Я не верю в призраков, домовых, леших, инь, янь, карму, оборотней и оживших кукол, поэтому бросилась за ней вдогонку. Привидение живо завернуло за угол. Я прибавила скорости и очутилась в небольшой галерее, которая заканчивалась лестницей. Девочка исчезла. Было решительно непонятно, куда она подевалась, побежала вверх или вниз. Пару секунд я смотрела в пустоту, затем вернулась назад.
– Кто там? – прошептал из‑за кресла Вересаев.
– Местный призрак, – мрачно пошутила я.
– Девочка в розовом платье? – спросил Алексей, выползая из укрытия.
– Ты знаешь эту легенду? – поинтересовалась я.
Ведущий шоу встал и отряхнул брюки.
– Мужчине, чтобы изменить жене, нужен подходящий случай, а женщине необходим повод. Наши отношения с Аллой начались из‑за того, что Филипп Леонидович перестал слушать супругу, а я внимательный интервьюер. Да, Верещагина со мной делится всем. Знаешь, Алла полагает, что Роза увидела призрак в своей комнате и скончалась от страха. Я же не верю в оживших мертвецов.
– Как и я, – тихо сказала я, – но девочку встречала уже два раза, она существует, бродит по дому. Интересно, откуда взялся ребенок?
Михаила Степановича в большой гардеробной не оказалось, Марфа и Катя стояли около длинной стойки и отчаянно спорили.
– Куда тебе эти брючки! – ажитированно воскликнула Франк. – Ты в них не влезешь! Тридцать шестой – мой размер.
– Ну да, они чуть великоваты на вид, – ответила Ермолова, – но иногда то, что больше, хорошо сидит.
– Три ха‑ха, – закричала юная актриса, – ты в них не влезешь.
– Я ношу тридцать четвертый размер по объему, – не моргнув глазом, заявила Марфа.
– Вау! Наверное, ты имеешь в виду голову? – саркастично уточнила соперница. – Думаю, ты слегка просчиталась.
– Деточка, – процедила Марфа, – тебе об этих брючатах и мечтать не стоит. Эмалированный таз в чехол для телефона не поместится. Твой целлюлит лучше прикрыть юбкой‑колоколом.
– У молодых не бывает противной «апельсиновой корки», – взвизгнула Катя.
– Бывают исключения, – запыхтела Марфа, натягивая на ноги бриджи, на мой взгляд, тесноватые даже для третьеклассницы. – Возьми платье бэби‑тюльпан. Замечательный фасон с завышенной талией, пышным низом, у‑образным вырезом и рукавами «летучая мышь». Ну когда еще найдешь вещь, разом маскирующую все недостатки твоей проблемной фигуры? Воспользуйся случаем. Широкая юбка завуалирует тяжелые бедра и ляжки, верхняя часть скроет отвисшую грудь и визуально удлинит короткую шею. Темно‑синий цвет стройнит, нацепишь плотные черные колготки и будешь выглядеть не на семьдесят, а на шестьдесят девять килограммов.
– Марфа, ты оговорилась, – очаровательно улыбнулась Катя, – назвала свой вес. Я никогда не набирала больше сорока пяти.
– Ты ведешь речь о щеках? – не осталась в долгу Ермолова.
– Марфа, в эти штаны не поместится даже собачка породы московский тойтерьер, – не выдержала я, – лучше отложи их. Смотри, сколько тут вещей, займись чем‑то другим.
– Да, скидывай панталошки, – поспешила согласиться со мной Франк.
– Фигу, – азартно выкрикнула Марфа и легла на пол.
– Тебе плохо? – занервничала я. – Дать воды?
– Если Марфа глоточек сделает, на ней новый корсет лопнет, – ехидно сказала Катя, – вот уж глупость хватать все самое крохотное. Не беспокойся, Вилка, Ермолова решила во что бы то ни стало штанцы застегнуть, лежа легче, чем стоя. Еще лучше, если мужчина поможет, всего‑то надо сесть на грудь, кулаком живот вмять и «молнию» потянуть. У! Получилось!
– Невероятно! – ахнула я. – Марфа, как тебе удалось влезть в лилипутские брючки?!
– Они большие, – парировала Франк, – сороковые или даже пятидесятые! В них слон поместится.
– А по виду чуть больше одежонки для пупса, – сказала я.
Франк надула губы.
– Чего у Марфы не отнять, так это умения шопиться. Конечно, у нее значительно больше свободного времени, чем у меня. Ермолову не часто зовут в новые проекты, а я не успеваю от предложений отбиваться. Ну где мне минутку на пробежку по бутикам найти? А Марфуша в курсе всех веяний! Сейчас она отхватила писк весны‑лета, суперстрейчджеггинсы.
– Что? – не поняла я.
– Смесь джинсов и леггинсов, – снисходительно пояснила Катя, – модельеры придумали новую ткань под названием «вторая кожа», благодаря ей достигается полнейшее облегание, подтягивание проблемных мест, зрительное уменьшение объемов. В Россию джеггинсы пока не поступали.
Я усмехнулась про себя. Несмотря на занятость, Катюша явно успевает читать глянцевые журналы, иначе откуда она знает про «вторую кожу»?
– Фирма, выпускающая такие штаны, уверяет, что они шикарно на всех смотрятся, – нервничала Франк, – но это враки! Марфе они не помогут! Никогда! У нее слишком широкая задница!
Меня удивило молчание Ермоловой, я перевела взгляд на актрису, увидела, что та по‑прежнему лежит на полу, и спросила:
– Тебе плохо?
– Ей отлично, – заржала Франк, – просто джеггинсы слишком узкие, красавица встать не может! Марфа, лучше сними их, иначе тебе придется ползать по полу! Произведешь неизгладимое впечатление на окружающих, вероятно, получишь роль в фильме «Хозяйка горы гадюк», сыграешь главную из змей.
Я наклонилась над Ермоловой и протянула ей руку.
– Давай помогу.
– Расстегни брюки, – прошептала Марфа, – они меня сковали.
Я попыталась выполнить ее просьбу и потерпела неудачу. Чтобы просунуть железную пуговицу в прорезь пояса, требовалось приложить большую силу.
– Скорей, – еле слышно произнесла Ермолова, – они меня задушат!
– Штаны не могут задушить, – возразила я, – на талии сидят, не на шее.
– Быстрей, – прошелестела Марфа, – умоляю.
– Можешь помочь? – спросила я у Кати. – У меня не получается.
Франк не упустила возможности позлорадствовать.
– Вот до чего доводит жадность! Вперлась в брюки на пять размеров меньше, лишь бы мне они не достались. Секундочку. Черт! Петля очень узкая. Эй, как ты туда пуговичку продела?
– Не знаю, – прохрипела Марфа, – я сейчас умру, вздохнуть не получается.
– Втяни живот, – деловито приказала Франк, – я ладошку под пояс подсуну. Ау!
– Что? – спросила я.
– Да мне руку прижало, – засопела Катя, – сейчас вытащу.
– Мне плохо! – лепетала Марфа. – Совсем! В глазах темнеет.
– Замолчи, – прошипела Франк, – все из‑за твоей глупости. Черт! Не вынимается! Вилка! Сделай что‑нибудь! Разрежь джеггинсы.
– Они испортятся, – ожила Марфа, – в гардеробной одни такие. Выдерни руку! Зачем ты ее мне в штаны запустила! Идиотизм, а не помощь!
– Вот какой разговор получается! – взвизгнула Катя и села верхом на коллегу. – Чтобы я еще раз захотела тебе помочь! Да никогда! Умирай в джеггинсах! Пусть тебя в них похоронят! Я даже не чихну. Блин! Как ладонь освободить? Вилка, не маячь упырем, тащи ножницы! Кромсай штаны!
– Нет, нет, – залепетала Марфа, – столкни Катьку, навалилась на меня слоном, я сознание теряю.
– Чем занимаетесь, красавицы? – спросил Михаил Степанович, входя в гардеробную.
– Куда вы подевались? – воскликнула я. – Почему оставили женщин одних?
– В туалет отбежал, – смутился старший Корсаков. – Они дерутся? Вроде дружно в вещах ковырялись, размеры у них совсем не совпадают, не ругались.
Я быстро рассказала дяде Мише про «вторую кожу».
– Комедия, – вздохнул он. – Зачем утягиваться? Неудобно, и для здоровья плохо. Я всегда, наоборот, пошире брюки беру.
– Нашелся умник, – простонала Марфа, – лучше умереть, чем на твой манер одеваться.
– Прямо крейсер «Варяг», – хмыкнул Михаил Степанович, – умираю, но не сдаюсь! Ох уж эти бабы! Вечно у них в голове не то, что положено, а у актрис в особенности. Хорошо, что Владимиру кривляки не нравятся, сына привлекла умная женщина, а не клоун.
– Задыхаюсь! – подала голос Марфа.
– Руку мурашки щекочут, – пожаловалась Катя, – она онемела!
– Сбросьте эту дуру на пол, – потребовала Ермолова.
– Помогите ладошку вытащить, – захныкала Франк, – я страдаю из‑за своей доброты.
– Не дергайтесь, – деловито сказал Михаил Степанович, – сейчас.
– Где у вас ножницы? – спросила я.
– Не режьте джеггинсы, – простонала Марфа, – они мне нравятся.
– Глупости, я хочу встать, там еще много неосмотренных вещей, время идет, надо успеть все перемерить, – беспокоилась Катя, – кромсайте «вторую кожу».
Марфа застучала пятками по полу.
– Нет! Мои джеггинсы!
– Они твои, – неожиданно согласилась Франк, – но моя лапка главнее.
– Девочки, не горячитесь, – загудел Михаил Степанович, – Катя, не надо хорошую вещь уродовать. Сейчас я сниму с Марфы брюки. Главное, слушайте меня. Поняли?
