– Но потом ты решил, а почему бы тебе самому в качестве компенсации за моральный ущерб, не продать несколько капсул. Наверняка у тебя есть пара-тройка надёжных каналов, через которые без всякого риска можно спихнуть хоть ядерную ракету!
– Глеб, ты же знаешь, я дом в коттеджном посёлке строю! Нулевой цикл купил, а дальше что?! Разве на зарплату директора школы построишься?! А мы с Нэлькой рожать собрались! А у Нэльки в родне сплошные двойни, да тройни! Значит, и мы одним махом многодетными станем! Да ещё её мама к нам переедет, чтоб с детьми нянчится! Как жить-то?! Как?! Голодать?! У меня квартирка однокомнатная, у Нэльки тоже.
Куда всей оравой деваться?!
– Короче! – прервал я его кудахтанье.
– Да! Я попытался продать одну капсулу! И не надо меня осуждать за это. У всех в жизни бывают чрезвычайные обстоятельства…
– Ещё короче! – рявкнул я.
– Ты же знаешь, что наш школьный подвал арендуют…
– Борисовцы! – Я схватился за голову. – И ты опять связался с этими упырями?! Ты?! Которому они чуть башку тогда не снесли?!
– Глеб, не ори на меня! Я и так уже наказан. Марсель – парень, который каждый месяц приносил мне за аренду деньги, – взял у меня капсулу, а на следующий день… на следующий день…
– Ну! – поторопила его Элка.
Ильич надолго присосался к фляжке, потом вытер рукой рот и, зажмурившись, словно ребёнок, которого собираются бить, прошептал:
– На следующий день он принёс мне двадцать тысяч долларов.
– Сколько? – не поверил я собственным ушам.
– Двадцать. Тысяч. Долларов. – Шеф открыл свои красные глазёнки и уставился на меня. – Я тоже не понял ничего, Глеб. Столько не могут стоить наркотики в одной крохотной капсуле, учитывая, что борисовцы мне наверняка и половины не заплатили…
– Не могут, – кивнула Элка. – Даже если в капсулах были не наркотики, а составляющие для их производства.
– Вот и я ничего не понял. Ничегошеньки. И стал пытать Марселя, что в этой капсуле. У него глаза полезли на лоб.
– А ты не знаешь?! – заорал он.
Я говорю:
– Точно не знаю, но догадываюсь. Наркотики?
Он с лица сошёл, побледнел, как мел, и пробормотал:
– Ну да, наркотики. А у тебя ещё есть?
Я не собирался больше продавать капсулы, но… двадцать штук баксов за одну маленькую чёрную штуковину! В конце концов, бельгийцы мне были должны за тот риск, которому они меня подвергали. А капсул было целых двадцать штук! Я решил, что имею полное право ещё на пару из них. Ведь мне строиться нужно, а на зарплату директора…
– Слушай, если ты ещё раз скажешь про зарплату директора…
– Молчу! Но строиться-то всё равно нужно! На следующий день я принёс Марселю две капсулы, а он мне деньги. На эти бабки я мог построить хоромы, и ещё бы осталась приличная сумма. Но я решил, что сразу тратить эти деньги нельзя. Ты же знаешь, какой гадюшник наш город! Все суют свои носы в чужие дела! Сразу бы пошли разговоры, откуда у меня деньги. Да и налоговая бы наверняка докопалась. В общем, я прижался, застегнул кубышку покрепче и затаился до поры до времени. Одну покупку только сделал, не удержался.
– Новую машину «Тойоту-Авенсис»? – спросила Беда.
– Да. Оформил на имя жены, потому что на меня уже зарегистрирована одна машина. У начальника ГАИ в нашей школе сын учится, он мне что хочешь на кого хочешь оформит. Нэльке я ничего не сказал, хотел машину ей на день рождения подарить, сюрприз сделать. Всё вроде бы было шито-крыто, и я уже поздравил себя с удачной сделкой. Но перед выпускными вдруг позвонил Лоран и сказал, что он хорошо мне заплатит и организует для моей школы большой грант, если… если… – Шеф отвёл виновато глаза и замолчал.
– Если ты найдёшь какую-нибудь «шестёрку», которая перегонит «скул бас» на границу с Монголией, – жёстко закончил я за него фразу.
– Лоран сказал, что все документы теперь в порядке, и он перешлёт их с курьером. А ещё он посоветовал, для получения в следующем году гранта, не просто перегонять автобус, а организовать какую-нибудь развлекательно-познавательную программу для сельских интернатов. Глеб, я не сомневался, что ты сделаешь всё в лучшем виде. Ведь нужно же было как-то избавляться от этого чёртового автобуса! А ты и программу придумал, и даже спонсоров на подарки детским домам нашёл!! Кто ещё мог бы такое провернуть? – Ильич заискивающе посмотрел на меня.
– Ну да, конечно, кто же будет шмонать на постах автобус, забитый гуманитарным грузом, – задумчиво сказала Беда. – Ловко придумано! Так зачем же ты за нами слежку устроил, Владимир Ильич?! Зачем пургеном напоить хотел, злыдень?!
– На следующий день, после того, как вы тронулись в путь, ко мне в кабинет вломились борисовцы. Марсель и ещё какой-то бугай. Оба были пьяные в хлам. Они взяли меня под ручки и повели в тренажёрный зал, в подвал. Сопротивляться было бессмысленно. В зале их было человек восемь. Одни качались, другие полукругом сидели вокруг огромного мужика с красной рожей. Он был как из фильма ужасов – весь в оспинах и каких-то шрамах.
– Сам Борисов! – со знанием дела воскликнула Беда. – Что ж, поздравляю, его немногим довелось увидеть, а уж тем более, с ним поговорить. Наша газета обещала бешеный гонорар тому, кто возьмёт интервью у Борисова, но, увы, все попытки заканчивались на звонке его секретарю.
– У них там была какая-то сходка. Когда меня привели, все вышли, остался только Марсель и этот… главный. Они меня били! По почкам! – Шеф всхлипнул.
– А ты думал огрести шестьдесят тысяч баксов, не получив ни одного пинка?! – хохотнул Сазон. – Наивный ты, голубь.
– Я признался бандитам, что капсул было двадцать штук. И в том, что они хранятся в автобусе, в сейфе, тоже признался. И даже код сказал! А куда мне было деваться?! – Ильич потряс фляжку, проверяя, остался ли там коньяк. – На следующий день Марсель снова пришёл ко мне в кабинет. На этот раз он был трезвый. Он положил мне на стол ровно двадцать капсул чёрного цвета – точные копии тех, которые я продавал. Я удивился и испугался. Спросил, что это значит. Марсель вежливо объяснил мне, что я должен догнать автобус и незаметно подменить капсулы. То есть, настоящие забрать, а поддельные подложить в сухофрукты. Если я откажусь, объяснил он, меня больше никто никогда не увидит. Если сделаю всё как надо, мне заплатят приличную сумму денег и даже помогут урегулировать вопросы с налоговой, чтобы я мог их спокойно тратить. Короче, выбора у меня не было. Вечером я собрался в дорогу и погнал по трассе за вами вдогонку. Машину взял новую, она тонированная, и ты, Сазонов, её не знаешь. Первый раз я догнал вас в Тайменке. Только залез в автобус, который ты не закрыл, и тут какой-то алкаш да меня докопался. Кто ты такой, говорит, почему я тебя раньше в нашей деревне не видел? Я ему сто рублей сунул, чтобы он замолчал и унёс ноги подальше. Ждал вас в машине, на окраине деревни. Больше к автобусу не совался, там, говорят, директора интерната убили, милиции понаехало, зевак набежало. Вечером, к вам опять на хвост сел. В Бобровниково вы автобус закрыли, да и дети там постоянно крутились, не смог я капсулы подменить. И снова – убийство, милиция, зеваки… Я, если честно, запаниковал. Да ещё Марсель каждые пять минут на мобильник звонит, интересуется, выполнил ли я задание.
– Ты следил за нами от интерната, и когда мы остановились в кафе, решил напоить нас пургеном.
– Дурацкая была идея, согласен. Но я больше ничего не смог придумать! Я решил, что когда у людей понос, им нет ни до чего дела. Я решил, что смогу спокойно проникнуть в автобус и подменить эти чёртовы капсулы, пока вы бегаете в туалет! Рон меня прекрасно знает, лаять не будет. Я ждал у кафе, когда официант выполнит мой поручение, и вы начнёте носиться в сортир, но тут неожиданно вы с Элкой вывалились на улицу и начали пинать мою машину! У меня нервы не выдержали, я рванул с места и уехал в сторону Барнаула. На ближайшем посту меня тормознули гайцы и сдали в руки, кого бы думали? Марселя! Оказывается, он тащился всё это время за мной на «Патроле» и следил, как я выполняю задание. Когда я рассказал ему, что вы меня «срисовали», он пришёл в бешенство. Назвал скотом недоделанным, ударил по рёбрам и приказал ждать его в двухстах метрах от поста ГАИ.
– Понятно, это он угонял автобус, – сказал я. – Хотел доставить «скул бас» к тебе, чтобы ты подменил капсулы, а потом бросить автобус недалеко от поста, чтобы мы утром его нашли. К счастью, в салоне оказались Викторина и Ганс.
– Скорее, к несчастью, – вздохнула Элка.
– Почему к несчастью? – еле слышно спросил Ильич.
– Да потому что Ганс сожрал все эти капсулы!! – заорала она. – Сож-рал! И до сих пор почему-то жив. Может, он их уже выкакал, а? Интересно, это ж на какие деньги там было этого… говна?!
– Как сожрал? Почему сожрал? – Ильич побелел и опять стал валиться на бок. – Где выкакал?! – заорал он.
– Тихо, – приказала ему Беда и тычком в бок усадила прямо. – Случилось то, что случилось. Где поддельные капсулы?
