Мошенник долгое время оставался неуловимым — милиция несколько раз брала след, но след оказывался фальшивым. Путало карты и то, что потерпевшие боялись давать показания. Как же, рассуждали они, мы расскажем, а он на нас обидится и сошлет куда подальше. Мы ведь уже с ним договорились, вымолили прощение — а теперь что ж получается, напрасно мы деньги платили. И молчали, упрямо поджимая губы. Да поймите же вы, твердолобые, вернут вам ваши деньги, убеждали их следователи. Поймите, наивные обманутые люди, ведь перед вами был обыкновенный жулик! Ну что вы молчите! Не надо бояться! Ага, говорили потерпевшие и многозначительно качали головой, значит, по-вашему, обыкновенный жулик. Ну-ну. А вот по-нашему, совсем даже необыкновенный. И молчали. И как можно найти след, если все упорно заметают следы?
— На что жалуетесь?
— Так ведь ни на что не жалуемся!
— Как же так, сами сказали, что вынесли вымогателю норковую шубу и серьги с рубином!
— Беру свои показания назад, серьги у нас пропали еще прошлой весной, а шубу моль съела.
Вот вам типичный протокол опроса свидетелей.
Конечно, оставались показания соседей, как правило древних старух, дремлющих по лавкам во дворе. Что-то они такое видели в свои слепые полглаза, и рассказывали об увиденном охотно, но путано.
Злодей подкатывал к домам своих жертв на роскошном лимузине с двумя мотоциклистами сопровождения — пособники оставались на улице, он один поднимался в квартиры, собирал дань — и исчезал.
— А выглядит как? Как выглядит?
— Как-как. В мундире.
— Лицо у него какое?
— Ну в точности! Ну одно лицо! — и старухи закатывали подслеповатые глаза.
— Прямо вот так похож?
— Вылитый!
Следствие топталось на месте: ну не расклеишь же по городу фоторобот преступника, который похож на высокопоставленное лицо. Не поместишь фотографию государственного деятеля в газете под рубрикой «Вооружен и опасен». Не прикажешь патрулям останавливать правительственные лимузины. Оставалось одно — расставить по городу засады. Но опять-таки, где их расставлять, засады эти? Мошенник действовал на первый взгляд бессистемно: сегодня он потрошит центральные районы, потом исчезает на две недели, потом появляется в Свиблове, а назавтра он уже в Химках. Везде засады не поставишь.
— Понимаешь, — говорил мне Гена Чухонцев, — если бы он по Рублевскому шоссе работал, там было бы проще. Богачи все друг друга знают, друг за дружкой следят. А он, мерзавец, ходит по блочным пятиэтажкам, в самых таких невзрачных спальных районах. Ну как я там засады расставлю? Как?
Действительно, преступник (по всей видимости, очень и очень неглупый человек) рассудил здраво: богатых грабить сегодня опасно — у богатых охрана, у богатых система видеонаблюдения, за богатыми следят. Кроме всего прочего, богатые могут и отомстить. А жителей спальных микрорайонов никто не охраняет, за их хибарами никто не следит, мести бедняков опасаться не приходится. Конечно, взять с них можно значительно меньше, чем с буржуев, но зато бедных количественно больше, и если брать со всех подряд — на круг дело окажется даже выгоднее, чем поборы с богачей. Лучше тысячу раз взять по пятерке, чем пять раз по тысяче, — спокойней можно работать. К тому же всем известно, что как ни бедна русская семья, а на черный день чтонибудь да отложила. Есть, есть у нашего народа нерастраченные заначки, не все еще вытрясли налогами. Каждый что-нибудь да припрятал. Если как следует надавить, из всякой малогабаритной квартиры в хрущобе можно пару тысяч выдоить, а то и побольше.
Вот какой арифметикой руководствовался мошенник — и нельзя не признать, что расчет его был абсолютно верен. Тут прихватит серебряные подстаканники, там возьмет оклад с иконки, где пенсию изымет, где деньги на школьные завтраки — а ведь, если все сложить, оглушительные цифры получаются! И — не достанешь мерзавца, не подкараулишь!
Правда, пару раз оперативным работникам везло: они сталкивались нос к носу с преступником, выходившим из домов своих жертв. Впрочем, утверждать, что им повезло, все же нельзя. Милиционеры, встретившиеся с преступником, испытывали шок, видимо, внешность злодея оказывала на них сокрушительное воздействие. Мало того что преступник задержан не был, сами следователи не испытывали чувства вины оттого, что его не задержали. Они недоуменно выслушивали претензии коллег.
— Почему вы его не арестовали? — спрашивали их.
— То есть как это — почему?
Вот именно так, вопросом на вопрос отвечали милиционеры и широко открывали невинные глаза — они не чувствовали себя виноватыми!
Показания они давали сбивчивые, отвечали невпопад. По всему получалось, что мошенник даже на следственных работников умудрялся оказать такое воздействие, что те делались его послушными орудиями. Так, один из патрулей, обнаруживших авантюриста, не только его не арестовал, но, напротив, в течение всего дня сопровождал мошенника по маршрутам в качестве эскорта. Мчались по столице с мигалками, гудели на перекрестках, объезжали микрорайоны и трясли жителей.
— То есть вы ездили по городу вместе с преступником и вымогали у людей деньги?
— Почему вымогали деньги? — отвечали проштрафившиеся сыскари. — Мы просто сопровождали правительственную машину. Если ошибка вышла и нельзя теперь правительственные машины сопровождать — так и скажите.
— У него что, правительственная машина? Настоящая?
— А вы как думали? Игрушечная?
Да что же это за преступник такой? Гипнотизер он, что ли? И что это за важный чин, на которого злодей отчаянно похож?
— Гена, хватит темнить! Говори, кто!
Гена приблизил ко мне прыщавую физиономию и выдохнул:
— Третье лицо в государстве, понял! На всех фотографиях… Понял? Рядом с самим…
— Окружение проверяли?
— Осторожно, но проверяли.
Есть версия (эту версию Гена Чухонцев изложил мне шепотом), что преступник — это один из охранников известного лица, может быть, шофер. Изучил повадки шефа, имеет ключи от его машины, даже имеет возможность пользоваться гардеробом хозяина. Чуть шеф отлучится — допустим, на совещание в правительстве отправился, встречу на высшем уровне посетил и так далее, — как шофер немедленно облачается в одежду патрона, садится в его машину и мчится бомбить спальные районы. Организовано все предельно четко — чуть образовалось окно в рабочем расписании, как шофер выехал на дело. К тому моменту, когда шеф выходит из дверей Дома правительства, шофер уже тут как тут — и дверцу услужливо распахивает. Каков типчик! Ловко придумано? И разумеется, действует на людей, когда правительственная машина во двор въезжает. У этого автомобиля наверняка особая аура имеется — аура власти. Вблизи нее ноги у прохожих подкашиваются, и в глазах рябит. Люди даже толком рассмотреть не могут, кто к ним пожаловал. Наукой доказано, Гена сообщил, что самовнушение может заставить человека поверить во что угодно — хоть в то, что он беседует с самим Александром Македонским. Легкий грим навести — и готово дело. Если привлечь в свою банду гримера и пару сообщников на мотоциклах, план осуществить довольно легко.
— Такое скоро напишешь! Тебе приз дадут! Есть у меня вариант, есть! Надо пойти по театрам — и где гримера подозрительного найдем, мы тут же хвост к нему прицепим. Думаю, недолго этому бомбиле по Москве шастать. Возьмем! Возьмем!
— Ну допустим, выйдешь ты на шофера, — сказал я Гене, — и что дальше будешь делать? Шофер у такой шишки, он и сам в чине генерала, не меньше. Тебя близко к этому шоферу не подпустят, без соли съедят. Что ты скажешь: есть у меня подозрение, что вы квартиры потрошите? А доказательства где? Гримера твоего в два счета молчать заставят. Он себе язык в камере откусит, чтобы тайну не раскрыть. Нет, Гена, ищи вариант попроще, на шофера тебе замахиваться не стоит.
Гена рассказал, что есть и еще неожиданная зацепка, любопытная ниточка, которая может привести к мошеннику. Одна привлекательная вдова, которую мошенник посетил не так давно, попробовала откупиться от мерзавца натурой. Не имея ничего ценного в доме, она решила, что сама представляет некий интерес, — и кинулась на шею визитеру. Тот незамедлительно оттолкнул пылкую вдовушку и вышел прочь — однако та успела запечатлеть на его щеке поцелуй, причем такой, что след от него мог остаться надолго. Во всяком случае, вдова уверяла, что ее поцелуи — вещь фирменная, недели на три-четыре с гарантией.
— Знаете, что такое засос? — застенчиво спросила вдова у Гены Чухонцева.
— Ну, вроде бы знаю.
— Так вам что, никогда не ставили настоящих засосов? — Полные губы вдовы потянулись к прыщавому следователю.
Гена подробно допросил потерпевшую (впрочем, потерпевшей вдову называть не стоило — то был редкий случай, когда потерпевшим вышел сам вымогатель).
