— Хорошо, поставим вопрос по-другому: вы покупали вчера какие-нибудь продукты?
— Да, — честно призналась я. — Около метро купила пачку пельменей. Хлеба, конечно. А по¬том на лотке около дома увидели говяжью печен¬ку, недорого. Ну и взяла кусок. А что?
— А куда вы ее положили? Печенку, то есть?
Даже самые умные мужчины иногда задают идиотские вопросы. Ну, куда я могла положить мокрый и скользкий пакет? Не в сумочку же с документами, косметикой и прочими необходимыми вещами!
— Обычно я кладу продукты в хозяйственную сумку, — доброжелательно сообщила я. — Привыкла, знаете ли. Всегда ношу с собой штуки две. Наверное, туда и положила. А что?
— А протечь у вас в сумке она не могла?
— Могла. И протекла. Хлеб немножко испачкался. Да скажите, наконец, в чем дело? Сразу признаюсь: испачканный кусок хлеба выкинула, сумку вымыла горячей водой с мылом и повесила сушить, печенку положила в холодильник... А, печенку мы ели на ужин, вот теперь вспомнила.
— Дело в том, сударыня, что кровавое пятно у вашей двери идентично крови, которая содержится в говяжьей печени.
Несколько мгновений я просидела с открытым ртом. Потом все-таки обрела дар речи.
— То есть вы хотите сказать, что я пришла домой, поставила сумку на пол и пока открывала дверь, из сумки натекла лужа? Кровавая?
— Ну, допустим.
— Не годится! — я уже села на любимого конька. — Во-первых, муж вернулся позже меня, и если бы пол был испачкан, мне бы как минимум «поставили на вид». У нас с этим строго. А во-вторых, даже если он каким-то чудом эту лужу проглядел, то получается, что этот загадочный тип улегся около нашей двери мордой в эту самую лужу?
— Действительно, странно получается, — согласился полковник. — А вы уверены, сударыня, что этот тип вам не померещился? Придумывали очередной сюжет, увлеклись...
— Иногда я и правда увлекаюсь, — отпарировала я с холодным достоинством, — но кошка моих увлечений обычно не разделяет. А тут она от волнения прямо на стенку лезла. Наконец, мой муж тоже видел этого типа...
— Потому-то мы и беседуем, — вздохнул полковник. — Может быть, кто-то решил вас разыграть? Или напугать?
— Маловероятно. Среди наших знакомых розыгрыши не в ходу. А чтобы меня напугать, достаточно подойти сзади и хлопнуть в ладоши. Обморок гарантирован, и никому не надо валяться на грязном полу.
— Резонно. Как бы то ни было, вчера арестовали парочку, которая за прошлый год обчистила несколько квартир. Так что не было бы счастья... Не смею задерживать вас, сударыня. Привет супругу.
— Слушай, — спросила я вечером свою лучшую половину, — а может, это тебя кто-то хотел разыграть? Ты в этом доме сто лет живешь, сам рассказывал, как у вас тут забавлялись.
Я имела в виду хрестоматийный случай из «золотого века» этого дома. Тогда этажом ниже мое-то супруга жил не кто иной, как Олег Попов, а этажом выше — Игорь Кио. Оба еще молодые, но уже известные. И вот однажды вечером они одновременно вернулись домой, причем в одинаково веселом состоянии. Вахтерша — а тогда еще в каждом подъезде в окружении фикусов сидели бдительные тетеньки — сделала им замечание за слишком шумное поведение. И тогда Кио проделал одну из своих «коронок» — дохнул на тетку огнем. Пока та приходила в себя, оба проказника шмыгнули в лифт и благополучно разошлись по квартирам. Но через сорок минут за ними обо¬ими явилась милиция: по роковому совпадению в подъезде загорелся мусоропровод, и вахтерша, ничтоже сумняшеся, указала на поджигателей. Весело было!
Любимый только махнул рукой:
— Ты все-таки ненормальная. Здесь остались одни пенсионеры да алкоголики. И вообще был один шанс из ста тысяч, что я выгляну из квартиры. Это вы с Мисюсь любопытные, как...
— Кошки, — услужливо подсказала я. — Что же делать, такие уродились. Она, кстати, и сей¬час под дверью крутится, что-то вынюхивает. Может, опять труп пришел?
— Слушай, оставь меня в покое! — разозлился супруг. — Мало тебе вчерашнего — иди, посмотри. Только потом не жалуйся, что по ночам кошмары снятся.
Между прочим, кошмары чаще снятся ему. Ну да разве мужчину переспоришь?
Я пошла на кухню попить чаю. В коридоре Мисюсь буквально распласталась на входной двери и прямо-таки стонала от возбуждения.
— Имей в виду, — строго указала я кошке, — папа обещал нас с тобой поставить в угол, если мы не угомонимся. Что ты там опять учуяла, несносное создание?
Мисюсь на секунду замолчала, а потом опять начала издавать нечленораздельные звуки и царапать дверь.
— Последний раз иду у тебя на поводу, — вздохнула я. — Если опять труп, показания в милиции будешь давать ты. Непосредственно своей подруге Матильде.
Я открыла дверь, и... Мисюсь молнией метнулась на площадку, и через несколько секунд я обнаружила, что она с упоением лупит по морде огромного черного кота, который даже не сопротивляется, а только пятится от нее к лестнице и орет благим матом. Моя дорогая питомица тоже разоралась, как в марте, хотя на дворе стоял январь. Клочья черной шерсти летели во все стороны, я уже не могла понять — чьей (Мисюсь, кстати, тоже абсолютно черная, без единого светлого пятнышка). Наконец, кот выдрался из ее когтей и сиганул на лестницу, откуда тут же раздался новый вопль — на сей раз явно человеческий.
Я бросилась за ним. На лестничной площадке корчилась фигура мужчины с... котом вместо головы. Пока я пыталась сообразить, что сие означает, фигуре удалось отодрать от себя кота и швырнуть его вниз. Я мельком увидела окровавленную, с безумными глазами физиономию молодого мужчины. Кот прилично располосовал ему лицо, чудо еще, что глаз не задел.
— Идите сюда, я вам помогу! — закричала я и сделала несколько шагов к незнакомцу. Но тот отшатнулся, погрозил мне кулаком и с криком:
«Я тебя еще достану, чертова алкоголичка!» — брызнул по лестнице следом за котом. Через минуту на лестнице стало тихо.
Я вернулась к лифту. Около него с невинным видом сидела Мисюсь и приводила в порядок свою шубку. Довольная: еще одного кавалера спровадила, несчастная старая дева! А в дверях квартиры стоял мой муж и с интересом разглядывал что-то свисающее в дверном проеме на уровне его головы. Будучи довольно близорукой, я не могла различить детали. Мячик какой-то, что ли.
— Ничего особенного, девочка отлупила очередного Филимона, — сообщила я от лифта. — Ложная тревога. А у тебя что?
— Посмотри, какая прелесть! — услышала я в ответ.
С Мисюськой на руках я подошла к родимому порогу и почувствовала, как пол уходит у меня из-под ног. Супруг разглядывал подвешенный к притолоке... человеческий череп!
Очнулась я на диване как раз в тот момент, когда супруг собрался вылить мне на голову вторую половину чайника.
— Лучше дай попить, — попросила я, — Ты что, перепутал меня с кактусом? Зачем ты меня поливаешь?
— А как еще прикажешь приводить тебя в чувство? Сто раз говорил: купи нашатырь. Вот, пожалуйста, теперь претензии.
— Надо было не сто раз говорить, а один раз купить... Принеси лучше полотенце, голову вытереть.
Пока супруг ходил за полотенцем, я вспомнила, из-за чего хлопнулась без памяти, и поискала глазами жуткий предмет. Или мне все померещилось? Похоже, что так: ничего подобного в комнате не наблюдалось.
— Поздравляю тебя, у меня глюки, — сообщила я мужу. — Мне привиделось, что у нас над дверью висит череп...
— Это не глюки. Действительно висит. Сейчас пойду и сниму. Вот здорово, я лет десять мечтал о такой игрушке...
— Нет, ты положительно сошел с ума, — вздохнула я. — Не смей ничего трогать, я сейчас позвоню в милицию. И вообще не позволю держать в доме такую гадость.
После десяти минут ожесточенной перебранки сошлись на том, что я звоню не просто в милицию, а лично Владимиру Ивановичу, и дальше мы будем поступать исключительно по его указаниям.
Нам повезло: Владимир Иванович еще был на месте, но как раз собирался уходить. Сообщение о кошках и изодранном субъекте он как бы пропустил мимо ушей, а вот череп его явно заинтересовал. Он сказал, что будет через четверть часа.
Владимир Иванович приехал, и кое-что из тайны, покрытой мраком, начало превращаться в более или менее связную картину. Как ни странно, благодаря этому самому кошмарному черепу. Ибо к неописуемому горю моего супруга на внутренней стороне сего предмета была прикреплена бирка: «Первый медицинский институт». Следовательно — казенное имущество, следовательно — разбазариванию не подлежит.
— Три недели назад обокрали одну из лабораторий первого «меда», рассказывал Владимир Иванович, любовно разглядывая жутковатый «вещдок». — Увели компьютер, кое-что из оборудования, ну и, разумеется, такие вот наглядные пособия. Сторож клянется, что никого не видел и ничего не слышал. Дверь в лабораторию не взломана, а отперта. Значит, сделал кто-то из сотрудников, возможно, из бывших. Есть там пара-тройка подозрительных. А вот зачем нужно было вам эту игрушку подсовывать, ума не при¬ложу.
