– Она много знает? – оживился Леня. – Имеет смысл с ней еще раз побеседовать?
– Знает-то она много, – протянула Лола, – но если ты думаешь, что она поддастся твоему обаянию, то глубоко ошибаешься. Это, милый мой, не тот случай, она не девочка девятнадцати лет, которую можно уболтать или подпоить. Женщина серьезная, лет примерно тридцати пяти.
– Мой любимый возраст! – оживился Леня. – Не люблю девчонок!
– Тогда бы уж сразу на пенсионерок переключался! – недовольно буркнула Лола. – Впрочем, дело твое!
Она была уверена, что секретарша Валентина не из тех женщин, которые знакомятся на улице, а если Маркизу и удастся завязать с ней разговор, то дальше вежливой переброски ничего не значащих фраз дело не пойдет. В общем, у Леньки ничего не выйдет, и поделом ему! Уж слишком много он о себе возомнил.
Она с отвращением наблюдала за Маркизом. Глаза его блестели, рот заранее складывался в обольстительную улыбку. Леня произвел в уме ревизию всех своих резервов обаяния и привлекательности и решил, что он находится в хорошей форме.
– Когда эта богадельня заканчивает работу? – деловито спросил он.
– Надо думать, после пяти, – буркнула Лола.
– Так чего же мы тут прохлаждаемся? Время дорого! Нужно обязательно перехватить эту секретаршу сразу после работы, а то потом ищи-свищи ее! Дома могут быть муж, дети, свекровь, собака, кошка, попугай – там до нее точно не добраться!
Лола подумала, что, по ее предположениям, у секретарши Валентины нет никого – ни мужа, ни детей, не говоря уже о многочисленных домашних животных, но промолчала, чтобы не облегчать Леньке задачу.
Через некоторое время Маркиз остановил машину напротив неказистой двери института. Сотрудники НПО «Мезон» выливались из нее не слишком бурным потоком. Вот поток этот иссяк, и Лола подумала, что они Валентину упустили – ушла немного раньше. Они подождали еще несколько минут, причем Маркиз начал ворчать, что это из-за Лолы – дескать, она слишком долго пила кофе и недопустимо медленно выбирала кое-какие вещи для того, чтобы изменить внешность.
– Если бы ты не выгнал меня сегодня утром из дома так быстро, я бы успела собрать вещи и прихватить все необходимое, – огрызалась Лола, – а так пришлось хватать никудышный парик в первом попавшемся магазине.
Действительно, парик был не из лучших – кудлатый, дешевый, невыразительного пепельного цвета. Лола нанесла на лицо темный тональный крем и наложила на веки голубые тени. На вещевом рынке прихватили черные свободные брюки и сиреневую стеганую куртку. Лола могла гулять внутри этой куртки взад и вперед, но Леня сказал, что она ей очень идет. Себе Маркиз выбрал темные очки, черную кожаную куртку и такую же кепочку. Напоследок Лола схватила на лотке у смуглой тетки с золотыми зубами сиреневую помаду под цвет куртки и осталась довольна своей внешностью. Конечно, это была откровенная халтура, но можно ручаться, что никто не узнает Лолу в этаком чучеле.
Компаньоны сидели в машине, переругиваясь вполголоса, когда наконец в дверях появилась Валентина. Лола узнала ее сразу. Поверх скромного зеленоватого костюма Валентина надела такое же скромное зеленое пальто и шелковый шарфик в тон. Валентина с трудом открыла дверь, потому что руки ее были заняты пакетами.
– Вон она, – объявила Лола, – видишь, в зеленом… Ну как она тебе?..
– Да уж, – вздохнул Леня, – может, она и неплохая женщина, но совершенно не в моем вкусе. То есть я хотел сказать, – заторопился он, видя, что Лола нахмурилась, – что это я не в ее вкусе. Такая женщина ни за что не остановится поговорить с незнакомцем.
– Тем более когда он так подозрительно выглядит, – фыркнула Лола, – одна кепочка чего стоит. Запросто может тебя подальше послать. Или пакетом стукнет. У нее и так настроение плохое, уволили с работы, а тут какой-то подозрительный тип пристает.
– С чего ты думаешь, что ее уволили?
– А вон, смотри, в пакете просматриваются туфли, – рассмеялась Лола, – еще книжки какие-то, а на дне, небось, чашка. Точно, вещи она собрала и уносит, значит, уволили. Езжай за ней, а там посмотрим…
Леня мысленно скрипнул зубами – что это Лолка раскомандовалась, но послушно тронул машину с места.
Валентина, торопясь, шла по проспекту, не задерживаясь, миновала автобусную остановку, свернула на поперечную улицу, прошла еще два квартала и остановилась возле кафе. Она поглядела на часы, потопталась немного на ступеньках и скрылась за дверью. Компаньоны покинули машину и устремились за ней.
В кафе было людно – конец рабочего дня. Столики стояли близко друг к другу, что, конечно, было очень удобно для подслушивания, при условии что Валентина никак не опознает Лолу. Но сделать это было невозможно – уж очень изменили Лолино лицо синие тени и пепельный парик.
Компаньоны немного помедлили у дверей, вскоре, на их счастье, освободился столик в углу, как раз рядом с тем, где сидела бывшая секретарша. Она нервно поглядывала то на часы, то на дверь.
– Что-то мне подсказывает, что наша Валечка пришла сюда не просто выпить кофе, – тихонько сказала Лола, – уж больно озабоченный у нее вид.
Над ними раздался кашель официантки. Компаньоны заказали кофе и пирожные. Официантка приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами, как итальянская кинозвезда. Проследив за Лениным взглядом, Лола пригнулась к нему и прошептала:
– У вас ус отклеился!
Леня прикоснулся рукой к лицу и сердито прошипел:
– Что ты болтаешь! У меня нет никаких усов!
– Не будешь на посторонних баб пялиться! – Лола рассмеялась. – Ладно, не сердись! Смотри, кажется, к нашей подруге пришли!
Действительно, к столику, за которым сидела секретарша покойного директора, приблизилась совершенно роскошная женщина.
На Ленин опытный взгляд, этой женщине было лет тридцать семь – тридцать восемь, то есть она была даже немного старше секретарши, но если Валентина в свои тридцать пять именно на тридцать пять и выглядела, то подошедшей к ее столу незнакомке вполне можно было дать лет двадцать семь, а при не слишком ярком освещении – пожалуй, и двадцать пять. Конечно, такой внешний вид стоил ей огромных усилий и неимоверных затрат, и дама постоянно находилась в состоянии войны с самым страшным, самым беспощадным и самым неумолимым противником – временем, но до сих пор ей удавалось если не выигрывать эту войну, то по крайней мере удерживать занятые позиции. Одета дама была в искусно помятый брючный костюм с рукавами разной длины, на голове у нее царил такой естественный беспорядок, что становилось ясно – она только что посетила очень дорогого парикмахера.
– Ну, и что тебе надо? – раздраженно выкрикнула дама, усевшись за стол к Валентине и даже не подумав поздороваться.
– Здравствуйте, Алла Леонидовна! – подчеркнуто вежливо проговорила уволенная секретарша. – Нам нужно поговорить!
– Интересно, о чем? – процедила дама, закинув ногу на ногу и закурив длинную темную сигарету. – Какие у нас с тобой могут быть общие темы? – И она окинула Валентину долгим насмешливым взглядом. – Разве что обсудить мужские достоинства нашего дорогого покойника… впрочем, это уже не актуально!
– Ну, зачем вы так, Алла Леонидовна? – секретарша постно потупила взгляд. – Нам есть о чем поговорить… например, о том, что у вас был любовник, и я отлично знаю его имя…
– Ну и что? – дама расхохоталась, красиво округлив выразительный темно-вишневый рот и закинув голову. – Ты что же, собралась открыть глаза моему мужу? Поздно, милая, его глаза закрылись навсегда, выражаясь красивым слогом обожаемых тобой мексиканских сериалов! Ты ведь обожаешь мексиканские сериалы, не правда ли?
– Я не смотрю никаких сериалов, – с прежним показным смирением возразила Валентина, – мне некогда. Я, в отличие от вас, работаю.
– Знаю, как ты на моего мужа работала! – фыркнула шикарная дама. – Догадываюсь… И сверху и снизу…
Лола подумала, что при этих словах несчастная секретарша скромного вида упадет в обморок, но та, видимо, взяла себя в руки и процедила:
– Не тебе бы говорить…
– Ну, это не меняет сути дела, – спокойно ответила дама и выпустила аккуратное колечко дыма, – в любом случае ты сильно опоздала со своими сенсационными разоблачениями. Всякий товар имеет срок годности, и срок годности этого товара давно прошел!
– Я не думаю, – возразила Валентина довольно тихо.
Лене пришлось напрячь слух, чтобы разобрать эти слова.
– Я не думаю, – повторила Валентина, – учитывая некоторые детали.
– Какие еще детали! – проговорила Алла Леонидовна с показным равнодушием.
Однако Леня, искоса наблюдавший за ней, заметил, как побледнело ее лицо и напряглись крылья носа. Теперь этой женщине можно было дать ее настоящий возраст.
– В тот день, когда Алексей Иванович… умер, я немного задержалась на работе, он продиктовал мне несколько срочных документов…
