– Ростислав Георгиевич? – обратилась я к мужчине.
Он недовольно откликнулся:
– В чем дело?
– Видите ли… – начала я, но Грунюшкин строго перебил:
– Если вы хотите пересдать экзамен, то я не принимаю на дому. Приходите в институт. Вы ведь с заочного отделения?
Лестно, что меня еще можно принять за студентку, пусть даже и заочного отделения.
– Нет, я по поводу Карины Елоховой…
– Не отдам! – заявил Ростик, не дослушав до конца. Очевидно, привычка перебивать была у него в крови.
– Не отдадите?
– Именно – не отдам! Передайте Елоховой, что я забираю картину в счет тех денег, что заплатил ей за определенную услугу. Она меня коварно обманула, от своего обещания отказалась, однако деньги не вернула. Жаль, что я не взял с нее расписку! Впрочем, Карина отдала мне картину тоже без всяких документов и свидетелей, так что попробуйте доказать, что она у меня вообще есть! Конечно, я как честный человек и московский интеллигент в седьмом поколении верну картину, но не раньше, чем Елохова вернет долг мне. Баш на баш!
Чувствовалось, что Ростислав готовился к разговору, возможно, не раз прокручивал эту речь у себя в голове.
– И пусть она перестанет присылать ко мне своих тетушек и подруг! Если хочет конструктивного диалога, пусть приходит сама!
За подругу он, наверное, принял меня. О каких тетушках речь? Этот вопрос я задала Грунюшкину.
– Приходила тут одна пожилая дама, юлила, крутила, сначала назвалась адвокатом, потом сказала, что она тетя Карины… Картину я ей не отдал! И не отдам! Пусть это дешевая подделка, но я иду на принцип!
Поскольку я не понимала, о чем он говорит, то только смогла спросить:
– Почему подделка?
– Потому что это копия. Не понимаю, кому пришла идея копировать никому не известного художника, кажется, Кулебякина. Впрочем, это личное дело Карины…
Опять всплывает Кулебякин! Случайность ли это?
– А можно мне хотя бы посмотреть на картину? – попросила я.
– Нельзя! – отрезал Ростислав. – Идите в музей и там смотрите. А у меня квартира, частная собственность.
И он загремел ключами, явственно намереваясь скрыться за дверью.
– Зря вы меня гоните, – ласково завела я, – я ведь не враг вам, а друг!
– Неужели? – буркнул мужчина, вставляя ключ в замок.
– Скажу больше: я – ваша спасительница.
– Почему это?
Я набрала в грудь побольше воздуха и торжественно провозгласила:
– Потому что я согласна взять вас замуж!
Ростик повернул ко мне изумленное лицо, и я поняла, что сморозила глупость.
– В смысле – выйти за вас замуж, – поправилась я. – Я наслышана о вашей проблеме. Вам ведь нужен фиктивный брак, чтобы усыновить ребенка, правильно? Пожалуйста, я к вашим услугам. Хоть завтра можем идти в ЗАГС.
– Раз уж вы делаете мне предложение, разрешите узнать, как вас зовут.
– Людмила. Можно Люся.
Мужчина подозрительно нахмурился:
– И сколько это будет мне стоить, Людмила?
– Ни копейки.
– И вам не нужна шикарная свадьба, с белым платьем и лимузином, как Карине?
– Не нужна.
– Вы москвичка?
– Да, у меня есть постоянная регистрация в столице.
– Ага, понял, в чем подвох! Регистрация есть, а жить негде, правильно? Хотите оттяпать у меня квартиру? Ох, просчитались, милочка, собственность, которая принадлежала супругам до брака, после развода не делится!
– Проблем с жильем у меня нет, владею четырехкомнатной квартирой в центре Москвы.
Услышав про апартаменты, Ростик взял более уважительный тон:
– Тогда что же вами движет? Только не говорите, что бескорыстно хотите помочь незнакомому человеку, – не верю! Таких людей в природе не существует.
– Статус. Надоело ловить на себе жалостливые взгляды родственников и коллег. Хочу быть как все: носить обручальное кольцо, снисходительно посматривать на одиноких женщин и рассказывать на работе: «А мой-то козел что вчера учудил…»
– Ну, допустим, – протянул Ростислав, – только имейте в виду, что я собирался через пару лет развестись.
– Меня это вполне устраивает.
Мужчина помолчал пару секунд, потом задумчиво произнес:
– Думаю, ваша кандидатура подошла бы…
Вот верно в народе говорят: на каждую хитрую задницу найдется свой болт с резьбой. Ростик считает себя ужасно умным, а самого главного он не предусмотрел. Что, если я хочу выйти замуж, потому что беременна? То-то будет неожиданность, когда месяцев через шесть он получит вызов в суд по поводу алиментов на новорожденного ребенка и его мать. Потому что закон гласит: если ребенок рождается в браке, то отцом автоматически записывается супруг. Даже развод не поможет: младенец, появившейся на свет в течение 300 дней после развода, опять-таки записывается на бывшего мужа. Со всеми вытекающими отсюда обязательствами по поводу алиментов, участия в воспитании и возможном наследовании имущества, над которым так трясется Ростислав.
Нет, конечно, отцовство можно оспорить, сделав экспертизу ДНК. Но кто же тебе позволит взять у ребенка кровь на анализ? Даже если отцу удастся выкрасть волос малыша или образец его слюны, результат такой экспертизы будет признан незаконным. Только решение суда может обязать мать сделать экспертизу ДНК. Но вы же знаете наш российский суд! Пока подашь заявление, пройдет пара месяцев. А я не приду на первое заседание, на второе – и по уважительным причинам, при грудном ребенке они легко найдутся! На третье заседание пришлю адвоката, который выразит протест. Потом перееду по другому адресу, а это значит, что подавать заявление нужно по новой. Пройдет полгода, год, а алименты-то капают! Кстати, за неуплату алиментов у нас в стране предусмотрено уголовное наказание, так что получать треть зарплаты Ростислава я буду исправно. Сейчас большинство фирм перешло на «белую» бухгалтерию, сумма должна выйти неплохая.
Ох, и сильно рискует товарищ! При желании ушлая дамочка может основательно испоганить ему жизнь. Грунюшкину повезло, что я не имею ни малейшего намерения вступать в брак. Да, нагло и цинично вру, глядя в глаза! И, заметьте, – мне совершенно не стыдно. Слишком неприглядную характеристику дала соседка Ростиславу, чтобы я испытывала моральные терзания по отношению к подобному фрукту.
– Впрочем, у меня есть к вам одна просьба, – сказала я.
Ростик торжествующе поднял палец:
– Ага! А я что говорил!
– Не пугайтесь, ничего особенного, так, мелочь. Я хочу, чтобы вы в подробностях рассказали мне, как провели один день…
– Какой день? – заинтересовался мужчина.
Я выразительно оглядела лестничную площадку.
– Мы можем поговорить в спокойной обстановке?
После некоторого колебания Грунюшкин распахнул дверь:
– Ладно, проходите в квартиру.
– Хотелось бы пообщаться наедине, без вашей мамы.
– Мамы дома нет, она пошла на восточные танцы, я встретил ее около подъезда.
– На восточные танцы?!
– Согласен, необычное увлечение, но маме нравится. Тем более, что занятия бесплатные, мэрия специально организовала группу для пенсионерок.
Хм, теперь понятно, почему Анна Назаровна ничуть не удивилась бесплатному холодильнику и стиралке. Московские пенсионеры к халяве привыкли!
Ростислав повел меня не на кухню, а в свою комнату. Она оказалась совсем маленькой, не больше десяти квадратных метров. Поскольку комната служила мужчине одновременно и спальней, и гостиной, и кабинетом, нужно было проявить изобретательность, чтобы её обставить. Четыре угловых книжных шкафа не вмещали многочисленную литературу, поэтому по всему периметру комнаты, на высоте двух метров были прибиты книжные полки. Около окна стоял письменный стол, рядом с ним – узкий диван, раскладывающийся вперед по системе «аккордеон», и низкое кресло с журнальным столиком. Довершал картину современный шкаф-купе во всю стену.
Мой взгляд сразу же уперся в картину, висящую над диваном. Полотно в простой деревянной раме размером со стандартную подушку, то есть примерно семьдесят на семьдесят сантиметров.
– Это та самая копия Кулебякина, которую вы не хотите отдавать?
Ростислав кивнул.
На картине была изображена курица. Обыкновенная курица-пеструшка, она агрессивно глядела на зрителя снизу вверх, чуть наклонив голову. Я бы не сказала, что автор работал в реалистичной манере, в частности, задняя часть была прорисована довольно условно. Однако полотно, несомненно, брало за живое.
– Такое ощущение, будто она сейчас клюнет, – пробормотала я.
– Мне тоже порой бывает жутковато, – согласился хозяин.
Он предложил мне разместиться в кресле, а сам сел на диван.
– Так какой день вас интересует, Люся?
Прежде чем ответить, я непроизвольно посмотрела на картину.
– Прошлая суббота. Та самая, на которую была назначена ваша регистрация с Кариной.
– Хм, забавно, что вы спросили… Это был странный день, полный мистики и волнений.
– Волнений?
