообщениями, они знают особа убийцы кто есть. Я также знаю…
— Что вы сказали? — невежливо перебила Зося. — Вы знаете, кто убийца?
— Я знаю, да, — подтвердил г-н Мульгор. — Все мои товарищи знают. Хотя особа убийцы малозначащая есть.
— О господи! — вырвалось у Павла.
— Боже, смилуйся над нами! — застонала Зося. — Злодей, пытавшийся убить восемь человек…
— Девять, — поправил Павел.
— …девять человек, не имеет значения?! Так что же тогда имеет значение?! О чем тут вообще разговор, кого ищут?! Должен убить девяносто девять?!
— Нету девяносто девять, — печально сказал г-н Мульгор. — Только пятьдесят восемь. Ужасно пострадавших. Особу знаем, доказательств нет…
— Как это пятьдесят восемь?..
Г-н Мульгор пошел на более подробные объяснения. Главной целью полиции было накрыть таинственную особу с черным типом, но для этого требовались доказательства их сообщничества. Преступника вычислили теоретически. Причем известно было, что девять жертв в Аллеред и десятая на автостраде для него просто пара пустяков. За ним тянулся хвост по крайней мере пятидесяти восьми преступных акций.
— Невозможно дело закончить, — пожаловался г-н Мульгор и указал пальцем на Алицию: — Пани что-то знает или что-то имеет! Память! Где она?
На этот вопрос было несколько вариантов ответа, но сомнительно, чтобы они удовлетворили г-на Мульгора. От всего этого мы так обалдели, что нам в голову не пришло спросить, кто убийца.
— Рехнуться можно! — гневно сказала Зося. — Бред какой-то. Мало что они там знают! Если у них нет доказательств, знают то же, что и мы. Анита и Эва. Мы никогда не отцепимся от одной из них?!
— Это есть наша цель и желание, — торжественно заявил г-н Мульгор.
— А через того типа? — поинтересовалась я. — Он не может нас на что-нибудь вывести?
— Неизвестно, встречался ли он с Эдеком в Варшаве? — потеряла терпение Зося. — Павел никого не узнал!
— Как мог узнать, если его тут нет? — возмутился Павел. — А может, есть какие-то снимки? У него такая характерная нижняя губа!
Г-н Мульгор грустно покачал головой и вздохнул.
— Не обладаем хорошей фотографией. Имеем крайнюю бедность. Таинственная особа украла.
— Ну, а если ты его узнаешь, что будет? — тревожно рассудила Алиция. — Это же не доказательство, что он связан с Эвой или Анитой.
— Что за великое милование? — мрачно поинтересовалась Зося. — Кого к кому?
— Особа имеет великое милование до мужчины, — пояснил г-н Мульгор.
— Значит, все-таки Эва, — решила Алиция. — Жалко, что Эве понадобилось меня убивать…
Наконец г-н Мульгор ушел, унося с собой пленки и письмо и оставив нас совершенно сбитыми с толку.
Во второй половине дня приехала Анита. Мы вспомнили, что о Греции г-н Мульгор сообщил нам строго конфиденциально. Поэтому рассказали Аните лишь о том, что нашлось письмо, и у нас остались на выбор только она и Эва.
— Когда же, наконец, вы выберете кого-нибудь из нас? — с любопытством спросила Анита.
— Не знаем. Даже если это ты, спи спокойно, — ни у кого нет никаких доказательств.
— А какие доказательства вам нужны? Может, я могу помочь?
— Ну, например, твое знакомство с тем типом, которого Эдек встретил в Варшаве. У тебя есть какие-нибудь снимки, где ты в его объятиях? Или любовные письма?
— К сожалению, нет. Но можно сделать фотомонтаж. У вас есть его карточка?
— Ни у кого нет…
— А вы этого типа знаете?
— Даже если знаем, то нам ничего об этом не известно.
— Жаль. Но если у вас снова возникнут вопросы, очень прошу, звоните в какое-нибудь другое время…
В понедельник Павла снова вызвали в полицию. Там он провел несколько часов, просматривая кипу портретов. Единственный снимок, на котором совершенно точно находился искомый индивидуум, представлял его сзади, в плаще и шляпе. Между шляпой и плащом виднелось ухо, увеличенное до слоновьих размеров. Его-то Павел и должен был опознать.
— Совсем спятили, — поделился возмущенный Павел. — Что я, специалист по ушам? Громадное, во всю стену, ни на что не похожее. Откуда я знаю, чье оно?
Во вторник поздним вечером появился загадочный г-н Мульгор и стал дожидаться Алицию, которая совещалась с Хербертом. Она приехала очень недовольная:
— Оказывается, не только у меня склероз, у Херберта тоже, хотя он гораздо моложе. Так было интересно, что в этой пачке, а оказалось, хербертовская жена увезла ее в автомобиле. Условились, что привезет завтра или послезавтра, если снова не забудет. Новости есть?
— Есть, — сказал г-н Мульгор. — Чужая особа стригла живую изгородь.
Он вытащил уже знакомую нам фотографию, сделанную в день нападения на Агнешку. Отдельные части снимка увеличены почти так же, как ухо, которое показывали Павлу.
— Какая-то мания с этим увеличением, — критически заметила Зося.
Мы внимательно осмотрели куски человека в рабочем комбинезоне. Кустистые брови, слегка затемненные очки и короткая борода. Лоб скрывал козырек шапки. Комбинезон производил впечатление местами чем-то набитого. Сабо были на исключительно толстой подошве. На одном фрагменте видна была только пятка, правда, не целиком, но в достаточной степени, чтобы понять, что на ней не мужской носок, а черные дамские колготки. На другом находилась часть горла, согласно нашей оценке, слишком изящная для мужчины. Все остальное было не настолько ясно, чтобы решить, какому полу принадлежит.
— Во всяком случае, одно известно наверняка, — удовлетворенно сказала Алиция. — Изгородь подстрижена, и счета мне не пришлют.
Я не переставала интенсивно размышлять. Убийца облюбовал Алицию и упорно пытается прикончить именно ее. Следовательно, она для него небезопасна. Но какую, черт побери, свинью Алиция может ему подложить? Когда г-н Мульгор ушел, я собрала всех и велела им думать.
— Письмо здесь ни при чем, — заявила Зося. — Оно нашлось, прочитано, и что с того? Ничего.
— Он же не знал, что Эдек там написал, мог бояться худшего, — заметила Алиция.
