В общем, держался парень изумительно, что и говорить. Я задумалась на мгновение, как бы я реагировала на такого мужчину, если бы не знала, что все его спокойное благородство – наносное, что на самом деле Валерик – форменный подлец, прощелыга и приспособленец.
Выходило, что если бы я этого не знала, то Валерик произвел бы на меня очень хорошее впечатление. А если бы еще он начал за мной ухаживать…
Именно ухаживать, а не приударять, клеиться, подбивать клинья и так далее. Глядя в эти ясные глаза, нетрудно предположить, что господин Окунев умеет увлечь женщину всерьез. Он знает, когда нужно взять за руку, когда поглядеть в глаза со значением, когда отвести взор, якобы смутившись, наверное, и краснеть умеет по заказу. Небось, может говорить о своих чувствах полчаса без перерыва и ни разу не повторяясь. Умеет вроде бы случайно коснуться женского плеча и невзначай привлечь к себе, а также вовремя отстраниться, чтобы еще больше разжечь желание близости…
И потом, когда дело дойдет до постели, думаю, Валерик в грязь лицом не ударит, в этом смысле все у него нормально.
Возможно, я кое-что придумала, но ясно видно, что Валерий Окунев – человек не простой, иначе не смог бы втереться в доверие к семейке Ладыгиных.
Если Валерия Окунева я узнала по фотографии, что дала мне в свое время наша клиентка Татьяна Степановна, то заклятую Танину подружку детства Ольгу узнать тоже оказалось нетрудно, хотя раньше я никогда в жизни ее не видела.
Во-первых, она все время находилась рядом с Валериком, не отходя ни на шаг, и держала его за руку с таким видом, чтобы каждому становилось ясно – это ее частная собственность, и она никому не собирается уступать своего мужчину даже во временное пользование. То есть никаких любезностей со стороны гостей женского пола, никакого мимолетного флирта, никакого перемигивания поверх бокала с шампанским, никаких умильных взглядов и вздохов, лучше вообще обходить их пару стороной. В противном же случае, если какая-нибудь глупая и самонадеянная особа все же решится слегка пококетничать с Ольгиным женихом, то она поимеет дело лично с ней, Ольгой.
А дальше все будет зависеть от статуса провинившейся дамы: если это подчиненная Ладыгина, то дело закончится немедленным увольнением без выплаты выходного пособия, а возможно, и с волчьим билетом. Если же провинившаяся особа занимает то же положение, что и Ольга, то есть не зависит от ее отца, то в ход пойдут другие наработки. И уж будьте уверены, так просто это дело Ольга не оставит, она скандальная и злопамятная, это все знают.
То есть, во-первых, Ольга липла к своему женишку как смола, а во-вторых, я узнала бы ее и без него. Выглядела она несколько странно. Тело довольно крупное, с большими руками и ногами, голова, напротив, маленькая, что, надо сказать, Ольга пыталась компенсировать пышной прической. Лицо тоже производило довольно странное впечатление. Черты его никак не соизмерялись друг с дружкой. Глаза большие, чуть навыкате, надбровные дуги выдаются вперед, лоб низкий. Впрочем, замаскированный челкой.
Нижняя челюсть тяжелая. Такой подбородок у мужчин называют квадратным. И ко всему этому великолепию прилагался небольшой аккуратный прямой носик.
Я удивлялась, пока не вспомнила, что, по рассказам Татьяны Степановны, мать возила Ольгу по разным клиникам. Очевидно, нос ей сделали в Швейцарии, а также подтянули кожу вокруг всего лица, этим объясняется неподвижность и отсутствие мимики. Еще, наверно, откачали жир кое-где и что там еще делают-то…
Я прониклась бы сочувствием к несчастной дурнушке, если бы не знала, как она поступила с лучшей подругой.
Надо сказать, что Ольга дурнушкой себя не считала. Она напялила безумно дорогое яркое платье и буквально обвесилась драгоценностями. Слишком открытый вырез обнажал то, что следовало скрывать. Второй подбородок, разумеется, в Швейцарии убрали, легко обнаруживалось, что шея непропорционально коротка.
Над лицом, несомненно, поработали профессиональные стилисты и визажисты, это было видно издалека. Они же, надо полагать, велели Ольге держать голову высоко и не таращить глаза, они и так навыкате. Иногда Ольга забывалась, и прорывался ее настоящий взгляд – тяжелый, мрачный, исподлобья.
Да уж, странная парочка. И как же хочется Валерику стать богатым, если он решил жениться на этой…
Впрочем, это его дело. А мое – выяснить, куда могла деваться Татьяна Окунева.
На какое-то время выйдя из роли телохранителя и оставив без присмотра дядю Васю, я двинулась через зал в направлении «сладкой парочки». Когда до них оставалось всего несколько метров, я юркнула за портьеру, чтобы подобраться еще ближе и подслушать их беседу. Однако вместо их любовного воркования услышала негромкий разговор двух мужчин.
– Это что же выходит, – раздраженно говорил один из них. – Алексей хочет переметнуться к тамбовским?
– Быть такого не может! – убежденно возражал второй. – Не посмеет! Он у нас на крючке! Только попробует дернуться – сами знаете, что будет! Ему крышка!
– Однако он пригласил на корпоратив этого типа из тамбовских… чем ты это можешь объяснить?
– Вы уверены? – сомневался номер второй.
– Да он сам сказал Космачеву, что из Тамбова! Я рядом стоял, все слышал! И потом – по нему видно, что серьезный авторитет! Морда бандитская, сразу понятно: убить человека ему – как комара прихлопнуть! Золотом увешан, как витрина ювелирки… Точно тебе говорю – Алексей заигрывает с тамбовскими!
Я порадовалась, что этот разговор не слышит дядя Вася: ему не понравились бы слова насчет бандитской морды.
Я осторожно раздвинула портьеры, чтобы взглянуть на тех двоих, чей разговор случайно подслушала, но они уже удалялись, так что я успела разглядеть только ничего не говорящие спины в дорогих пиджаках. Единственное, что мне удалось заметить, один из них был невысоким и полным, а второй, напротив, – длинным, тощим и сутулым. Этакая пародийная клоунская парочка – толстый и тонкий, прямо как в рассказе Чехова…
Впрочем, эти двое меня интересовали меньше, чем другая парочка – Валерий и Ольга.
Повертев головой, я наконец увидела их.
Они стояли около огромного зеркала и разыгрывали трогательную до отвращения сцену: Валерий кормил свою новую пассию свежей клубникой, обмакивая каждую ягодку в сливки из высокого бокала и с милой улыбкой отправляя в Ольгин рот. Ольга делала капризное пресыщенное лицо, но краем глаза поглядывала в зеркало на окружающую толпу: все ли женщины видят ее триумф. Нетрудно было догадаться, что вся сцена была разыграна на публику.
Вот к парочке подошла худощавая светловолосая женщина в черном длинном платье, она поправила Ольге прическу, улыбнулась Валерию. Я тут же идентифицировала ее как Елену, жену Алексея Ивановича Ладыгина и мать Ольги. Фигура у Елены была довольно стройной, и лицо сохранило следы прежней красоты, но, несмотря на это, выглядела она на все свои без малого пятьдесят лет. Возраст читался в страдальческом взгляде и в горькой морщинке возле рта. У нее-то что за горе? Ах да, дочка не совсем нормальная, и всю жизнь она с этим живет, боится за нее, мучается виной…
А может, знает, что у мужа сейчас большие неприятности, или он с ней груб, да мало ли что…
Я снова напомнила себе, что это не мое дело. Хотя неплохо бы потолковать с этой женщиной, возможно, она многое знает…
Ольга встретила мать кислой улыбкой, напоминающей гримасу, и брезгливо выдернула у нее свою руку.
Тут раздался звон гонга, и Елена поспешила к своему мужу, который стоял на небольшой сцене с бокалом шампанского в руке, готовясь произнести тост.
Дождавшись прихода жены, Ладыгин начал свою речь, причем, должна отметить, в ней не было ровным счетом ничего интересного. Он коротко коснулся достижений фирмы, упомянул некоторых особо отличившихся сотрудников, поблагодарил всех гостей, что пришли поздравить его фирму с круглой датой, и от себя лично добавил, что очень это ценит.
В общем, речь состояла из пустых вежливых слов. Ладыгин, конечно, держал себя в руках, но видно было, что все недавние события очень его подкосили, выглядел он не блестяще. Но я тут же вспомнила, как он велел меня обыскать и потом даже не извинился за оскорбление, и решила, что не стану ему сочувствовать.
Я выскользнула из-за портьеры и ввинтилась в толпу, чтобы приблизиться к «сладкой парочке», но снова опоздала – когда подошла к зеркалу, их и след простыл, а на том месте, где только что разыгрывалась сцена кормления, в полном одиночестве танцевала дама средних лет, кажется, бухгалтер из «Электроленда». Впрочем, я выразилась неверно: она танцевала не одна, а вдвоем с собственным отражением, не спуская с него влюбленного взгляда. В руке поблескивал бокал шампанского. Подмигнув своему отражению, она чокнулась с ним, выпила глоток шампанского и продолжила свой странный танец.
Я отвела от нее удивленный взгляд и снова оглядела зал.
