– Но тогда получится, что ты помогаешь мне просто так.
– Нет, не просто.
И Андрей очень внимательно посмотрел на Катю. Понимает ли она, что он имеет в виду. Катя понимала. Все-таки она была женщиной. А любая женщина умеет чувствовать такие вещи. Мужчина может еще и не подозревать, что он влюблен в эту женщину, а уж сама женщина успела с ним мысленно и к алтарю сходить, и детей окрестить, и даже бабушкой их общих внуков стать.
Но пока что Катя скромненько так ограничилась в своих мечтах визитом в ЗАГС в компании Андрея и роскошного белого платья. Присмотрела себе как-то такое красивое, все расшитое кружевом и стразами, с длинным волочащимся по полу шлейфом и открытыми плечами. Обо всем другом, в том числе и об общих внуках, она сможет помечтать в более подходящий момент и в более спокойной обстановке.
– На, читай!
Андрей послушно взял письмо и подсел к столу. Читал он долго, Катя даже притомилась ждать. В голову полезли всякие глупые мысли. Что он так долго читает? Неграмотный, что ли?
Наконец Андрей поднял голову:
– Так это письмо отца твоего дяди?
– Да.
– Антона? Сына мельника?
– Да.
– А сам Степан-мельник твоему дяде приходится дедом?
– Выходит, что так. И мы все дома, где Степан-мельник успел пожить, уже обыскали.
Андрей пожал плечами.
– Вы не там искали.
– Это еще почему?
Кате стало даже обидно. Сколько они с дядей сил потратили, сколько ведер земли и грязи перетаскали, а теперь этот барин, который ни разу ради клада пальцем о палец не ударил, спокойно так говорит, что они все делали неправильно.
– Сама посуди. Отец твоего дяди ясно пишет: дом деда. А кто для Антона был дедом? Ясно, что не Степан-мельник. Степан приходился Антону отцом, дяде твоему – дедом, а тебе – прадедом.
– Погоди, я немного запуталась. Но отец Антона был Степан-мельник.
– Правильно. А дедом Антона был отец Степана-мельника.
– Андрей! – ахнула Катя.
– Чего?
– Нет, я говорю, что того старикана звали Андрей. Бабушка Афина сказала, что отца Антона звали Степаном Андреевичем. Значит, отца мельника Степана звали Андреем.
Только сейчас до Кати окончательно дошло, что пытается сказать ее собственный Андрей.
– Батюшки, – ахнула она, – какие же мы с дядей глупые! Дом деда – это не дом дядиного деда! Это дом его прадеда! А где у него был дом?
– Откуда же мне знать? Я в этих местах чужак. Тебе надо будет, как рассветет, к бабушке Афине поехать, у нее и спросить.
– Да. Ты прав. Она знает. У нее надо узнать. Так я и сделаю.
Андрей широко зевнул.
– Ну, раз все решили, теперь ложись спать. Лично я с ног валюсь.
И спокойно потопал к себе. А Катя пошла к себе. Ей не спалось. Ей было и тревожно, и радостно одновременно. Завтра им предстоят новые расспросы и, быть может, новые поиски. Но не это волновало Катюшу. Как-то непривычно ночевать под одной крышей с мужчиной наедине. Дяди не было. И они с Андреем оставались фактически наедине друг с другом. Вздумай он сделать с ней что-нибудь такое… Тут у Катюши даже мурашки по коже побежали от всяких там сладострастных мыслей. А что бы она сделала?
Этого Катюша и сама не знала. И что думал на сей счет Андрей, она тоже не узнала. Но, видимо, долго думать о таких вещах Андрей не привык, потому что очень скоро Катюша услышала из соседней комнаты его богатырский храп. Андрей спал и храпел так, как может храпеть только человек с очень чистой совестью. Человек, который честно выполнил всю сегодняшнюю работу и теперь нуждается в полноценном отдыхе, чтобы завтра с новыми силами вновь взяться за дело.
Утром в Олеховщину поехать сразу же не получилось. К ним прибыл следователь с оперативниками, которые уже знали о ночном нападении на дядю Пашу и желали увидеть место преступления. Андрею пришлось везти их туда. И следователь несколько раз допытывался у Кати и других работников, точно ли Андрей все время был с ними. И не мог ли он быть тем нападавшим на дядю человеком.
– Потому что топор, которым зарубили алкаша из Олеховщины, он ведь ваш.
И следователь пытливо взглянул на Андрея. Лгать в такой ситуации было себе дороже. И Андрей признался.
– Врать не буду, пропал у меня топорик для колки дров.
Следователя это заинтересовало. Он подробно выяснил у Андрея, кто из посторонних приходил к нему, кто мог позаимствовать топор, чтобы затем использовать его для убийства.
– Посторонних на хуторе в эти дни никого не было.
– Значит, свои действуют, – удовлетворенно произнес следователь. – Так я и думал.
– У меня на хуторе живет убийца?
Андрей заметно побледнел от такого расклада. Видя, какое впечатление произвели его слова на хозяина хутора, следователь попытался успокоить Андрея:
– Не исключено, что здесь обитает всего лишь его сообщник.
– Хрен редьки не слаще. Это что же, я у себя душегубца привечаю? Вы это… того… найдите этого человека.
– Так ищем.
И следователь широко развел руками. Мол, край-то он вон какой обширный, где уж своими слабыми силами его весь обхватить.
– Чем вам помочь? Я все сделаю, чтобы этого гада обнаружить!
– Говорите в другой раз правду, – кисло посоветовал ему следователь.
Полиция еще побродила по округе, надеясь найти следы нападавшего на дядю Пашу человека. А Андрей вернулся к Катюше.
– Не знаю, может быть, надо было сказать им о кладе, который все ищут? – спросила Катя.
Но Андрей и слышать об этом не хотел.
– Да ты что! Они же власть. Чуть пронюхают про золото, мигом всего наследства лишишься! Прадед тебе этого точно не простит. – И явно испугавшись, что Катюша все-таки захочет пооткровенничать со следователем, скомандовал: – Поехали к старушке Афине!
И они поехали. По дороге Андрей ей сказал:
– Отныне и пока не поймают преступника, всюду буду следовать за тобой.
– Зачем?
– Не нравится мне вчерашнее нападение. Если этот тип с топором и сегодня вздумает пакость устроить?
– Митя меня защитит.
– Митя-то да, он тебя защитит. Наверное. Только мне спокойней будет, если я с тобой буду.
И так получилось, что потом Катюша была даже рада, что Андрей поехал с нею. Потому что стоило им въехать в Олеховщину, как навстречу попалась бабушка Афина. Вид у нее был перепуганный. Молодые люди даже не успели с ней поздороваться, как старушка закричала:
– Ох, Андрей, как хорошо, что ты приехал. Горе у нас!
– Что еще случилось?
– Катерина пыталась руки на себя наложить!
– Как?
– Спалить себя живьем хотела, дурында!
И старушка принялась быстро объяснять, как утром пошла проведать свою непутевую соседку, которую не видела с прошлого дня, и как обнаружила ту всю синюю, а дом ее в дыму.
– Вон чего удумала, угореть захотела. То-то у меня сердце неспокойно было. Очень уж Катерина по своему Герману убивалась. Я и не предполагала даже, что она его так любит. Вчера весь день выла, как без Германа своего жить будет да стоит ли ей вообще без него жить. И ночью рыдала. А под утро утихла. Сначала я думала, что уснула она, а потом чего-то забеспокоилась. Собралась, прихожу к ней, а в доме дым коромыслом. И не видать ничего. Только бутылки пустые из-под водки под ногами катаются. Насилу я Катерину нашла в таком угаре. Вытащила, водой облила, вроде живая. Валяется теперь на улице. Помогите мне ее обратно домой втащить.
Дым в доме уже вышел через открытое окно. И Катерину возложили обратно на кровать. Она была в состоянии полной отключки, но не по причине отравления угарным газом, а по причине принятого внутрь алкоголя.
– Может, она и не собиралась с собой кончать. Может, просто заглушку на печи открыть забыла. Спьяну и не такое случается.
– Опять же водку где-то раздобыла, – неодобрительно заметил Андрей, оглядываясь по сторонам. – Много водки. Где она ее только взяла?
– Торгует кто-то.
В одной бутылке еще оставалась мутноватая жидкость. Андрей ее понюхал и скривился.
– Сивуха. Самогон. И бутылки не заводские, это самопал. Кто же это у нас самогоном приторговывает?
Но бабушка Афина этим не интересовалась. Ее куда больше волновала судьба соседки.
– Ведь всю ночь выла! – чуть ли не с восторгом повторяла она. – Вот любовь-то какая у них с мужем была. А я и не догадывалась.
Когда сегодня утром, проснувшись, бабушка не услышала причитаний своей соседки, она встревожилась.
– Пришла, а все в дыму. И Катерина синяя вся, страх и ужас смотреть! Наружу-то я ее вытащила, и откуда только силы взялись, а назад никак. Хорошо, что вы приехали. Вас мне сам Бог послал.
Андрей подошел поближе к Катерине.
– Что-то долго она в себя не приходит. Вдруг отравилась?
– Самогоном-то? Нет, самогон хороший. Мне Герман еще сказывал, что хорошо варят. И в долг наливают, если что.
– Кто наливает?
– Ну, кто… люди.
– Какие?
– Герман говорил, что неподалеку берет.
Услышав, что кто-то поблизости торгует самогоном, Андрей совершенно преобразился.
