— Андрей Васильевич! — испуганно пробормотала она. — Вы что?
— Прочь отсюда! Прочь! — визжал тот, продолжая биться в истерике. — Уйдите с моих глаз!
Глаша вылетела из кабинета, словно ракета с космодрома. Впрочем, ей не дали набрать скорость: в приемной столпились все, кто был в этот момент на работе, и она попала в мягкие объятия Левы Бабушкина.
— Тихо-тихо! — пробормотал Лева, испуганно прижимая Глашу к себе двумя руками. — Он не погнался за тобой, все хорошо.
— Глашечка! — басистым шепотом спросила Раиса Тимуровна. — Это что ж ты ему прищемила, что он так зашелся?
— Я это, — сказала Глаша, бегая глазами по сторонам. — В общем, это…
— Все ясно! — заявил Саша Ашмаров. — Пациент в шоке.
— Надо дать ей водки, — высказал идею электрик, который пришел заменить розетку.
Глаша громко икнула, и Саша сказал:
— Водка у меня есть. Тащи, Лева, ее ко мне в кабинет.
— Тащи сам, у меня там пациент на аппарате.
Ашмаров положил ладонь Глаше между лопаток и сильно нажал.
— Ножками топ-топ, — приговаривал он, заталкивая ее к себе. — Рюмочку хлоп-хлоп!
— Прекрати! — взвизгнула Глаша, треснув его по руке. — Не строй тут из себя великого утешителя! Я знаю, что ты приезжал к Пете в ту ночь, когда его убили! Я тебя видела!
Ашмаров отпустил ее и, засунув руки в карманы, спокойно сказал:
— Ну и что? Я тебя тоже видел.
— Ты торчал на лестничной площадке! — продолжала наступать Глаша.
— А ты вошла прямо в квартиру.
— Но ты ничего не сказал милиции!
— Ты тоже не сказала.
Глаша рухнула на стул и шепотом спросила:
— Саш, кто его убил?
Ашмаров улыбнулся странной скользящей улыбкой и пробормотал:
— Я думал — ты.
— Ты что?! Разве я могу убить?
— Любая женщина может, — пожал он плечами. — Когда я тебя увидел, то решил, что вы с Кайгородцевым законспирированные любовники.
— От него жена сбежала, — пояснила Глаша. — Он попросил помочь ее найти. Попросил как референта, а не как женщину.
— Ага, — сказал Ашмаров, и было неясно, поверил он ей или нет.
— Саш, но я правда не убивала! — сказала Глаша, собираясь зарыдать, и даже шмыгнула носом, как бы обещая бурю.
— Так, — Ашмаров ловко достал из шкафа початую бутылку и рюмку. — Глаша, тормози! Вот тебе немного тормозной жидкости.
Не говоря ни слова, та опрокинула в себя водку и жарко задышала Ашмарову прямо в лицо:
— Но если ты там стоял, то должен был видеть, кто входил в квартиру, а потом выходил из нее!
— А ты знаешь, зачем я вообще приходил к Кайгородцеву?
— Зачем? — спросила Глаша, чувствуя, как водка согревает ее изнутри.
— У меня к нему был серьезный разговор. Я, Глаш, хочу уйти из центра, начать собственное дело.
— Поэтому ты поперся к нему ночью? — с подозрением спросила та.
— Я Кайгородцеву был должен, — признался Ашмаров, пощипывая подбородок. — И деньги, и вообще… Я крепко у него на крючке сидел, он не хотел меня отпускать.
— Еще бы! — кивнула Глаша, искренне считавшая, что без Саши центр потеряет половину своих клиентов.
— Вот я и поехал к нему домой, чтобы обсудить все, так сказать, в неформальной обстановке. Петя только дома расслаблялся. В другое время к нему было не подступиться.
— А почему ночью-то?
— С чего ты вообще решила, что я поехал к нему ночью?
— Когда я уходила, в луже перед подъездом плавал твой окурок. Он даже не успел размокнуть, так и лежал там, словно скрюченный палец.
— Ну у тебя и глаз! — поцокал языком Саша. — На самом деле я не ночью приехал, а вечером. Но все думал, не отказаться ли мне от своей затеи. Думал, думал, а тут ты появилась. Я тебя в окно увидел и поднялся повыше. Ты вошла, и вы там с Кайгородцевым затихли. Я решил, что все — остаешься до утра, и ушел. Завернул в ресторанчик поесть и, пока ел, опять все переиграл. Окна светились, и я решил вас с Кайгородцевым, ну.., застукать, что ли. Чтобы он посговорчивее стал. Подошел к подъезду, окурок в лужу бросил, а тут ты выскакиваешь. Я едва успел спрятаться за угол.
— И что ты сделал? — спросила та.
— Поднялся. Зашел, увидел — дверь открыта. А в квартире — тело. А дальше, сама понимаешь…
— Сбежал, конечно.
— А мне охота была связываться? Ты что? Это следователи еще не откопали, сколько я Кайгородцеву бабок должен. Откопают — живенько меня поджарят, как карася к обеду.
— Ты можешь себе представить, — сказала Глаша, выстукивая носком туфли «Танец с саблями», — я слушала Стинга в наушниках в комнате его жены. Потом выхожу — а он мертвый!
— Могу, — криво ухмыльнулся Ашмаров, и тут в приемной послышалась какая-то возня и сдавленные вскрики.
— Что это там такое? — с подозрением спросила Глаша.
— Наверное, большой босс подрался с Раисой Тимуровной.
Они оба выглянули из кабинета и увидели, что Подвойская стоит посреди приемной с подносом в руках, а сзади в нее двумя руками упирается уборщица Люся. Первая заваливается назад и топочет ногами, не желая сдавать позиций, а вторая пыхтит и хихикает.
— Что тут у вас? — спросил Ашмаров, с интересом оглядывая мизансцену.
— Не понесу я ему кофе! — прошипела Подвойская.
— Бастуете, Раиса Тимуровна?
— В обращении ко мне он использовал ненормативную лексику! — распалилась та.
— Давайте я отнесу, — предложила Глаша. Теперь, когда все улеглось, ей хотелось посмотреть, как Нежный себя поведет с ней.
Интересно, с чего он вдруг сорвался, как только услышал голос Сусанны Кайгородцевой? Такое впечатление, что его потряс сам факт, что она жива и здорова. Он был уверен, абсолютно уверен, что она покончила с собой!
Глаша отняла у Раисы Тимуровны поднос и, не постучав, проскользнула в дверь директорского кабинета. Нежный разговаривал по телефону, стоя у окна, и не услышал, как она вошла.
— Что ты наделал, дегенерат, а?! — Голос его был наполнен яростью и злобой. — Перестань визжать, как баба, заткни пасть! Ты хорошо меня понял? Сиди в гостинице и не рыпайся. Я сейчас приеду, и мы будем разбираться.
Он отключился, и Глаша поскорее кашлянула, как будто только что вошла.
— Андрей Васильевич, ваш кофе! — пропела она и смело поглядела ему в глаза.
Нежный сделал над собой усилие и с очаровательной улыбкой поблагодарил:
— Спасибо, Глашенька, поставьте поднос на стол. Я скоро уеду, а вы разберите, пожалуйста, бумаги в этом шкафу. Петя оставил тут после себя страшную неразбериху. Вы ведь референт, — скрывая усмешку, добавил он. — Человек с понятием, не то что какая-то там секретарша.
Нежный был так мил, словно бы это не он недавно вопил, топал ножками, сучил ручками и брызгал слюной. Глаша нагрузилась папками и, оттащив их в свой кабинет, принялась ходить из угла в угол. Большой босс вел себя странно, очень странно! Когда он узнал, что Сусанна Кайгородцева жива, и услышал ее голос, то впал в настоящее буйство. Даже выкрикивал непристойности! А когда немного успокоился, сразу же позвонил кому-то и начал отчитывать. Теперь он собирается ехать в гостиницу и разбираться.
Как вчера сказал Стрельников? Нежный становится главной фигурой во всем этом деле с похищениями и убийствами. Хорошо бы проследить за ним, узнать, к кому он едет, и подслушать весь разговор.
Только она об этом подумала, как услышала голос Нежного, который отдавал последние распоряжения громко сопящей Раисе Тимуровне.
«Не успела! — в отчаянии подумала Глаша. — Сейчас он сядет в машину и умчится — только его и видели. Как я смогу за ним проследить?» Из окна она наблюдала за тем, как большой босс сел за руль и медленно отвалил от тротуара. И тут в голову ей пришла любопытная мысль. Что там рассказывала Сусанна про ночь понедельника? Нежный встретил ее возле кладбища и повез в гостиницу «Восточная». Сказал, что нужно подняться в номер двести двадцать два. Она поднялась, но никого там не застала. Может быть, стоит рискнуть и съездить туда? Чем черт не шутит? Она схватила сумочку и стремглав бросилась вон из кабинета.
— Глашечка, он хочет, чтобы я вела ежедневник! — сообщила ей Подвойская голосом, полным смертной тоски. — И на голову чтоб надевала белую шапочку.
— Да он просто варвар! — заявила Глаша, скрывая ухмылку. Раиса Тимуровна в белой шапочке могла бы потрясти воображение не одного пациента.
— Никому не говорите, что я уехала! — попросила она. — Вышла, и все.
— Ладно-ладно, — вяло махнула рукой секретарша. Ее привычный мир рухнул, и она только сейчас поняла, каким классным начальником был Петя Кайгородцев.
* * *
— Вах! — сказал кто-то позади Глаши, и это было единственное, что она услышала в свой адрес, войдя в гостиницу.
Внизу работали ресторан, бар, казино и несколько салонов. Народ сновал по холлу, никто не обращал ни на кого внимания, и Глаша беспрепятственно поднялась по лестнице на второй этаж. Кстати, на стоянке возле гостиницы она увидела красный автомобиль Нежного и мгновенно воспряла духом — след верный!
