Иван поднялся с банкетки, взял трубку и поднес ее к уху.
– Ланский!
Он слушал, и его лицо на глазах менялось. Сначала на нем появилось удивление, которое переросло в недоверие и наконец – в растерянность. Впрочем, последнее выражение для него было довольно обычным. Думаю, что с ним он и появился на свет.
– Да… – проговорил он наконец. – Хорошо… обязательно сегодня? Ну ладно, я приду…
Повесив трубку, он снова тупо уставился в стенку перед собой, как будто там проступила огненная надпись.
– Они что, снова зовут тебя на собеседование? – спросила я, когда поняла, что он не торопится с объяснениями. – Передумали брать тебя в свой штат?
– Это не из «Спейса»… – отозвался он наконец. – Это звонил представитель иностранной юридической коллегии. По поводу какого-то наследства…
– Наследства? – переспросила я удивленно.
Наследство – это слово не из моего словаря. Это что-то из западной жизни, а больше даже – из английской классической литературы: старый лорд умирает, оставляя своей бедной племяннице миллионы… злые родственники пытаются уничтожить завещание, но преданный слуга разрушает их козни…
– Какое наследство? – повторила я. – Это как-то связано с гибелью Бориса?
– В том-то и дело! – Он как будто проснулся. – Она сказала, что после гибели Бориса наследником становлюсь я, и хочет встретиться со мной, чтобы все подробно обсудить.
– Она? – переспросила я. – Это была женщина?
Все-таки этот голос мне знаком…
Борис кивнул.
– Что, прямо сейчас? – дошла до меня его последняя фраза. – Обычно наследство – это долгое дело…
– А она сказала, что это срочно… и что она все объяснит при встрече. Да я и сам хочу поговорить, может быть, узнаю что-то про Бориса… – и он повернулся к двери, собираясь уйти из квартиры.
– Ты что – собираешься идти в таком виде? – проговорила я в его спину.
– А что? – он недоуменно повернулся ко мне.
– Взгляни на себя в зеркало! – вскричала я, снова ощутив себя в своей стихии. – Ты же весь в торте! Не самый лучший макияж для разговора с адвокатом…
– Ах да… – Иван заметно смутился. – Знаешь, столько всего произошло…
Я забегала вокруг Ивана, приводя его в порядок. После того как я собрала его на собеседование в фирму «Спейс», по второму разу все пошло гораздо легче, я уже знала, где что лежит. Кроме того, теперь я со спокойной душой брала вещи Бориса, зная, что они ему больше не понадобятся…
На этот раз я выбрала серый английский твидовый пиджак и темные брюки.
Бонни в эту суету не вмешивался, он тихо лежал в углу прихожей, но глядел на меня неодобрительно.
Суетясь вокруг Ивана, я обдумывала последние события, в частности – звонок адвоката.
Откуда эта юридическая коллегия пронюхала, что Иван находится здесь? Да еще так быстро?
Я думала, что юристы работают медленно и осторожно, по десять раз перепроверяя всякую информацию – а тут не успели по телевизору сообщить о гибели супругов Ланских, как они уже звонят…
И опять же – почему мне показался знакомым голос этой адвокатши? Ведь я с этой иностранной юридической коллегией никогда в жизни не сталкивалась…
– Ну вот, – проговорила я, удовлетворенно оглядев Ивана. – Теперь ты можешь идти на встречу с кем угодно, хоть с английской королевой. Кстати, где расположена эта коллегия?
– Понятия не имею. – Иван пожал плечами.
Все-таки его рассеянность переходит всякие границы!
– А куда же ты собрался идти? – поинтересовалась я с сарказмом.
– Она назначила мне встречу в кафе «Карибы», – ответил он спокойно. – Это тут, неподалеку, на Среднем проспекте. Она назвала адрес…
– Вот как… – пробормотала я.
Я-то думала, что его пригласили в офис коллегии… кафе – это как-то несерьезно для официальной встречи! Впрочем, кто их знает, этих адвокатов! Может, у них так принято…
Еще раз окинув Ивана придирчивым взглядом, я отпустила его на встречу.
Но едва за ним закрылась дверь квартиры, Бонни словно взбесился. Он вскочил, заметался вокруг меня, то жалобно подвывая, то рыча. Наконец, схватил в зубы свой поводок и принес мне, явно намекая на прогулку.
– Бонни, но сейчас еще не время… – попыталась я охладить его пыл.
Но он громко рыкнул, давая понять, что самое время, и вообще, если мы не выйдем из квартиры, он ни за что не ручается.
Ладно, если уж ему так приспичило… в конце концов, мне же будет хуже, если он не дотерпит!
Я оделась, пристегнула поводок и вывела пса на лестницу.
Он был так озабочен, так спешил на улицу, что даже не сделал попытки пописать на статую Фемиды, с которой уже сняли пленку. Это само по себе меня насторожило, но когда мы вышли из дома, он припустил не к обычному месту прогулок, а на Средний проспект.
– Бонни, ты, кажется, перепутал! – проговорила я, пытаясь направить его в нужную сторону. Но он оглянулся на меня, словно хотел сказать: «Ну до чего же медленно ты соображаешь»!
По проспекту текла обычная многолюдная толпа, но перед нами все расступались: Бонни производит на незнакомых людей очень сильное впечатление.
Я в общем-то уже понимала, куда он меня тащит.
И все мои сомнения окончательно рассеялись, когда перед нами появилась яркая вывеска «Кафе «Карибы».
Я поняла одновременно две вещи: Бонни тащил меня именно сюда, и я сама в глубине души хотела того же самого.
С той самой секунды, как я услышала голос подозрительной адвокатши, меня не оставляло беспокойство. Я хотела рассеять свои подозрения или, наоборот, подтвердить их.
Как только мы приблизились к кафе, Бонни замедлил шаги, прижался к моей ноге и искоса взглянул на меня, как будто хотел сказать: «Ну, теперь-то ты будешь действовать сама или мне и дальше придется на каждом шагу тебя подталкивать»?
На тротуаре возле кафе были выставлены летние столики. Я пригляделась к сидящим за ними посетителям и сразу узнала в дальнем конце террасы трогательный, беззащитный затылок Ивана. Лицо его собеседницы мне не было видно, потому что его закрывал крупный широкоплечий дядька за соседним столом.
– Бонни, – проговорила я вполголоса. – Дальше я действительно пойду одна. Ты должен обещать мне, что будешь сидеть тихо и ни на шаг не приблизишься к Ивану! Пойми, нам нужно действовать скрытно, а с твоей броской, эффектной внешностью ни о какой конспирации не может быть и речи!
С этими словами я подвела его к витрине книжного магазина, расположенного поблизости от кафе.
– Сиди пока здесь и изучай обложки!
Книги в витрине были самые подходящие: «Атлас пород собак», «Служебное собаководство», «Русская псовая охота»… здесь же были и детские книги соответствующей тематики: «Му-му», «Белый пудель», «Каштанка», «Ко мне, Мухтар», «Белый Бим черное ухо»…
Бонни дал понять, что будет вести себя хорошо, и принялся с увлечением разглядывать витрину.
Тем не менее, не полагаясь на его обещание, я привязала поводок к оконной решетке: нельзя же без присмотра оставлять на людной улице такую крупную собаку!
Решив вопрос с Бонни, я приступила ко второй фазе операции.
Мне нужно было незаметно подобраться к собеседнице Ивана и увидеть ее лицо, чтобы выяснить, знакома она мне или это мне только показалось.
На мое счастье, как раз в это время по проспекту двигалась шумная группа футбольных фанатов, болельщиков «Зенита». Размахивая бело-голубыми шарфами и флажками, энергично выкрикивая речевки, они перегородили почти весь тротуар.
Я смешалась с их толпой и незамеченной прошла мимо столиков кафе.
– «Зенит» – чемпион! О-ле, о-ле! – кричал лопоухий парень рядом со мной. – Ты кто? – поинтересовался он, заметив меня.
– Представитель сочувствующих масс, – ответила я, прячась за бело-голубой толпой.
– Чего? – переспросил он, моргая. – Каких таких масс?
– Сочувствующих, – повторила я и, протиснувшись между «зенитчиками», юркнула за припаркованный возле тротуара красный микроавтобус с надписью: «Корма, одежда и аксессуары для животных». Там была еще какая-то надпись, замазанная белой краской, я не стала разбирать.
Отсюда мне было видно немного лучше, толстый дядька не загораживал «адвокатшу», но зато теперь я видела ее не спереди, а сзади и сбоку. Мне была видна узкая прямая спина и коротко стриженные темные волосы, но этого было недостаточно для опознания.
Я прокралась по проезжей части позади микроавтобуса, при этом чуть не попала под колеса проезжающей мимо белой «Тойоты». Водитель высунулся из окна и повертел у виска пальцем:
– Тебе что, жить надоело?
Я развела руками, прижала палец к губам и, согнувшись в три погибели, заползла за старенькую «Волгу», притершуюся бок в бок с микроавтобусом.
Следом за «Волгой» стоял огромный черный джип, и я смогла выпрямиться. Отсюда собеседница Ивана была видна под нужным углом. Я привстала на цыпочки, перегнулась через капот джипа и во все глаза уставилась на нее.
