Люськина жена встретила ее без улыбки. Лицо ее было совершенно непроницаемо, хотя глаза насмешливо блеснули, когда она заметила непрезентабельный внешний вид гостьи.
– Чему обязана? – осведомилась она.
Надежда переобулась в тапочки и пригладила волосы перед зеркалом в красивой деревянной раме. В прихожей у Лены было просторно и не стояло ничего лишнего – встроенный шкаф, два мягких пуфика и стеклянная полочка для телефонного аппарата. В зеркале Надежда заметила что-то, весьма ее заинтересовавшее. Она оглянулась – так и есть, на одном пуфике лежит аккуратная овальная подстилочка, обшитая кокетливыми рюшечками.
«Эге, – обрадовалась Надежда, – кажется, я знаю, как найти общий язык с хозяйкой дома…»
Хозяйка проводила ее в гостиную – просторную комнату с минимумом мебели. Там стоял удобный угловой диван. Обивка на нем была серого цвета, и чтобы она не выглядела скучной, диван был буквально усыпан маленькими разноцветными подушками. Еще в комнате были большой новый телевизор с плоским экраном, музыкальный центр и стеклянный журнальный столик. Комната Надежде очень понравилась – и цвет стен, и меблировка. У балконной двери пристроился цветок в большой керамической кадке.
– Неужели фикус? – вскричала Надежда.
Листья у цветка были крупные, как у бабушкиного фикуса, только не совсем зеленые, а с ярко-желтыми прожилками.
– Он из семейства фикусовых, – улыбнулась Лена, – мне тоже нравится. Может быть, чаю или кофе?
Надежда посчитала такое предложение хорошим знаком и, хотя ей вовсе не хотелось кофе, а хотелось есть, причем чего-нибудь простого – грибного супа, к примеру, либо же тушеной капусты (от нее не толстеют), она решила согласиться на кофе.
– Только, если можно, пойдемте в кухню, а то я сегодня так устала, ноги не ходят и руки ничего не держат, еще пролью вам кофе на ковер…
Ковер был светло-бежевого оттенка и по виду очень дорогой, так что хозяйка тотчас пригласила ее в кухню.
Надежда Николаевна, притворяясь тетехой, слегка приврала для пользы дела. Уж как-нибудь она сумела бы удержать в руках чашку, несмотря на усталость. Нет, Надежде просто необходимо было побывать во всей квартире, чтобы найти там что-то, точнее, кого-то, кто ей поможет разговорить Люськину жену. Она заглянула еще в ванную, чтобы помыть руки. Там тоже было все очень шикарно и с большим вкусом. Надежда преисполнилась уважения к Люськиной жене и шагнула в кухню. Вот что ее потрясло до глубины души!
Помещение было огромным, возможно, так казалось из-за высоких потолков. Вся кухня была выдержана в строгих, можно даже сказать, в холодных тонах. Цвет шкафов Надежда определила как цвет льда – чуть голубоватый, очень светлый. Еще в кухне преобладали стекло и металл. Холодильник был серебристо-серый, обеденный стол стеклянный.
– Хай-тек, – со знанием дела заметила Надежда и огляделась.
В кухне вкусно и ненавязчиво пахло едой и было очень тепло. И возле серебристо-стальной дверцы духовки пристроилось на удобной табуреточке совершенно очаровательное создание – пушистая кошечка глубокого серого цвета, отдающего синим.
– Какая прелесть! – совершенно искренне воскликнула Надежда. – Это русская голубая?
– Конечно! – ответила хозяйка, и глаза ее засветились гордостью. – Она очень породистая!
– И какая красавица! – поддакнула Надежда.
Лена поглядела ей в глаза и сразу же определила близкого человека. Не зря говорят – свой свояка видит издалека, Лена сразу же поняла, что у Надежды тоже есть кот, да не просто кот, а нежно любимый член семьи, для которого хозяева не жалеют ничего. Словом, Люськина жена определила, что перед ней – такая же сумасшедшая котовладелица, как и она сама.
– Люсенька, – нежно сказала Лена, – познакомься с тетей.
Кошка не шелохнулась, она немигающим взглядом уставилась на дверцу духовки. Ноздри ее раздувались, усы трепетали.
Надежда не обиделась, что ее встречают так невежливо, она и сама с упоением втягивала чарующие запахи.
– Слушай, что там кофе! – воскликнула Лена. – Давай поедим! И поговорим спокойно!
– А что там у тебя? – осторожно осведомилась Надежда.
– Форель запеченная…
«Рыбу можно», – решила Надежда.
Форель была порезана на огромные куски и запечена с сыром и ароматными травами. «Греческий рецепт», – сообщила Лена. Они выпили под рыбку охлажденного белого вина, и Надежда рассказала своей новообретенной подруге обо всех их с Алкой приключениях.
– Вот как. – Лена отпила из бокала и повертела его в руках. – Не скрою, информация о Карине меня порадовала. Жуткая она баба, пускай ей теперь достанется по заслугам…
– Но историю с похищением Ильи это никак не прояснило, – напомнила Надежда.
Кошка Люся расправлялась с куском форели с таким утробным рычаньем, как будто это не породистая кошечка из приличной семьи, а дворовая прохиндейка. При упоминании имени хозяина она, однако, оторвалась от рыбы и поглядела на Надежду грустно.
– Она скучает, – вздохнула Лена, – я тоже. Неужели это правда, и Илю похитили? Но зачем?
– Вот, гляди, – Надежда выложила на стол часы. – Тебе это название – Моховое – ни о чем не говорит?
Лена схватила часы и прижала к груди.
– Боже мой! Неужели с Ильей что-то случилось?
– Лучше вспоминай что-нибудь дельное, – посоветовала Надежда, – чем попусту причитать.
– Но я правда ничего не знаю про это Моховое! – воскликнула Лена. – Хочешь, сама поищи, может быть, тебя что-то наведет на умную мысль?
Надежда согласилась, потому что другого выхода не было. В квартире было четыре комнаты. В гостиной Надежда уже была, в спальне стены были выкрашены ненавязчивым серо-зеленым цветом и стояла огромная кровать, покрытая серым же покрывалом в зеленых разводах. Пышные бледно-зеленые занавески свисали живописными складками. Надежда осмотрела еще гравюры на стенах и вышла. В гостевой комнате не было ничего особенного. Последним был кабинет хозяина дома. Кожаный диван цвета кофе с молоком, полки с книгами, письменный стол, на нем компьютер с плоским жидкокристаллическим монитором. Ковер на полу был коричневого цвета, занавески – плотные, бежевые…
– Очень красиво все у вас, – одобрила Надежда.
Лена в ответ пробормотала, что кабинетом Илья пользовался нечасто, работать предпочитал в офисе. В кабинете же принимал своих приятелей – коньячка они там выпьют, поболтают о своем, чтобы жены не мешали…
– Не реви, – заметила Надежда, – слезами горю не поможешь.
Она бодрилась, хотя самой было впору зареветь за компанию. Получалось, что ничего полезного поход к Люськиной жене ей не дал. Только наелась под завязку, что тоже плохо, потому что дала себе слово сесть на диету. А теперь от обжорства в сон клонит, мыслей в голове никаких нет. Надежда Николаевна была очень собой недовольна. И присела на диван цвета кофе с молоком, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.
И тут в глаза ей бросилась картина, висевшая прямо напротив дивана. Обычная картина в простой темной раме, размера не так чтобы большого. Картина была написана маслом и удивительно подходила к обстановке кабинета. На картине полыхала всеми красками золотая осень. Изображена была лесная долина с высоты птичьего полета. Поразмыслив, Надежда поняла, что художник вовсе не летал над долиной на вертолете, он сидел наверху, на горе. Невысокие лесистые горы окружали долину, она была круглая, как чаша. И на дне этой чаши было круглое озеро совершенно синего цвета. Надежда готова была поклясться, что художник нисколько не преувеличил, что вода в озере действительно темно-голубая. И отражающееся в ней небо совершенно ни при чем. На склонах росли деревья, покрытые золотистой и багряной осенней листвой. Озеро застыло, спокойное и сонное. Но не хотелось броситься к нему и нарушить его грозный покой. Это озеро не было создано для шумных веселых компаний, для пикников с шашлыками, оно вовсе не хотело, чтобы люди брызгались в нем и рубили деревья на его берегу. Красота долины была сдержанная, суровая и какая-то дикая. Чувствовалось, что если и ступала там нога человека, то нечасто, и был это либо охотник, либо еще какой лесной человек. И неизвестный Надежде художник очень талантливо все это изобразил.
– Здорово! – Надежда подошла ближе. – Какая замечательная картина!
– Илье тоже нравилась, – ответила Лена. – Он давно ее получил в подарок от знакомого художника.
– Очень талантливый человек! А как его фамилия? – машинально поинтересовалась Надежда.
Лена пожала плечами и сняла картину со стены.
«Федор Дымов, – было написано на обороте, – Моховое».
Надежда с Леной поглядели друг на друга, потом Надежда вырвала у Лены из рук картину и впилась глазами в надпись.
– Ты, конечно, не знаешь, где это место? – шепотом спросила она.
– Нет, – испуганно ответила Лена, – эта картина у нас очень давно…
– Но ты хотя бы знаешь, кто такой Федор Дымов и где он живет?
