Она засыпала в кофейный автомат порцию зерен, перемолола их, нажала кнопку парогенератора. В чашку полилась тонкая струйка ароматного напитка. Бросив через плечо настороженный взгляд, «барменша» достала из кармана крошечный пузырек синего стекла. Отвинтив колпачок, она капнула в чашку кофе каплю бесцветной жидкости и торопливо спрятала синий пузырек.
Затем она поставила чашку на поднос, туда же пристроила тарелочку с марципановым рогаликом, положила на блюдце несколько кусочков лимона и фирменный пакетик с сахаром.
Осторожно перешагнув через неподвижное тело Светы, женщина вышла из-за стойки, подошла к столику Волопасова и выставила перед ним содержимое подноса.
Волопасов невнятно поблагодарил ее и отложил газету.
Женщина вернулась за стойку и бросила быстрый взгляд на часы.
Яд, который она влила в кофе Волопасова, убивал человека приблизительно за две минуты. Впрочем, кофе мог еще ускорить его действие. «Барменша» хотела удостовериться в успешном завершении операции и только после этого покинуть кофейню.
Артемий Васильевич пододвинул к себе чашку, высыпал в нее сахар и перемешал, затем положил сверху кусочек лимона.
Он бросил взгляд в окно, исполосованное струями дождя, отломил кусочек рогалика и положил его в рот.
Женщина из-за прилавка следила за каждым его движением.
Он взял чашку... и тут из кармана пиджака донеслась совершенно неподходящая к сезону и настроению жизнерадостная мелодия «Утро красит нежным цветом».
Волопасов поставил чашку и вытащил мобильный телефон.
Звонил главный товаровед его фирмы Павел Сарделин.
– Артемий Васильевич! – говорил он задыхающимся от волнения голосом. – Только что поступило сообщение, что в Аргентине поднялись цены на природный каучук! Это непременно скажется на рынке ластиков и резинок для денег! Я предлагаю утроить закупки по этим позициям, пока рынок не покачнулся!
– На Аргентине свет клином не сошелся, – возразил Волопасов, – будем покупать ластики из Боливии...
– Гениально! – воскликнул товаровед.
– У тебя все? – Волопасов отключился и снова потянулся к чашке.
Он поднес ее к губам, барменша снова бросила взгляд на часы...
И в это мгновение с улицы донесся истошный вопль автомобильной сигнализации.
– Моя машина! – вскрикнул Волопасов, порывистым движением поставил чашку на стол и бросился к дверям.
Выглянув в дверной проем, Артемий Васильевич убедился, что его машина пребывает в добром здравии и никто на нее не покушается, а сигнализация заработала оттого, что в опасной близости от машины проехал огромный черный «хаммер».
Волопасов закрыл дверь и вернулся за стол.
Барменша, нервно вытиравшая чистую чашку, снова взглянула на часы.
Время неумолимо шло, а Волопасов был все еще жив, более того – он так и не выпил свой кофе.
Артемий Васильевич снова взял чашку.
На этот раз, казалось, ему ничто не должно было помешать.
Он уже поднес чашку к губам...
И тут его взгляд упал на раскрытую газету.
Точнее, на заголовок, которого он в первый момент не заметил.
«Присуждение почетного звания „Бизнесмен года“...
Волопасов снова отставил чашку с остывшим кофе и вцепился в газету.
«Вчера, во дворце графов Московско-Петроградских, что на набережной Екатерининского канала, прошла ежегодная церемония вручения почетных званий „Бизнесмен года“. Звание вручалось в десяти номинациях...»
Артемий Васильевич торопливо пробежал несколько строчек, где перечислялись ничуть не интересующие его номинации – лучший бизнесмен в топливно-энергетическом секторе, в торговле продуктами питания, бытовой техникой, строительными материалами, похоронными принадлежностями... наконец он дошел до самого главного, до торговли канцелярскими товарами.
И тут его ждал страшный, неожиданный удар.
«В данной номинации почетное звание „Бизнесмен года“, а также памятный знак и диплом вручены господину Заржавейскому, владельцу сети канцелярских магазинов „Счастливый карандаш“...
– Заржавейский – бизнесмен года?! – завопил Артемий Васильевич, резко поставив чашку на стол, отчего кофе едва не выплеснулся на столешницу. – Это ничтожество, это пустое место, этот, не побоюсь этого слова, баран?! Да он не отличит степлера от блистера! Он не отличит дырокола от скоросшивателя! Его нельзя на пушечный выстрел подпускать к канцтоварам!
Фальшивая барменша выронила чашку из рук. Чашка ударилась о кафельный пол и с жалобным звоном раскололась на куски.
«Что это у меня с нервами? – подумала она, собирая осколки. – Для моей работы выдержка и невозмутимость – самые главные качества... Неужели это возраст сказывается? Нет, я просто утомилась. Вот закончу эту операцию – и в отпуск, на море...»
Наклонившись, она увидела, что бесчувственная барменша начала подавать первые признаки жизни. Еще несколько минут – и она придет в себя...
Она выпрямилась и снова уставилась на Волопасова.
Он дочитал заметку и снова потянулся к кофейной чашке.
Однако на этот раз даже не поднес ее ко рту.
Вместо этого он повернулся к женщине за стойкой и раздраженно проговорил:
– Что вы мне подали?!
– Как что? Кофе по-американски, как вы просили! – отозвалась она, стараясь держать себя в руках.
– Но он же совсем холодный!
«Ты бы еще полчаса подождал!» – подумала «барменша». Вслух же она самым миролюбивым тоном произнесла:
– Если хотите, я вам сварю еще одну чашку...
– Да уж пожалуйста... – сварливо проворчал Волопасов.
– Минуточку...
Она снова повернулась спиной к клиенту, поставила на поддон кофемашины чистую чашку, опасливо взглянула на лежащую у ног официантку.
Светлана пошевелилась и негромко застонала.
– Что там у вас – кошка? – неприязненно осведомился Артемий Васильевич.
– Да, кошечка... – отозвалась «барменша», включая радио, чтобы заглушить стоны официантки.
– Чашка кофею... – очень уместно завыло из динамика.
– Отстань, Мурочка! – громко проговорила женщина. – Я тебя уже кормила!
– Безобразие! – проскрипел Волопасов. – Разве можно держать кошек в учреждениях общественного питания? Животные распространяют всевозможные болезни! Здесь нужно держать комнатные растения, лучше всего – азалии!
– Вот зануда! – прошипела женщина за стойкой и потянулась за синим флакончиком.
В данный момент она испытывала то редкое чувство, которое называется соединением приятного с полезным. Волопасов, ликвидацию которого ей заказали и должны были оплатить, вызывал у киллерши такое раздражение, что она готова была убить его бесплатно.
Она достала флакончик, отвинтила колпачок...
И в это время дверь кофейни широко распахнулась.
– Где этот козел? – проревел возникший на пороге здоровенный тип в блестящем от дождя кожаном плаще.
– В чем дело? – Женщина поспешно спрятала флакончик с ядом и повернулась к вошедшему.
– А тебя, бабка, не спрашивают! – огрызнулся тот, войдя внутрь и развернувшись всем корпусом в сторону Волопасова. – Ты, глист овечий, я тебя щас на бампер намотаю!
– В чем дело, молодой человек? – сухо осведомился Волопасов, приподнимаясь из-за стола.
– Это кто здесь бабка?! – взорвалась фальшивая барменша и с трудом удержалась от того, чтобы вытащить из-под передника пистолет с глушителем. Ее ни разу в жизни так не оскорбляли.
– Это твоя «ауди» перед входом?! – проревел здоровяк, надвигаясь на Артемия Васильевича.
– А в чем дело? – отозвался тот, чувствуя, что присуждение Заржавейскому звания «Бизнесмен года» будет не единственной сегодняшней неприятностью.
– А в том дело, мокрица сортирная, что ты мне выезд на фиг перегородил! Ты своим ржавым немецким ведром мою ласточку, мою «девятку» новенькую, запер!
– Почему это ржавым ведром?! – возмутился Волопасов. – Между прочим, новая «Ауди-А-8», я еще года на ней не езжу!
– Поговори еще у меня! – Громила перегнулся через стол и огромной волосатой лапой схватил Артемия Васильевича за воротник. – А ну, живо отгоняй свою рухлядь с дороги! А ты... – он повернулся к женщине за стойкой, – сиди и не чирикай, если не хочешь, чтобы я твою забегаловку разнес по щепочке!
Он выволок Волопасова на дождь.
Женщина за стойкой сосчитала в уме до десяти, чтобы восстановить душевное спокойствие, ведь без душевного спокойствия в ее работе не обойтись.
* * *
Капитан Гудронов долго стоял возле служебного входа в театр и не решался войти.
«Ну что я ей скажу? – с тоской думал он. – Ну как к ней подойти? Одно дело – если допросить нужно, а другое – если личное...»
Тут он вспомнил, что личного-то к Л. Ирискиной он ничего не чувствует, не то чтобы она ему активно не нравилась – так, ничего особенного. Вот поросенок Наф-Наф с детства был Сене симпатичен. Основательный такой поросенок, хозяйственный, дом построил из камней, волка не испугался, братьев спас. Нет, НафНаф определенно героическая личность.
