– Голову не морочь.
– А что, если Моффит не найдет билет?
Джолейн пожала плечами:
– Значит, не судьба. А теперь начинай собираться.
– Ну уж нет. Не раньше, чем ты получишь свои деньги. – Он откинулся на подушку. – Представь только, что снова очутилась на шоу мокрых футболок. Я бы не смог жить с таким собой.
Она положила голову ему на грудь.
– И чего же ты хочешь?
– Мятная пастилка вполне сойдет.
– От этого всего, я имею в виду. Всего этого жуткого безумия.
– Сносного финала. Только и всего, – ответил Кроум.
– Чтобы вышла статья получше, верно?
– Просто чтобы ночью спать получше.
Джолейн застонала:
– Ты не настоящий. Тебя не может быть.
Кроум попытался бегло классифицировать свои мотивы. Может быть, ему не хотелось, чтобы Моффит нашел украденный билет «Лотто», потому что тогда приключение закончится и ему придется уехать домой. Или может, ему хотелось вернуть билет самому, как-нибудь поэффектнее и поторжественнее, чтобы произвести впечатление на Джолейн Фортунс. Возможно, в этом не было вообще ничего благородного – просто тупая гордыня и гормоны:
– Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду, – сказал он.
– У тебя в животе урчит. Снова проголодался?
– Джолейн, ты не слушаешь.
Она подняла голову:
– Давай просто ненадолго оставим все как есть, прямо здесь, в постели. Посмотрим, что будет.
– Идет, – согласился Кроум. Она была бесподобна.
Пухл тайно злорадствовал по поводу их бегства. Он сказал, что у них бы ничего не вышло, не будь пикап Бода припаркован в голубой зоне, в двух шагах от входной двери в закусочную. Он сказал, что мужик за прилавком никогда не видел, чтобы трое инвалидов так чертовски быстро шевелились.
Пока грузовик мчался в Хомстед, Фингал продолжал высматривать, не гонятся ли за ними. Бод Геззер за рулем был взвинчен – он ожидал, что негритянка аннулирует свою кредитку, но это событие все равно неприятно его поразило. Менеджер закусочной, должно быть, вызвал полицию, никаких сомнений.
– Нам надо провести собрание, – сказал Бод. – Как можно скорее.
– С кем? – спросил Фингал.
– С нами. Истыми Чистыми Арийцами. – Настало время начать действовать как хорошо организованный отряд. – Возможно, проведем собрание сегодня днем.
Пухл наклонился вперед:
– А почему не прямо сейчас?
– Не в грузовике. Я не могу председательствовать и вести одновременно.
– Блядь, ты не можешь ссать и свистеть одновременно. – Пухл обметанным языком облизнул передние зубы. – Нам не нужно это ебаное собрание. Нам нужны наши лотерейные деньги.
– Нет, чувак, еще слишком рано, – сказал Бод.
Пухл вытащил свой пистолет и положил на пол у ног:
– Пока еще что-нибудь не пошло не так.
Фингал, зажатый на переднем сиденье между двумя пререкающимися злоумышленниками, непонятно почему ощущал, что он в безопасности. Пухл – самый крутой, и не только из-за оружия. Бод тоже бывает лихим парнем, но он скорее мыслитель, генератор идей. Фингалу понравилось его предложение о настоящем собрании отряда, понравилось его внимание к порядку и стратегии. Но до проведения собрания Истых Чистых Арийцев Фингал хотел исправить татуировку. Не так уж это и сложно, поменять Б.Б.П. на И.Ч.А. А кричащий орел был прекрасен сам по себе.
Когда он осведомился об остановке у тату-салона, Пухл засмеялся и сказал:
– Только этого тебе и не хватает.
– Я серьезно, блин!
Бод на водительском месте напрягся:
– Мы не остановимся из-за такой ерунды.
– Пожалуйста, я должен!
Пухл вмешался:
– Да посмотри на свою сраную руку. До сих пор в синяках с прошлого раза, как гнилой банан.
– Понимал бы что. – Фингал надулся, подбородок его опустился.
Только не это, подумал Пухл. Он подхватил кольт и сунул ствол мальчишке в пах:
– Знаешь, сынок, ты самое занудное маленькое уебище из тех, что я встречал.
Фингал судорожно вздернул голову:
– П-простите меня.
– Одного «простите» будет мало.
Бод велел напарнику успокоиться:
– Мы, все трое, до сих пор на взводе после вчерашнего. Вот что, давай-ка заедем к трейлеру и прихватим автоматы. Доберемся до расщелины и хоть немного спустим пар.
– Было б круто, – с надеждой произнес Фингал.
– А потом, после, устроим собрание.
Пухл отозвался:
– За-е-бись! – Засунул пистолет за пояс. – Нахуй расщелину. Хочу пострелять во что-нибудь, что движется. Что-нибудь побыстрее и побольше ебаной черепахи.
– Типа чего?
– Поживем – увидим, – заявил Пухл. – Еврея пришить поскорее, япошке – прочь бошку.
– Для макаронника не пожалей пинка, – подхватил Фингал. – Да!
Бод Геззер надеялся, что дурное настроение напарника развеется до того, как они дорвутся до серьезных игрушек.
Моффит не должен был выходить из себя.
Он был профи. Он постоянно имел дело с паршивыми мудаками.
Но, крадясь по тесной квартирке Бодеана Джеймса Геззера, агент постепенно впадал в ярость.
На стене плакат с Дэвидом Корешем – псих из Уэйко собственной персоной. В том провальном рейде Моффит потерял друга.
И пулевые отверстия в штукатурке. Пустые обоймы. Стопки оружейных журналов и «Солдата удачи». Кассеты с порно. Книга в мягкой обложке под названием «Библия браконьера». Мельничка для перца, украшенная нацистской нарукавной повязкой. Обучающая брошюра – как делать бомбы из удобрений. Разрезанный комикс, юмористически обыгрывающий Холокост. Ассортимент нашивок и бамперных наклеек Национальной стрелковой ассоциации. Полный шкаф камуфляжа. Флаг Конфедерации, прибитый к облезающим обоям за туалетом. В спальне вышитый крестиком на ситце портрет Дэвида Дюка [28].
Моффит подумал: эти типы наверняка ловили кайф, обрабатывая Джолейн.
Он закрыл за собой входную дверь, подперев ее стулом. Открыл заднее окно и вышиб защитную сетку, чтобы можно было сбежать, если вернется Бодеан Джеймс Геззер. К тому же свежий воздух не повредит – тут воняло грязным бельем, окурками и выдохшимся пивом. Моффит начал методичный обыск. По опыту он знал, что даже самые тупые головорезы иногда оказывались просто гениями укрывания контрабанды – а лотерейный билет проще спрятать, чем «АК-47» или кило гашиша.
Первой была кухня. Мельком взглянув на покрытое коркой столовое серебро, Моффит порадовался, что надел хирургические перчатки. Сильным предплечьем он освободил загроможденный столик в обеденной нише. Там он опустошил каждую коробку и жестянку из ящиков Бодеана Джеймса Геззера – сахар, мука, растворимый кофе, шоколадные «Криспи», сухарики-гренки, хлопья «Квакерский овес».
Никакого билета.
Прежде чем открыть холодильник, он глубоко вдохнул, но внутри оказалось не так омерзительно, как предполагалось. Отделение для еды было практически пустым, если не считать «бадвайзера», печенья с начинкой из корня алтея, кетчупа и пушистого от плесени ломтя гауды. Не обнаружив ничего припрятанного, Моффит пробил себе путь в морозильную камеру, любимый тайник начинающих наркоманов и контрабандистов. Полугаллонная емкость с древним, покрытым сливочной помадкой мороженым отправилась в чашу миксера, которая, в свою очередь, отправилась в духовку. Когда эти помои растаяли, Моффит процедил их через дуршлаг. Потом вытряхнул формочки для льда на кухонный стол и осмотрел каждый кубик.
Нет билета.
Он схватил столовый нож и направился в спальню, где выпотрошил подушки, вспорол тюфяк и пружинный матрас, приподнял заплесневелые углы ковра. В платяном шкафу Бодеана Джеймса Геззера Моффит наткнулся на такое, чего никогда не видел раньше – камуфляжное белье. Еще там был штык времен Второй мировой войны, липкого вида «Пентхауз» и стопка настоятельных уведомлений об уплате просроченных взносов из Национальной стрелковой ассоциации. Моффит был уверен, что нашел то, что искал, когда в нижнем ящике под клубком поношенных носков обнаружил пять хрустких билетов «Флорида Лотто».
Но ни в одном из них последовательность не совпадала с выигрышными числами Джолейн, неверной была и дата розыгрыша – 2 декабря.
Это завтра, подумал Моффит. Невероятно – им было мало украденных 14 миллионов. Эти уроды хотят еще больше.
Он сунул билеты в карман и с некоторым ужасом направился в ванну. Раковиной завладела колония жирных муравьев-древоточцев, выказывая особое пристрастие к зубной щетке Бодеана Джеймса Геззера. Моффит залез в аптечку и опустошил пузырьки с лекарствами. Некоторые были выписаны не на имя мистера Геззера, который, несомненно, украл их или подделал рецепты. Моффит не пожалел времени на тюбики с зубной пастой «Крест» и кремом от геморроя – выдавил их ногой, а потом вскрыл кусачками.
Ничего.
На туалетном столике лежала пустая коробка презервативов «Троянец» без смазки, что заинтриговало Моффита. В квартире Бодеана Джеймса Геззера не наблюдалось никаких следов присутствия женщины – разумеется, женщины из тех, что беспокоятся о предохранении от заразы. Может, Геззер – гей, подумал агент, хотя вряд ли, если учесть склонность оружейных маньяков к гомофобии. К тому же названия на сложенных у телевизора кассетах с порнографией предназначены для гетеросексуалов.
