Чтобы смягчить свои слова, Ирина улыбнулась негритянке. Та в ответ оскалила в улыбке сахарные зубы и погладила вертевшегося рядом Яшу. Кокер, надо сказать, нисколько ее не боялся, и Ирина посчитала это хорошим знаком.
– Ужасная история, – вздохнул бывший доцент, – Валентин очень спешил, но все же кое-что рассказал. Он, видите ли, очень подружился там с вождем местного племени. И однажды несколько мужчин пошли на охоту и попали в засаду. Там есть какие-то болотные люди, они совсем дикие. Так вот, один молодой человек, между прочим, сын вождя, был ранен отравленной стрелой и должен был умереть. Шаман уже готовился петь похоронную песню, но профессор решил попробовать противоядие, хотя шаман был против. И представьте, противоядие помогло, шаман перестроился и начал петь оздоровительную песню, сын вождя выздоровел. Теперь они активно его применяют, это противоядие, а нашел его профессор. В награду вождь подарил профессору Маню – он сам собирался на ней жениться, взять ее восьмой женой, и отдал Валеку самое дорогое. Сами понимаете, от такого подарка профессор никак не мог отказаться, это было бы равносильно самоубийству. А когда пришло время уезжать, то выяснилось, что жену там нельзя оставить. У них, если муж отказывается от жены, то ее нужно убить… Вот не знаю точно, голову ей отрубают или на кол сажают…
– Валек! – воскликнула вдруг Катя, заливаясь слезами. – Какой он благородный! Он просто не мог допустить, чтобы ее посадили на кол!
Негритянка вдруг быстро-быстро заговорила, размахивая руками. На глазах ее показались слезы.
– Да-да, – кивала Катя. – Валек замечательный. Честный, добрый, благородный… И такой смелый…
– Ну, вроде разобрались, – вздохнул молчавший до этого Борис, – вообще-то возвращаться нужно, а то погода может испортиться, – он озабоченно поглядел на небо, где появилось темное облако, быстро увеличивающееся в размерах.
– У Валентина Петровича неприятности, – тихонько сказала Ирина, – некоторое время он не сможет навещать Маню. Вы уж приглядите тут за ней. А потом будем думать, что же с ней делать.
– Не беспокойтесь, – заверил бывший доцент, – ребята мои хоть и быстро дичают, но Маня сама себя в обиду не даст. Побила тут маленько одного-двух, так теперь они ее очень уважают. Опять же, по хозяйству… постирать чего, и готовит очень даже неплохо…
На прощание Катя достала из кармана зелененькую шелковую косыночку и подарила ее черной жене своего мужа. Всю обратную дорогу они обнимались с Яшей на корме лодки и синхронно вздыхали.
В городе Катерина совсем приуныла, и, разумеется, нечего было и думать отпустить ее домой одну. Ирина решила, что пускай пока Катька будет у нее на глазах, а то как бы чего не вышло. Она в полной прострации, еще газ забудет выключить, или снова соседку зальет…
Дома Катерина тут же завалилась на диван в гостиной, громко всхлипывая и сморкаясь. По телевизору очень кстати шел фильм про Африку, и это вызвало новый приступ меланхолии. Чтобы не видеть этого безобразия, Ирина ушла на кухню. Вечер пролетел у нее в хозяйственных хлопотах, но, между делом, Ирина все раздумывала, что же такое можно предпринять, чтобы вызволить из тюрьмы профессора Кряквина. Адвокат что-то молчал, и Ирина подумала, что Катька не так уж не права, когда утверждает, что Жанка подсунула им не самого хорошего юриста, как говорится: «На тебе, боже, что нам негоже». Стало быть, нужно самим что-то делать, потому что терпеть в доме Катерину становится все сложнее.
К ночи Катерина и не думала успокаиваться, после меланхолии на нее, как обычно, напал жор. Ирина ужинать в двенадцатом часу категорически отказалась и ушла в ванную. Вернувшись, она услышал, как Катька воркует по телефону.
– Да, дорогой мой, конечно, – пела Катерина, – вы не представляете, как я вам благодарна! Вы удивительный, просто удивительный человек! Просто не человек – а ангел! Голубчик, вы просто вернули меня к жизни! Я никогда не забуду все, что вы для меня сделали!
– Перед кем это ты так распинаешься? – полюбопытствовала Ирина. – Кто этот такой удивительный и замечательный человек?
– Вася Килькин, – призналась Катя.
– Неужели он так поздно звонил? – нахмурилась Ирина.
– Это я ему позвонила, – Катерина не отвела глаз, – наговорила комплиментов, пожаловалась на судьбу и убедила его дать свидание с Валеком.
– Он же говорил, что не положено!
– А он неофициально. Вызовет Валека на допрос, а тут я, как бы случайно, зайду, – объяснила Катя. – Только ты со мной не ходи.
– Да больно надо! – возмутилась Ирина. – Слушать, как вы будете отношения выяснять! Больше-то ведь от твоего профессора ничего не добьешься! Только не подеритесь там, в кабинете, а то у Килькина будут неприятности!
Ирине показалось, что она только что заснула, как ее принялись будить.
– Катька, имей совесть! – пробормотала она сквозь сон и попыталась натянуть на себя одеяло, но кто-то упорно тащил его за другой конец.
Она промычала что-то сердитое и открыла глаза. Разумеется, это была не Катя, а Яша. Кокер сидел на полу возле кровати, вцепившись зубами в край одеяла, и смотрел на хозяйку таким проникновенным, жалостным взглядом, что она не выдержала и поднялась.
– Бессовестная собака! – выговорила она с глубоким искренним чувством. – Неужели ты не мог подождать еще часик?
Яша дал понять, что не мог, что если она немедленно не выведет его на прогулку – последствия могут быть самыми ужасными.
Ирина понимала, что кокер использует откровенный шантаж, но вынуждена была принять условия ультиматума. Зевая и натыкаясь на мебель, завистливо косясь на безмятежно дрыхнущую Катерину, она оделась, прицепила поводок и вывела бессовестного шантажиста на улицу.
Пришлось признать, что он разбудил ее не так уж рано, многие собачники уже вывели своих питомцев. Яша оживился и бросился к знакомым собакам – общаться и узнавать последние новости. Как и предполагала Ирина, дела, из-за которых он поднял ее ни свет ни заря, оказались лишь предлогом.
«Все из меня вьют веревки, – горестно думала она, наблюдая за резвящимися собаками. – И дочь, и Катька, и даже собственный пес! И я каждый раз, как последняя дура, попадаюсь на ту же удочку и иду у них на поводу, вместо того чтобы проявить твердость и заниматься любимым делом!»
Яша побежал за своей знакомой колли Джессикой. Четвероногая красотка то отбегала, то останавливалась, явно заигрывая с симпатичным кокером, и таким манером собаки удалились от пустыря и завернули за угол дома. Ирина на некотором удалении следовала за ними. Обойдя дом, она оказалась возле помойки.
– Яша! – окликнула она своего непослушного любимца. – Нашел, где гулять! Пойдем обратно, к остальным собакам!
Кокер сделал вид, что не слышит хозяйку.
Ирина огляделась и обратила внимание на остановившуюся возле помойки машину. Это был аккуратный новенький грузовой микроавтобус с яркой надписью на борту.
«Супер Клининг» – прочитала она. – Это же фирма, где работает Березкин! Ах, Сашка, трепло кукурузное! «Вывоз промышленных отходов!» На самом деле его фирма вывозит обычный бытовой мусор с городских помоек!
Однако микроавтобус не был похож на мусоровоз – слишком чистенький, да и маловат он для таких целей. Из него выскочили трое крепких парней в синих комбинезонах и направились к помойке. Ирина от нечего делать стала наблюдать за ними.
Только сейчас она заметила, что около помойки стоял выброшенный кем-то из жильцов резной буфет. Красивый буфет из темного дуба, лет сорок назад такие еще попадались во многих домах, но потом их стали выбрасывать – слишком много места занимали эти дубовые великаны, они просто не помещались в малогабаритные квартирки хрущевского и брежневского периода. А вот этот дожил до наших дней и только теперь попал на помойку… Видно, умерла его старая хозяйка, и ее дети или внуки решили навести в квартире порядок.
Парни в синих комбинезонах ловко опутали буфет ремнями, поднатужились и потащили его в свой автобус.
«Ага, наверное, жизнь этого буфета еще не окончена! – сообразила Ирина. – На такую мебель снова мода, и фирма «Супер Клининг», помимо своей основной деятельности, подбирает выброшенные раритеты и находит им новых хозяев!»
Буфет благополучно погрузили, и синий микроавтобус отбыл в неизвестном направлении.
– Яша! – окликнула Ирина своего обнаглевшего кокера. – Пошли домой, если ты не хочешь, чтобы я на тебя всерьез рассердилась!
Яша понимал по ее интонациям, когда хозяйка не шутит, и, понурившись, потрусил к ней, обменявшись с разочарованной Джессикой печальными взглядами. Ирина взяла его на поводок и направилась к дому.
Катя, как ни странно, уже поднялась и крутилась на кухне, напевая себе под нос популярную когда-то песенку: «Люблю я макароны». Увидев ее, Яша бурно обрадовался и завилял хвостом в надежде на подачку. Сердобольная Катя тут же, покосившись на подругу, сунула кокеру кусок ветчины.
