По вкусу жидкость напоминала рассол. Первый стакан я опустошила легко, со вторым мне пришлось повозиться, третий я влила в горло с невероятным трудом, а перед четвертым спасовала. Скажи мне кто-нибудь, что я не смогу проглотить простую воду, я бы не поверила. Ну разве это трудно? Ан нет, оказывается, бывают случаи, когда организм отказывается принимать жидкость.
Очень медленно, стараясь не совершать резких движений, я поползла в спальню, делая по пути удивительные открытия. Вы знаете, что при каждом шаге желудок колышется? Я об этом и не подозревала, хоть живу на свете не первый год. А еще, оказывается, лечь с животом, набитым целлюлозой, очень сложно. Как ни устраивайся, покоя нет – свинцовая тяжесть в том месте, где заканчиваются ребра, мешает дышать, свернуться калачиком невозможно, умоститься лицом вниз не получается. Оставалась поза мумии: на спине, с вытянутыми вдоль туловища руками. К тому же на меня напала икота! Одна радость – разыгравшийся было аппетит неожиданно исчез. Кажется, впервые в жизни мне удалось лечь в постель, не слопав перед этим тарелку каши с сыром. А я очень люблю овсянку, сваренную на молоке. Ее надо сдобрить куском сливочного масла и бросить граммов сто пятьдесят эдама, нарезанного маленькими кусочками. Понимаю, на первый взгляд рецепт кажется вам странноватым, но так делала моя бабушка, и поверьте, вкуснее, чем она, геркулес никто не варил.
Из глубины коридора вышла курица.
– Таня! – строго сказала она. – Неужели тебе меня не жаль? Дети останутся сиротами!
Я вздрогнула.
– Вы кто?
– Цыпа-гриль, – грустно ответила гостья, – твой будущий обед. Из-за того, что на свете живут гнусные обжоры, мы погибаем!
По моим щекам покатились крупные слезы, несушка принялась сама себя ощипывать, вместо крыльев у наседки оказались руки с пальцами. Я заорала от ужаса и… проснулась.
Лишь через пару минут изучения собственной спальни я поняла: мне привиделся кошмар. Но, похоже, жареной курочки мне долго не захочется. И завтракать не я стану. Раджив велел перед каждым приемом пищи непременно глотать целлюлозу, а у меня сейчас не хватит духа опять запихивать в себя таблетки. Пора заняться делом! Приведу себя в порядок и позвоню в банк…
– Приемная главного управляющего, – бойко сказал девичий голос.
– Позовите Олега Михайловича, – попросила я.
– Господин Ефремов в отпуске, – последовал бесстрастный ответ. – Могу вам чем-нибудь помочь?
– Нет, дело личное. Когда он вернется?
– Мы не сообщаем частной информации о сотрудниках, – не меняя тона, сказала секретарь.
Я набрала другой номер. Снова отозвалась женщина, на сей раз, похоже, немолодая.
– Да? – проскрипела она. – Вы кто?
– Можно поговорить с Олегом Михайловичем?
– Нет!
– Простите, а…
Из трубки полетели частые гудки, я удивилась и повторила попытку. Услышав то же скрипучее «Да?», я спросила:
– Господин Ефремов дома?
– Нет!
И нас опять разъединили.
Если вы хотите добиться успеха, главное – не сдаваться. Первые неудачи не должны вас смущать, повторяйте попытки до упора.
– Да?
– Домоуправление! – заорала я.
– Ась?
– Из жилконторы беспокоят! Когда с коммунальными услугами разберетесь? Долг висит! И вам не стыдно? Зима на носу, а у вас еще март не оплачен, – загудела я. – В суд подадим, стребуем в двадцатикратном размере!
– У нас нет задолжности, – вступила в беседу грубиянка.
– Не врите! Квартира сорок два?
– Она самая.
– По прописке в ней Ефремовы?
– Верно.
– Олег Михайлович и Екатерина Николаевна?
– Точно.
– А вы кто? Он или она?
– Галина, – растерянно представилась тетка.
– Еще одно нарушение, – обрадовалась я. – Вода, газ, отопление и мусор на двоих рассчитаны, а вас там трое!
– Я домработница.
– И чего? Вы руки моете, в отапливаемой квартире сидите – платите за комфорт, – наехала я танком на женщину. – А ну, зовите хозяев!
– Их нету.
– В суд подадим! Тогда поздно будет!
– Послушай, – просительно сказала Галина, – не шуми. Горе тут.
– Ну люди… – продолжала я исполнять роль домоуправши. – Кому ни позвоню, у всех неприятности! Вот и бедствуют в комнатах с хорошими условиями! Платить когда станете?
– Хозяин умер!
– Кто?
– Олег Михайлович.
– Вау! Простите, нехорошо вышло.
– Мне он человек посторонний, – вздохнула Галина. – Екатерина Николаевна в больнице. Хозяину стало плохо, его на улице нашли. Сижу тут теперь, собак сторожу. Слушайте, у вас же там небось все жильцы зарегистрированы?
– Конечно, полный порядок, – заверила я.
– Не слышали, может, кто прислугу ищет? Думаю, меня скоро уволят.
– Рекомендацию тебе дадут?
– Ну… надеюсь.
– Считай, повезло! – воскликнула я. – Только-только я беседовала со своей двоюродной сестрой, Татьяной Сергеевой. Она жена актера, ищет домработницу.
– Сделай доброе дело, – заныла Галина, – дай ее телефончик!
– Пиши, – воскликнула я и продиктовала цифры своего сотового, решив: подожду полчасика, а если Галина не позвонит, сама к ней обращусь.
Но домработница Ефремовых не задержалась – мобильный запрыгал через минуту после того, как я опустила трубку стационарного аппарата.
– Алло, – пропищала я. К моим немногочисленным талантам принадлежит умение изменять голос, что, кстати, нетрудно.
– Сделайте одолжение, позовите Татьяну, отчество, извините, не знаю, – сладко пропела Галина.
Удивительно, до чего вежливой способна стать хамка, если она вознамерилась устроиться на работу с хорошим окладом!
– Слушаю.
– Ваш телефончик мне дала… э… домуправ… э… э…
– Наверное, моя двоюродная сестра Маша, – пришла я на помощь бабе. – Она обещала помочь мне с домработницей. Вы ищете место?
– Точно!
– Убирать нужно раз в неделю, просто мыть полы. Гладить, стирать, готовить не надо, Зарплата тысяча долларов. Пойдет?
– Конечно! – заорала Галина.
Никто и не сомневался. Я бы тоже не отказалась от такой службы.
– У меня много кандидатов на эту должность, с каждым я провожу собеседование. Через час можете приехать?
– Ой, нет!
– Не совсем хорошее начало, – протянула я. – Если человек хочет работать, он мгновенно помчится на край света.
– Понимаете… собаки… их нельзя оставить…
– Отлично, – похвалила я. – Любовь к животным характеризует вас с лучшей стороны. Вы мне подходите.
– О!
– Однако я должна посмотреть на будущую работницу. Прямо сейчас.
– Чес слово, я не могу выйти!
– К вам приедут. Через полтора часа, идет?
– Да! Отлично! Спасибо! Супер! – обрадовалась Галина.
– Ждите! – гаркнула я, отсоединилась и побежала одеваться.
Лишь очутившись в пафосном, отделанном мрамором подъезде, я сообразила, что не спросила у Галины адрес Ефремовых. И как отреагировать, когда тетка с изумлением поинтересуется: «Где вы взяли наши координаты?»
Но домработница не проявила любопытства.
– Вы Татьяна? – она начала кланяться. – Входите, ботиночки не снимайте, мне совсем не трудно лишний разок пол помыть… Сюда, пожалуйста, в гостиную… Фу, Лорд! Маркиза, отстань!
– Собаки больные? – поежилась я.
– Здоровее многих, все прививки сделаны.
– Почему они лысые? – удивилась я.
– Порода такая, называются «голая мексиканская». Ох и забот с ними! Зимой одень, летом кремом от солнца намажь… – запричитала Галина. – Хуже детей! Екатерина Николаевна вместо детей псов и завела. Чай, кофе? Пообедать хотите?
В моем желудке началось шевеление.
– Нет, – резко ответила я, – лучше приступим к делу. Хочу задать вам пару вопросов. Отвечайте честно, иначе вас не возьмут в дом!
Галина согласно закивала.
– Почему вы увольняетесь от Ефремовых?
– Олег Михайлович умер, – сообщила прислуга. – Он в банке работал, имел денег кучу! Хозяйственный мужчина, все в дом нес. Екатерина Николаевна при нем как кот в сметане купалась, любой ее каприз выполнялся.
– Ну и по какой причине вы решили уйти?
– Так помер Олег Михайлович!
– И что? Его жена осталась.
– У нее денег скоро не будет, – заговорщически подмигнула Галина.
– Думаете? – нахмурилась я.
– Зуб даю, – воскликнула Галина. – В семье Олег Михайлович был добытчик.
– Вот, значит, почему вы решили сменить место службы… – изобразила я понимание. – Это единственная причина?
– Ну… да, – без особой уверенности ответила домработница.
Я подняла одну бровь, Галина заерзала.
– Тут дурдом, – неожиданно заявила она. – С виду приличные люди, богатые, а внутри… Ой, беда, какие жадные! Платят копейки, еду считают, если больше двух чашек кофе выпьешь, стоимость третьей из получки вычтут. Красиво?
