— Что у нас происходит? — прозвучал из прихожей мужской голос. — Сидя, ты где?
— Здесь! — крикнул математик. — Иди к нам.
— Сейчас ботинки сниму, руки вымою и заявлюсь ужинать, — ответил пришедший.
— Это Павел, — прошептал Сидя.
Я втянула голову в плечи. А затем поделилась своим недоумением:
— Что-то бизнесмен слишком весел для человека, потерявшего невесту.
— Ему говорили о смерти Веры? — напрягся Вовка и почему-то уперся взглядом в меня.
— Нет, — одними губами ответила я. — Во всяком случае, мне это не пришло в голову.
Около одиннадцати вечера я сидела одна в своей спальне, тупо разглядывая давно не стиранные занавески. Если вспомнить все произошедшие события, то и впрямь поверишь в проклятие. Жены Павла умирают с завидным постоянством! Но я-то теперь знаю, что никаких аристократов у него в роду и в помине не было. Павел — сын Суворовой и генерала. Отца он определенно не помнит, тот развелся с Пелагеей Андреевной, когда мальчик был крошкой. Детство Павла прошло в интернате. Ну зачем он выдумал эту глупую историю?
Чем больше я размышляла, тем сильнее мне хотелось пойти к Павлу и задать ему этот вопрос. Верю ли я в то, что Брыкин убил Веру? Нет. Почему? Я видела, как изменилось его лицо, когда Костин сообщил ему страшную новость. Либо бизнесмен гениальный актер, либо он совершенно ни при чем!
Из коридора послышался мелодичный звон часов. Я сосчитала удары, встала и решительно направилась в комнату Брыкина. После убийства Путинковой необходимость изображать из себя домашнюю работницу потеряла смысл. Тихо ступая ногами в ковровых тапочках, я почти дошла до холла и вдруг замерла. Потому что услышала женский голос — тот самый, что ранее требовал у Павла деньги на оплату больницы для Пелагеи Андреевны.
— Ты должен мне сто тысяч, — шипела незнакомка.
— Сейчас? — глупо спросил Павел.
— Да.
— С ума сошла! Ночь на дворе.
— Какое отношение к деньгам имеет время суток?
— У меня их сейчас нет.
— Не ври. Я знаю, сколько ты зарабатываешь.
— Дома я не держу больших сумм.
— Разве это много?
— Сто тысяч? Вполне прилично.
— Для тебя это копейки.
— Ошибаешься.
— Хватит вести дурацкий спор.
— Завтра съезжу в банк.
— Сейчас! Ты пропустил выплату!
— И где, по-твоему, я возьму деньги?
— В городе полно банкоматов.
— Они выдают по три, четыре тысячи.
— Сядешь в машину и будешь объезжать разные точки.
— Это невозможно!
— Почему?
— Я устал.
— Не смеши меня.
— Сегодня убили Веру.
— И поэтому я должна лишиться своих денег?
— Своих? Ты отбираешь мои!
— Могу больше не появляться. Но не обессудь, если тогда документы очутятся в газете. Ну ладно, я ухожу.
— Стой!
— Что?
— Пошли в комнату.
— А смысл?
— Дам тебе деньги.
— Неужели нашлись?
— У меня в сейфе лежит некоторая сумма наличными, я думал, они понадобятся во время свадьбы.
— Верное решение, — заявила женщина, — теперь Вере в загс не придется идти.
— Сволочь!
— Да уж, Путинкова мне не особенно нравилась.
— Ты дрянь!
— Поосторожней! За оскорбления можно и ответить.
— Шагай вперед!
— Лучше я за тобой, а то еще накинешь мне на шею проволоку…
— Дура! — окончательно вышел из себя Павел. — Я Веру любил.
— Остальных жен тоже?
— Они умерли случайно!
— Врешь.
— Алена Зверева от аллергии.
— Ага.
— У Жанны был отек Квинке.
— Угу.
— Ксюша утонула.
— Точно.
— Никаких претензий ко мне у милиции не было!
— Конечно.
— Перестань хамить!
— Я просто с тобой соглашаюсь.
— Скотина.
— Неси сто двадцать тысяч.
— Только что речь шла о сотне!
— Двадцать я добавила за оскорбления.
— Сука!
— Сто сорок, — засмеялась женщина. — Можешь и дальше говорить гадости, я больше заработаю.
— Падла.
— Сто шестьдесят, — откровенно издевалась тетка. — Хочешь получить скидку, как постоянный клиент?
Воцарилась тишина, потом Павел угрожающим тоном произнес:
— Ну хватит. Мы погорячились.
— Я нет.
— Прости, я был не прав.
— Из слов шубу не сошьешь.
— Хорошо, хорошо, здесь стоять бессмысленно, сейф в кабинете.
Из холла послышался шум.
— Кошка! — воскликнула дама. — Черт, у меня от них насморк.
— У нас нет животных, — сказал Павел.
— Но она только что пробежала! Мелькнула в коридоре!
— Тебе показалось.
— Нет!
— Господи, хватит идиотничать!
— Была кошка, — не успокаивалась дама.
— Тише, — шикнул Павел, — еще разбудишь Сидю.
— Он же снотворное пьет.
— Не всегда. И потом, тут есть домработница!
— Ну и чего? Я пришла выразить соболезнование.
— Ночью?
— Всего-то одиннадцать.
— Все равно не шуми.
— Ой, опять кошка!
— Где?
— Вон!
— Где?
— Да вон же, скачет!
— Это тень.
— Кошка!
— Хорошо, — сдался Павел, — будь по-твоему, в доме тайком от всех живет киса. Я согласен, только замолчи. И рули наконец в кабинет.
Сообразив, что парочка сейчас пойдет в параллельный коридор, я осторожно выглянула из укрытия. Павел и незнакомка как раз огибали шкаф. Лица гостьи я не разглядела, увидела лишь ее фигуру и волосы, цвет которых из-за полумрака было не разобрать.
Если дама явилась сюда за деньгами, то она, определенно, потом уйдет. Я притаилась в коридоре, ожидая, когда посетительница двинется назад. Павел предусмотрительно не зажигал свет, но над входной дверью есть фрамуга из стекла, через нее в квартиру падают лучи от лампочки, горевшей на лестничной клетке. У меня будет возможность рассмотреть таинственную незнакомку.
Внезапно ногам стало тепло, я посмотрела вниз. На моих ступнях восседала кошка.
— Ну ты и нахалка! — зашипела я. — Один раз уже пописала на меня, теперь хочешь повторить свой подвиг? А ну, брысь!
Серая тень юркнула в приоткрытый шкаф. Боясь, что кошка испортит хранящиеся там вещи, я решила прогнать животное, распахнула дверцы и замерла в изумлении. Гардероб оказался пуст. Вот уж странность для квартиры, где любой свободный сантиметр пространства забит всякой лабудой.
Я машинально подвинула палку, на которой висела пара вешалок, послышался тихий скрип, часть задней стенки отошла в сторону, перед моими глазами возникла прихожая, такая же мрачная, как передняя Исидора. Вот только здесь под потолком горела относительно яркая лампочка и намного сильнее пахло кошачьей мочой. В полной растерянности я вошла на чужую территорию, закрыла шкаф и огляделась. Куда я попала? И тут в носу защекотало, я не удержалась и оглушительно чихнула. В полной тишине мое «апчхи» прозвучало как гром.
— Кто там? — послышался мужской голос.
Вне себя от страха я распахнула створки гардероба, влезла внутрь и попыталась сдвинуть стенку.
— Сидя, ты? — спросил чуть хрипловатый баритон.
Я тут же поняла, в чью квартиру ведет очередной лаз. Странно, что сразу не догадалась, это же так естественно — с той стороны шкафа обитель Моти.
— Ах ты, маленькая безобразница, — загудел Матвей.
Я замерла. Неужели физик каким-то непостижимым образом увидел меня сквозь филенку?
— Чего молчишь? — спросил Мотя, не открывая гардероб.
Я набрала полную грудь воздуха и вдруг услышала протяжное:
— Мяу-у-у!
— Умница, хорошая девочка, Клеопатра.
— Мяууу!
— И чем ты здесь шумела?
— Мяууу!
— Пошли, угощу тебя колбасой.
— Мяууу!
Я перестала трястись. Матвей ведет диалог с кошкой, ему и в голову не могло прийти, что в стенном шкафу затаился посторонний человек. Хотя чего я так испугалась? Старик меня знает и не примет за воровку.
— Кис-кис, иди сюда, — мирно дудел Мотя. — Свежий докторский батончик, только вчера купил в нашем магазине. Знаешь, Клеопатра, в больших супермаркетах сплошное надувательство! Надо ходить в маленькие лавки. Ну, чего ты остановилась?
Голос стал удаляться. Я нырнула на половину Исидора, сдвинула заднюю панель и сразу поняла, каким образом кошка Клеопатра беспрепятственно шастает туда-сюда — стенка не закрывалась до конца, оставалась небольшая щель, но маленькому животному больше и не нужно.
Разгадав одну загадку, я получила вторую: почему Исидор ни звуком не обмолвился еще об одном секретном ходе? Или он о нем не знает?
Из прихожей Сиди послышался шорох.
— Не шуми, — сказал Павел.
Я осторожно потянула на себя створку шкафа, раздался противный скрип.
— Не шуми! — повторил Павел.
— Я ничего не делаю, — ответила женщина.
— Кто пищит?
— Не я!
