— Ты же спортсмен, спортсмены не болеют, — попыталась я пошутить.
— Иногда болеют, — оспорил мое предположение Кеша и отправился вперед по тропе, кивнув мне напоследок, мол, еще свидимся.
Я продолжала стоять.
— Кеша, — окликнула я наконец. Он, затормозив, обернулся. — Спасибо.
— От моя племени твоя племени, — на забавном наречии ответил коренной москвич и, сложив ладони возле лица, точно собирался помолиться, с преувеличенно серьезным выражением кивнул, а я вторично рассмеялась.
Итак, Александров ушел, а я собралась с духом и приблизилась к дереву. Теперь никто не мешал мне поискать улики. Главное, абстрагироваться от того видения, которое преследовало меня в кошмарах, просто представить себе, что это совсем другое место, с которым не связано ничего ужасного. Это всего лишь игра. Детская игра. Нам с Катей по семь лет, она спрятала что-то на этом участке, и я должна это найти.
Занимаясь таким вот самовнушением, я тщательно осматривалась на месте преступления. На стволе и ветках дерева — ничего. Кроме вышеозначенного куска веревки, разумеется. На траве у подножия — тоже ничего. Я отошла чуть в сторону, осмотрелась. Хотела уже возвращаться несолоно хлебавши, но здесь мой глаз зацепился за что-то бело-синее, ярко контрастирующее с мокрой осокой. Что это может быть? Кусок Кешиной тельняшки? Вряд ли, она была целая, когда я ее видела первый и последний раз. Наклонившись, я сумела идентифицировать предмет: белая автоматическая ручка с синим логотипом фирмы — нашего туроператора. Странная находка. Я незамедлительно сунула пишущий инструмент в карман своей джинсовки: совпадение казалось не случайным. Все мы приехали сюда по туру данной организации. В то же время никому из туристов такой презент не дарили. Стало быть, ручка принадлежит кому-то из работников. Альберту? Лере? Но она-то официально не числится в конторе, она просто дочь гида. И водитель вроде не такое важное лицо, чтобы писать фирменными ручками. Еще одна загадка…
Идя обратно, я размышляла об Иннокентии. Его спортивная куртка подарила мне долгожданное тепло, и я совсем не мерзла, что для моего организма было весьма нетипично. К тому же длинные рукава явно не моего размера куртки прикрывали мои пальцы, которые хранят бодрый холод даже в плюс двадцать пять, и почему-то именно тепло вокруг вечно мерзнущих пальцев и грело сильнее всего. А вот мысли, наоборот, совсем не грели. Стал бы он проверять, висит ли те-ло, если сам его и снял? Конечно, нет. Значит, в том случае, если тот, кто убивает, и тот, кто прячет тела, один и тот же человек, Александров не виновен. Но опять-таки встает вопрос о том, убийство это или самоубийство? Если второе, то где Фаля взял веревку? И насколько ловким он был при жизни, чтобы влезть на высокое дерево, привязать петлю и самому же повеситься?
Стоп! Ступня мертвеца болталась возле моей макушки. Если бы он сам захотел повеситься, нашел бы ветку и пониже. Выходит, Женька прав, это было убийство.
От этих мыслей мне окончательно стало не по себе, и надетая мною ветровка уже не казалась такой теплой. Я иду одна по безлюдной местности, среди деревьев, за которыми может прятаться убийца, по длинной тропе, которая, возможно, не успеет привести меня к дому. До этого я рассматривала только вариант, что убийца один и он очень силен, однако сразу же надо было подумать о том, что убийц может быть несколько. Вдвоем-то куда легче справиться с одним человеком, даже если вы не так сильны, чтобы ваша мощь бросалась в глаза, навевая тем самым лишние подозрения окружающим.
Посторонние звуки сбили меня с мысли. Нет, только не это! Почему я пошла одна? Какая же я дура! Как я могла так запросто поверить во все эти бредни про проклятие и рок? Это расслабило меня, так как хоть и прозвучит это жестоко, но я стою в верхнем ряду. Именно это обстоятельство прибавило мне опасной убежденности, что, если я пойду одна, ничего со мной не случится. Это было так рискованно… Зачем?..
Звуки тем временем приближались. Либо это я к ним приближалась. Не успела последняя мысль пронестись в моем сознании, как ноги сами встали как вкопанные, не успев еще получить сигнал от мозга.
— Ну же! Идите! — говорила я им, но нижние конечности словно жили своей собственной жизнью, не собираясь мне более подчиняться.
— Да! — выкрикнул кто-то неподалеку отсюда.
Почему-то я села. Затем легла на сырую и грязную землю. В чужой куртке. Услышав еще один звук, я поползла по-пластунски в том направлении. Достигнув кустов, выглянула и наткнулась на такую картину, что челюсть, скрипнув, отвисла до земли.
Светлана Барская и Альберт Морозов предавались разврату на подмятой траве, еле сдерживая рвущиеся в атмосферу выкрики и стоны и не замечая никого и ничего вокруг.
— Ни фига себе, — пробурчала я, не боясь быть услышанной. Да что они себе позволяют?! Тут люди гибнут, их тела пропадают, а они… Как можно в такой момент думать о любви? Впрочем, о большом и светлом здесь никто и не думал. Другое дело, что Свету еще можно оправдать, она с минуты на минуту ожидает приход смерти, оттого пытается взять от жизни, пока не поздно, все, что может. Но водитель хорош! Старый пень! Он ей в отцы годится!
Негодуя, я начала медленно отползать назад, вперед ногами, и отползала до тех пор, пока что-то не уперлось в мои стопы. «Дерево», — подумала я и, не глядя назад (глаза мои все еще были прикованы к срамной картине, какая-то неведомая сила удерживала взор на стонущей паре), попыталась обойти преграду, направив ноги немного вбок, но преграда и тут возникла. Что за ерунда? Бегающее деревце? Такого не бывает!
Только я хотела обернуться, как дерево сзади сказало:
— Ты еще и вуайеристка.
Я заорала. Пара тоже заорала и продолжила в убыстренном темпе, чтобы поскорее закончить начатое и посмотреть, кто же тут балуется рядом с ними. Александров мгновенно схватил меня за руку и побежал, чуть согнувшись. Я последовала его примеру, хотя, даже согнутый в три погибели, он все равно был выше меня, так что смысла в этом не было. Ветер и ветки мимо проносящихся деревьев били в лицо.
Остановившись далеко оттуда, негр принялся меня хвалить:
— Молодец, хорошо бегаешь. И дыхание умеешь контролировать. Бегом занималась?
— Немного, — резко ответила я и набросилась: — Ты что, сдвинутый? Зачем ты так меня подставил?! Меня теперь на смех поднимут!
— Сама ты сдвинутая. Я тебе шепотом сказал, они бы не услышали. Чего кричала?
— Как чего? Испугалась! И вообще хватит за мной по пятам шастать, что за идиотская манера? Ты же шел к своим фонтанам, вот и шел бы!
Мы начали шагать в сторону дома.
— Так я и шел, а потом стал за тебя тревожиться. Ты одинокая хрупкая девушка, а тут такие нравы… Мало ли что? Хотя сейчас я убедился, что крутых нравов ты не боишься, и с радостью к ним бы присоединилась, если бы позвали, я прав?
Я только рот открыла.
— Придурок, — наконец удалось что-то вымолвить, после чего, встав на мыски, отвесила ему смачный подзатыльник (тип на это лишь ухмыльнулся), дав себе зарок с неграми больше не общаться.
Слово я свое сдержала. Мы так и дошли до сторожки: чернокожий что-то говорил, спрашивал, шутил, я же молчала, точно рыбка золотая, представляя себе, что иду одна. Возле дома меня перехватила Катька.
— Вот ты где! Прикинь, все разбежались, как крысы с тонущего корабля, вот и пойми теперь, преставился кто уже или я могу пока спокойно дышать, дожидаясь своей очереди… Кстати, Света среди пропавших.
Мы с негром переглянулись.
— Не переживай, Кать, с ней все в порядке.
— Да? — как-то странно протянула подруга, словно была недовольна таким поворотом. — Ну ладно. Слушай, у меня к тебе разговор есть. — Покосилась на Кешу: — Конфиденциальный.
Тот понял и молча ретировался, удалившись за входную дверь, мы же остались на улице.
— Знаешь, зачем я к Женьке ходила?
— Ты как-то забыла меня просветить, — позволила я себе обиженно фыркнуть.
— Ой, извини, я так занята была этими мысля-ми… В общем, я решила, пока погода нормальная, нужно собрать группу из трех-четырех человек и отправиться в рейд по жилым зданиям. Женя говорил, что они проверяли только ближайшие дома. Но не могли же вывезти целый город? Я придумала идти вдоль главной дороги и попутно заходить во все дома, которые покажутся обитаемыми, стучаться в двери и просить помощи. У кого-то, возможно, работает телефон. А может, там и Сеть возьмет.
— Ну Сеть-то вряд ли. Мы же возле воды, если у нас не ловит, значит, нигде не ловит.
— А мне вот кажется, что, наоборот, волны помехи создают, да и деревья все перекрывают.
— Ну, не знаю. Но у людей хотя бы радио есть, и они наверняка в курсе событий. А мы тут словно в изоляции: ничего не видим, ничего не знаем.
— Вот и я о чем! — обрадовалась Катька, перебив меня.
