– Гена, не язви. Там не просто бизнес: этих людей заставляют силой, забирают их в рабство, наносят им тяжкие телесные повреждения и убивают! Посерьезнее отнесись к вопросу – как бы нам подобраться к этой дамочке?
– А дальше‑то что?
– Разведаем что‑нибудь, вдруг улики найдем, тогда и полицию привлечем и накроем всю эту цепочку.
– А улики, добытые незаконным путем, как мне к делу приобщить потом? – задал профессиональный вопрос Геннадий.
– Сначала найдем ее, а потом ты об этом подумаешь! Найдешь какую‑нибудь лазейку! Ты же сам хотел! Завел нас всех – и теперь в кусты? – спросил Максим.
– По-моему, завелся только ты!
– Если надо, я ему помогу! – вызвалась Мирабелла.
– Вы прямо сто́ите один другого! – вздохнул Геннадий.
– И я с вами! То есть я не хочу возвращаться домой, – заявил Гриша.
– Тогда надо действовать по всем фронтам, – сосредоточился Геннадий.
– В смысле? – не понял Гриша.
– Вы с Мирабеллой попробуете попасть к ней на фабрику, – пояснил Гена.
– В качестве кого? – спросила она.
– Это уж вы сами сообразите. Я не могу за всех думать, я буду осуществлять общую координацию операции, я – мозг.
– А я? – спросил Максим.
– А ты – наш кошелек.
– Это понятно. А еще кто? – улыбнулся Максим.
– Можешь проследить за ней и где‑нибудь, словно бы невзначай, познакомиться… Только не увлекайся!
Максим даже покраснел:
– Ты так говоришь, словно я все время только и делаю, что использую женщин и залезаю к ним в постель! Не бойся, до этого не дойдет! – почему‑то смотрел он при этом на Мирабеллу. Она же приняла совершенно безразличный вид – якобы ее это не касается.
Гриша как‑то погас, как заговорили о деньгах, полез в недра своих карманов и вытащил носовой платок в клеточку.
– Что с тобой?
– Вот, мама мне в дорогу свои сбережения дала, она говорила, что Москва – город богатый и дорогой, расходов тут много…
– Правильно говорила, – согласился Геннадий.
Парень развернул платок и предъявил им пачку российских купюр достоинством в одну тысячу рублей, примерно двадцать бумажек.
– Вот… Возьмите, это все, что есть. Мне на обратный путь только надо отложить…
– Забери все, что тебе дала мать! Мы тебя, считай, наняли для работы, и я за это буду платить тебе зарплату! В Москве все происходит именно так! – заявил Максим тоном, не терпящим возражений.
– Но мне неудобно… Я ел с вами, дайте я заплачу, – воспротивился Григорий.
– Я тебя пригласил, я и плачу!
– Гриша, послушай его, честное слово, – обратился к парню Геннадий, – это же все, что заработала твоя мать непосильным трудом. Береги эти деньги, зарабатывай сам – и вернешь ей все сторицей. А Максим – мужик правильный, если он такое говорит, значит, так и надо! Он миллионер, ему твоя двадцатка – только позавтракать. Берет тебя на зарплату – и очень хорошо, у него много народу в подчинении, и он всем вовремя платит. Так что слушайся его.
– Хорошо. Спасибо, – буркнул Гриша, с еще бо́льшим уважением посмотрев на Максима.
И они полностью отключились от дел – веселились, ели, пили… Затем Максим развез всех по домам. Сначала он отвез Геннадия, потом Мирабеллу и Григория, которого та решила поселить в комнате сестры.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Мирабелла.
– В смысле?
– Возишься с нами, ввязываешься в эти авантюры… Я же понимаю, что ты очень занятой, богатый, важный человек…
– Я понял, о чем ты. Я поехал в больницу из‑за Гены; если ты заметила, он хромает, его недавно подстрелили. А подстрелили его из‑за меня. И я бы не бросил его никогда в жизни.
– Ага, и поэтому вместе с ним мы ввяжемся еще в одно дело, где ему еще что‑нибудь повредят.
– Типун тебе, Белла, на язык! Я же знаю Гену. Если нам удастся взять босса, это будет предел его мечтаний. Это еще никому не удавалось! Если мы ему не поможем, он все равно что‑нибудь придумает, но меня в известность уже не поставит. И это будет гораздо хуже: Гена способен влипнуть в любые неприятности. Я хочу ему помочь.
– Да, я тоже, – откликнулась Мирабелла. – Во-первых, любимая сестра попросила меня присмотреть за Гришей, а он волею судеб оказался именно в этой шайке. Это знак для меня!
– А во‑вторых? – спросил Максим.
– Мне не понравились эти бандитские рожи, их отношение к людям, как к рабам! И если есть возможность помочь вам в раскрытии этого дела, я сделаю все от меня зависящее. Хоть и толку от меня мало…
Мирабелла хотела было добавить: «А в‑третьих, я готова на любые безрассудства, только бы с тобой рядом побыть хоть немного!» – но сдержалась.
Они обсудили план дальнейших действий и расстались.
Мирабелла чувствовала душевный подъем, несмотря на свои физические травмы. Гриша очаровал маму Беллы, несмотря на то, что он был очень простым парнем.
– Очень он хороший! – похвалила его Александра Ильинична. – Настоящий мужик! Открытые глаза, светлый взор, а руки какие! Вот на таких парней всегда можно положиться! Он и из огня вынесет, и обнимет крепко, эх!
– Мама! – оборвала ее пламенную речь Мирабелла, увидев, что Григорий совсем стушевался.
Завтрак Александра Ильинична приготовила прекрасный: напекла блинов, открыла банку джема, нарезала сыр, заварила чай с мятой, кофе сварила.
Мирабелла сидела при полном параде, в красивом платье простого покроя, но интересной пестрой расцветки. Туфли-лодочки классической формы и аккуратная голова довершали ее образ интеллигентной женщины, учительницы или врача, кем она, собственно, и являлась. На работницу банка она не походила все‑таки – из‑за недорогой одежды и обуви, на необразованную женщину «не тянула» из‑за своего вдумчивого взгляда. А с Гришей дело обстояло сложнее. С его слов, он с собой взял мало вещей, и те у него забрали в бомжатнике. Полиция, может, и нашла бы что‑то, можно было бы сделать запрос… В данный же момент Григорий в рванье. Когда вечером Мирабелла заявилась вместе с ним домой, Александра Ильинична просто за сердце схватилась. И ее можно было понять: второй бомж в их доме! Она даже подумала, что ее дочь нашла какую‑то заброшенную стройку или дом и начала водить оттуда одного «красавца» за другим. Но Белла быстро пояснила, что это и есть тот парень, которого она должна была встретить на вокзале. Одежда поистрепалась в дороге, но он нашелся наконец. Так что Машу они не обманули, Гриша теперь в надежных руках.
– Какие у вас планы? – спросила Александра Ильинична во время завтрака.
– Планы? – задумалась Мирабелла.
– Белла покажет мне Москву, – нашелся Григорий.
– Москву? Это хорошо… Конечно, погуляйте, в кино сходите, в театр. Перед возвращением надо тебе город осмотреть, – сказала Александра Ильинична, она уже знала, что в институт в этом году Григорий поступить опоздал. Женщина расспросила его, как там поживает Маша. И осталась очень довольна тем, что, по словам Гриши, у ее младшей дочери все хорошо. Парень не был склонен ко лжи, ему можно было верить. А Белле мать полностью не доверяла, считала, что сестры вечно сговариваются у нее за спиной.
Александра Ильинична постирала грязную одежду, в том числе и Гришину, и заштопала и зашила ее, оторвавшись наконец‑таки от своих халатов. Купить для него новую одежду пообещала Мирабелла. Гриша, естественно, заявил, что ему ничего не нужно, неудобно так стеснять посторонних людей. Но Александра Ильинична и слушать ничего не хотела:
– Твоя мама моей дочери помогает, а я тебе помогу!
Мирабелла с Григорием долго ехали на метро, затем на рейсовом автобусе. У Григория глаза становились все круглее и круглее.
– Сколько же здесь народу! Толпа на толпе…
– Пока что это самое главное твое впечатление от Москвы? – усмехнулась Белла. – Ничего, прокатимся и на Воробьевы горы, и на Красную площадь… Дело завершим и…
– А по мне – быстрее бы все закончилось! Я обещал вам помочь – помогу. А потом уеду домой, чтобы вас не стеснять.
– А ты нас и не стесняешь! Тебе моя мама все объяснила!
– Вы и так меня вытащили из этой банды! По гроб жизни обязан буду, – сказал Гриша, – да и моя мама тоже.
Мирабелла спросила у водителя, на какой остановке им выйти, чтобы попасть по нужному адресу. Шофер ответил.
– Не бойтесь, не проедете, это конечная!
Народ на каждой остановке выходил из автобуса. Гриша с Беллой уселись на заднее сиденье. Кроме них в автобусе осталась только какая‑то старушка.
– Всегда любил сидеть «на колесе» в детстве, – сказал Гриша.
– И я… Так выше, словно и ты имеешь какое‑то отношение к вождению автобуса, – согласилась Мирабелла.
Дорога была ухабистой, их подкидывало, словно они ехали в телеге.
Вскоре автобус остановился.
– Конечная, – объявил водитель.
– Поле какое‑то, – огляделся Гриша, – прямо как у нас на хуторе… А ведь это все‑таки Москва…
– Фактически это уже не Москва, а ближайшее Подмосковье. Бабушку разбудите! Нужный вам поселок – прямо, вот по той тропинке. – И водитель завел мотор.
