Наталья Никольская - Любой ценой

Я пыталась поднять Ольгу. Тут вернулся Жора и помог мне. Он легко поднял Ольгу на руки и понес к машине.

– Давайте первым делом в больницу, – озабоченно проговорила я, и Жора молча кивнул.

В больнице я заявила Жоре, что останусь с сестрой, а он пускай едет в отделение и сам разбирается с преступной парочкой. Жора не возражал.

Через некоторое время Ольгу привели в чувство. Я сидела рядом с ней возле постели и держала сестру за руку.

– Где я? – слабо спросила Ольга, открыв глаза.

– Все хорошо, милая, – ласково гладя ее по руке, сказала я. – Теперь все будет хорошо!

– Ну чо, баб Клав, с тебя поллитра! – услышала я знакомый настойчивый голос и высунулась из окна.

Возле лавочки, на которой сидела баба Клава в окружении старушек, стоял Дрюня Мурашов собственной персоной.

– Это еще за что? – возмутилась старуха.

– А как же! Ты же на весь двор разнесла, что я преступник, убийца… А говорила, что не будешь больше напраслину возводить на честных людей!

– Дак я это… Того… – замялась бабулька. – Разве ж я знала, Андрюшенька, что оно так получится?

– Ты что, меня первый год знаешь? – продолжал наседать Мурашов. – Я же вырос на твоих глазах! Ты же меня в детстве на руках качала – и такое вероломство! Как же так, баб Клав? Бог не простит тебе такого, – грозя пальцем, сказал он. – Грех это, один из самых страшных.

– Господи! – прижала руки к груди старуха. – Да что ж ты меня пугаешь, Андрюшенька?

– Вот чтобы не коснулся тебя гнев Господний, нужно обещание свое выполнить и бутылку мне организовать.

Старуха, кряхтя, стала подниматься с лавочки. Не сказав ни слова, она прошла в подъезд, вскоре вернулась, неся в руках бутылку водки, и так же молча протянула ее Мурашову.

– Ну? – с тревогой спросила она.

– Чего – ну?

– Этого хватит, что ль, чтобы гнева Господнего уберечься?

– Я уж не знаю, как там насчет гнева Господнего, – сказал Дрюня, пряча бутылку за спину, – а меня ты здорово выручила. А бог – он что? Захочет – и так накажет.

С этими словами Дрюня быстро направился в сторону моего подъезда.

– И что ты, Кузьминична, его слушаешь? – вздохнула одна из старух. – Он тебе опять голову заморочил, а ты и уши развесила!

Баба Клава некоторое время помолчала, соображая, что произошло, потом, поняв, что Дрюня опять ее провел, заголосила:

– Ну, погоди, паразит проклятый! Вот только покажись мне на глаза – будет тебе гнев почище Господнего!

Я расхохоталась, прекрасно зная, что с секунды на секунду в мою дверь раздастся звонок.

И точно. Знакомый ритм «Спартак – чемпион» безошибочно указывал на то, кто ко мне пожаловал и с чем.

Я улыбнулась и пошла открывать. День начинался удачно.