— Ну, не знаю. Но у людей хотя бы радио есть, и они наверняка в курсе событий. А мы тут словно в изоляции: ничего не видим, ничего не знаем.
— Вот и я о чем! — обрадовалась Катька, перебив меня.
— Действительно, стоит сходить и выяснить у народа, как да что с этим ураганом. Так что идея хорошая, — закончила я мысль. — А что Женька сказал? Он пойдет?
— Да щас! Он сказал, что это ерунда, и меня он никуда не отпустит! Он хочет, чтобы я была перед его носом двадцать четыре часа в сутки!
— Ну, ввиду предшествующих событий это вполне нормальное и даже закономерное желание.
— Ага, но спасать-то нас кто-то должен!
Выходит, второе. Не диверсия, но миссия. Похвально.
— Катя, Женя прав. Мы женщины, нам страшнее по квартирам побираться. Вот бы Кешу с Альбертом снарядить в добрый путь! Я бы им и бутербродиков собственноручно сварганила на дорожку!
— Поди докажи им, что это нужно! Мужчины — они какие? Если сами что придумали — гениальная идея, если баба доперла — глупость, значит. Короче, идем с тобой вдвоем, деваться некуда.
— Ты что, спятила? Я боюсь одна.
— Так я и говорю: вдвоем.
— С тобой все равно что одна. Даже хуже. Я так осторожничать люблю, а ты все время напролом прешь. В такие проблемы втравить нас можешь, что пожалеем, что рядом с убийцей жить не захотели!
— К чему этот пессимизм все время? — скривилась Любимова. — Запомни: жалеть всегда лучше о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Вперед и с песней!
— За-певай! — прикольнулась я.
— Зеленою весной, — завели мы обе, идя по тропе к главным воротам, усиленно маршируя, — под старою сосной…
— С любимою Ванюша прощается! — подхватил кто-то сзади нас. Обернувшись, мы увидали Павла, спешащего за нами.
— Ты что делаешь? — ополчилась на него Катя. — Куда ты прешься?
— Как куда? За вами. Жека велел следовать неотступно!
— Вот блин, — Катя добавила еще что-то беззвучно, одними губами, глядя в небо. Наверно, материлась. Или молилась — опять же, с подругой никогда не знаешь наверняка. — Приставил тоже… Соглядатая… Так, Юля, — подруга приблизилась к моему уху, — не говори ему, куда идем. Оторвемся от него, и тогда рванем!
— Я все слышу! — порушил Катькины надежды Самойлов.
— Ладно, брось, — примирительным тоном сказала я: не хватало еще ссоры между друзьями. — Пусть он идет с нами, с мужчиной не страшно.
— Почему ты вечно воспеваешь мужчин? — завела привычную феминистскую шарманку Екатерина. — Они ни на что не способны. К тому же глянь на него — какой он мужчина?
— Так, я не понял! Это что за наезды? — Павел прищурился, готовясь к атаке.
— Успокойтесь! — прикрикнула я. Взяла под руки обоих. — Вперед, мы должны выполнить миссию — спасти мир от нашествия непонятных трупов.
— Трупы? — испугался Паша. — Где? — Начал оглядываться.
— Надеюсь, что больше нигде.
Через некоторое время мы стояли возле подъезда первого найденного в этом направлении четырехэтажного дома с горящими окнами. Еще был день, но ввиду пасмурной и туманной погоды в квартирах уже было темновато. Кто-то же включил свет! А все остальные здания, попадавшиеся на пути, обитаемыми не выглядели.
Я посмотрела на дом снизу вверх. Он был грязно-желтого цвета с привычными глазу надписями на стенах типа «Маша, я тебя люблю», «Васька — гад, каких свет не видывал» и так далее. Примечательно, что большинство выведенных красящими веществами слов содержало орфографические ошибки.
— Павел, остаешься на стреме. Юль, пошли.
Мы вдвоем вошли в подъезд. Вокруг пахло кошками, страдающими энурезом, и, по-моему, еще табаком. Позвонили в первую квартиру.
Никого.
— Что за ерунда? — недоумевала я.
— Не паникуй, первый блин всегда комом.
Любимовой удалось вселить в меня оптимизм, и в следующую на площадке квартиру уже звонила я, готовя мысленно трогательную речь: «Сами мы не местные, а кушать хочется, подайте, кто сколько может…» Шучу, не эту, конечно. Любимова меня бы укокошила за такие выкрутасы.
Вторая дверь тоже не порадовала нас ничем. Зато третья открылась, но несильно — ровно настолько, насколько позволяла цепочка.
— Здравствуйте, — пропела подруга, узрев перед собой старушку — божий одуванчик.
— Чего хотели?
— Простите, у вас телефон не работает? Мы застряли на территории парка, не можем уехать. Очень нужно позвонить.
— Знаю я вас таких! Пока одна звонит, вторая по шкафчикам шарит! — уставилась бабка на меня с недоверием в глазах. Нет, ну почему она решила, что воровка из нашей пары именно я? Почему бы это не мне звонить, пока Катька будет деньги красть? Несправедливо!
— Как вам не стыдно? — возмутилась Любимова, и дверь сиюминутно захлопнулась. — Карга старая! — крикнула Катька на весь подъезд, опозорив и себя, и вашу покорную слугу, так что на втором этаже звонить принялась снова я, отстранив на время помощника от операции.
Две двери проигнорировали нас, за третьей послышалось шевеление и шум отпираемых замков — словом, история повторилась. Однако на сей раз перед нами предстал пузатый дядечка, который явно был нетрезв, так что на двух прелестных див отреагировал следующим образом:
— О, какие цыпы! Заходите, заходите…
— Нет! — испугалась я. — Мы, видать, ошиблись маленько, извините…
— Да нет же, не ошиблись вы! Заходите, вам непременно сюда!
— Да нет! Нам не сюда! До свидания.
Я отступила, но проворный мужик умудрился ухватить меня за локоть и попытался втолкнуть в квартиру, тут подоспела Катька и ударила его шпилькой по колену. Тот взвыл и выпустил на нас длиннющую тираду, пришлось срочно ретироваться из подъезда.
— Дурдом какой-то! — ругалась Катя, выходя на свежий воздух.
— Да уж, не то слово!
Я осмотрелась. Павла нигде не было видно.
— Где Паша? — спросила я подругу, надеясь, что она окажется менее близорукой, чем я, ведь Самойлов должен был находиться где-то прямо у нас под носом.
— Не знаю. Наверно, он штурмует второй подъезд, помочь решил. Или… Вот гадость! Он пошел стучать Женьке! Сволочь! Женька меня убьет, когда узнает, что я ослушалась и выходила за оговоренные пределы!
— Что это за пределы? — проявила я искренний интерес.
— Пределы — это дом и пять шагов в любую сторону от дома, далее которых этот жлоб отходить мне запретил. И нечего смеяться! — потому что я в открытую хихикала. — Прикинь, он говорит, мол, никогда не знаешь эту природу. Может, то, что происходит сейчас, — лишь затишье перед бурей, вдруг вы с Юлькой будете где-то далеко и вас засосет в воронку. Так и сказал! Ну где ты воронку здесь видишь, а?
— Я лично не вижу, — улыбалась я. — Кать, пойми, он волнуется за тебя. К тому же он уверен, что среди нас убийца. Да и я эту версию со счетов пока не сбрасываю.
— Я тоже, — чуть помедлив, ответила она и полезла в сумочку проверить, не заработал ли телефон. — Поиск Сети… Проклятье.
— Ну что, идем? — кивнула я на второй подъезд.
— Давай.
Человеческий фактор мы встретили, лишь добравшись до третьего этажа. Странный дом и странные люди… Возможно, причиной не от-крывших-ся на звонок дверей являлось то, что никого попросту не было дома, однако, вопреки этому самому логичному объяснению, почти каждый раз мне слышались шаги по ту сторону, следовательно, если это не галлюцинации, то нам просто не хотели открывать.
И вот наконец повезло. Доброжелательно настроенная тетка средних лет смело распахнула перед нами двери и, выслушав, посторонилась, чтобы вошли, что мы и сделали.
— Это вам сильно не повезло, — покачала головой сердобольная жительница данного района. — Город еще вчера эвакуировали, но мы не успели, все произошло слишком быстро, а самим уехать не на чем. По радио сказали, ураган надвигается. Велели всем оставшимся заколотить окна и уйти в глубь квартир, а также спрятать подальше все колюще-режущие предметы. Только как же их заколотишь-то, окна? Чай, не в деревнях живем. Я вон занавесила и все, сижу жду. А что я еще могу сделать? — Женщина оглядела нас сочувствующим взором и поинтересовалась: — А сколько вас там, в доме-то?
— Восемь, — вздохнула Катька. — Нам бы позвонить, — жалостливо продолжила она, — человек у нас умер. А сотовые не работают.
— Девоньки, никак вы не позвоните. Все кабели до самого Ленинграда оборвало. Уже есть убитые и раненые. — Понизив голос, обрадовала: — К нам оно идет.
— Кто — оно? — испугалась я.
— Торнадо это. Так что прячьтесь в доме, ложитесь на пол, лучше под кровати забейтесь, но подальше от стекол: вмиг разобьет. А заколотить уже не успеете. Да и нечем вам. И уж полицию подождать придется, когда непогода утихнет. Если утихнет.
— То есть? — насторожилась Любимова, обменявшись со мной многозначительным взглядом.
— Хотите знать мое мнение? — Хозяйка квартиры подалась чуть вперед, очутившись очень близко лицом от моего лица. — То, что сейчас происходит, — это начало конца.
