— А живет-то она на что? — лениво поинтересовался Маркиз.
— Родители кормят. Да ей много и не надо — на тусовках бесплатные фуршеты, так с фуршета на фуршет и перепрыгивает.
— А что же она в «Аквилоне» делает?
— А они ее для того и взяли, чтобы тусовки устраивать. Лучше ее никто не знает всех, кого обязательно надо пригласить…
— Так это именно тот человек, который нам нужен! — обрадовался Маркиз. — Звони ей сейчас же, пусть напряжет свою память и вспомнит, кто у них был на той презентации…
Лола перелистала записную книжку и нашла нужный телефон.
— Можно Веру Соловей? — проворковала она в трубку без особенной надежды на успех: Вера не отличалась усидчивостью, и застать ее на месте было обычно почти невозможно. Но на этот раз Лоле повезло.
— Верка, ты есть? — крикнул в сторону хрипловатый женский голос. — Тебя тут спрашивают… ты есть или тебя нету? Тебя нету или ты есть?
— Сейчас, сейчас, иду уже! — послышалось издалека. — Да иду уже! Кто побеспокоил артиста?
И наконец уже в трубку прозвучало кокетливо:
— Алло! Это ты, что ли, Пеликанский? Я на тебя за вчерашнее сердита!
— Это не Пеликанский, — живо отозвалась Лола, — а за что это ты на него сердита? Что он вчера сделал?
— Козел он, — ничуть не растерявшись, ответила Вера, — а это кто говорит-то?
— Это Ольга Чижова из Театра на Фонтанке.
— Ой, Ольга! — Вера изобразила неуемную радость. — Ты, говорят, так выступила в «Двенадцати стульях»! Такой успех, такой успех! Зрители уписались! Круто!
— Не в «Двенадцати стульях», а в «Двенадцатой ночи»! — холодно поправила Лола журналистку.
— Да не все ли равно? Автор тот же… Главное, что все круто! Давай встретимся, поболтаем, посплетничаем… Я тебе такое расскажу про Пеликанского — уписаешься! И ты мне про своего Главного что-нибудь расскажешь… типа, как он в постели и прочие подробности творческого метода…
— Я вообще-то тебя спросить хотела, — с некоторым холодком в голосе прервала Лола словоохотливую собеседницу, — помнишь презентацию «Аквилона»?
— Еще бы! — радостно пропела Вера. — Такая классная пати получилась! Я тогда такого мальчика подцепила! Блеск! Думала, такие только в журналах бывают, исключительно на первых страницах!
— А кто список приглашенных составлял? — вступила Лола, пока Вера не ушла с головой в приятные воспоминания.
— Как кто? Я, конечно! За то и держат — я ведь всех знаю, кого надо звать! Того же Пеликанского, например, попробуй не позови…
— Про Пеликанского все понятно, — прервала Лола, — а еще кто у вас был?
— А тебе зачем?
— Да понимаешь, — начала Лола импровизировать, — мы хотим в театре пати устроить, ну вот Главный и думает, кого звать и кого не звать. А тогда в «Аквилоне» ему очень понравилось, ну вот…
— Понятно! — Вера Соловей охотно заглотила наживку, — Ну, слушай сюда. Первым делом, конечно, Афанасий Стрелкин, ну ты знаешь, знаменитый художник-минималист, путешественник, мореплаватель и плотник. Презентация, на которой не было Стрелкина, считается несостоявшейся. Зато он заменяет собой любое шоу, когда Стрелкин рассказывает, как его ели папуасы, это почище мужского стриптиза…
— С ним ясно, — прервала Лола явно увлекшуюся собеседницу, — а еще кто был?
— Пеликанский, без него тоже как-то скучно, он знает все сплетни и вообще… в тот раз он такое рассказал про Молочкову… Дальше, конечно, Гроссмутер… он зануда, но он привел Абевекина, а Абевекин сейчас — это очень модно, его вся Москва читает… Потом, конечно, был Мандаринов…
— Драматург? — уточнила Лола.
— Да, вроде бы он драматург, но у него очень крутые дети, один, полутора лет, это полный отпад… круче этого… Ван Гогена… Ну, художника, который вроде Стрелкина к папуасам ездил…
— Что-то я детей на той презентации не заметила…
— Ну, ты даешь! — Вера громко и раскатисто расхохоталась. — Кто же маленьких детей на тусовки приводит? Что там с ними делать? Абсент пить? Просто Мандаринов — знаменитый отец знаменитых детей… Ты меня не перебивай, а то я кого-нибудь забуду. Ну, конечно, Стаканский был…
— Модельер?
— Конечно! Какой еще есть Стаканский? С ним, конечно, Ильханов, танцор. Они друг без друга никуда. У Ильханова были такие волосы! Это что-то! Лиловые с серебристыми нитями…
— Слушай, а они как — с женами были?
— Ну ты даешь! — Вера снова расхохоталась. — Кто же ходит на пати с женами? Ну вот я же сказала — Стаканский был с Ильхановым…
— Но ведь были же женщины, я помню! Некоторые даже очень…
— Слушай, Ольга, ты что — лесби? А я и не знала! Вот это новость!
— Да ты что, — Лола поперхнулась, — мне просто нужно знать, кого еще пригласить…
— Да ты не стесняйся, что такого, если и лесби! Очень даже пикантно. А с женами… с женами только банкиры были и всякие прочие шишки. Славу Ангелова мы звали, но он не пришел…
— Да-да, я знаю, — несколько напряженно отозвалась Лола, которую в прошлом связывали с известным банкиром Вячеславом Ангеловым сложные неоднозначные отношения.
— Маскин был, который хлебопекарни… вот он как раз был с женой, да ты ее знаешь, Варвара Булочкина, бывшая актриса… Потом был этот, как его, из мэрии, мордатый такой… Богомолов, тоже с женой…
Маркиз, который слушал разговор по параллельному телефону, подпрыгнул и сделал круглые глаза. Затем он схватил листок бумаги и, написав на нем несколько слов, протянул Лоле.
Лола прочла записку, послушно кивнула и, лениво растягивая слова, перебила свою собеседницу:
— А эта… жена Богомолова, она как выглядит?
— Нет, ну ты точно лесби… — Вера захихикала, — вот девки удивятся… Ну как она может выглядеть при таком муже? Шикарная сука, в платье от Пако Рабанна и вся увешана бриллиантами…
— Верунчик, а у вас на презентации кто-нибудь фотографировал?
— Конечно, Гарик Плюшкин. Он всегда на пати с аппаратом приходит, мало ли какая знаменитость подвернется в пикантной ситуации… Мы некоторые фотографии потом в галерее развесили — знай наших…
— А можно мне посмотреть?
— Да пожалуйста! — в голосе Веры звучало недоумение. — Не пойму правда, зачем это тебе нужно, но раз ты хочешь… Когда, кстати, вы у себя в театре презентацию будете проводить?
— Недели через две, — ответила Лола неуверенно.
— Меня-то не забудь пригласить!
— Конечно, какая же без тебя презентация! Так как насчет фотографий? Если я сейчас приеду, тебя наверняка уже не будет?
— А что же, не сидеть же мне у них целый день за те смешные деньги, которые они мне платят…
Лола подумала, что за то, чем занимается Вера Соловей, ей не стоило бы платить никаких денег, но промолчала.
А Вера крикнула кому-то:
— Светик, к нам приедет Ольга Чижова из Театра на Фонтанке, это которая… ну, я тебе после расскажу, так ты покажи ей фотографии с презентации, которые Гарик делал. Они у меня лежат в верхнем ящике.
— То ты говоришь, что мне из дому носа показывать нельзя, а то вдруг посылаешь через весь город за какими-то дурацкими фотографиями, — обиженно выговорила Лола, повесив трубку, — а я, между прочим, боюсь! За мной киллер охотится!
— Никуда ты не поедешь, — невозмутимо ответил Маркиз, — я не собираюсь твоими руками жар загребать.
— Зачем же я тогда с Веркой обо всем договаривалась, свое честное женское имя марала?
— Ничего ты не марала, сейчас чем больше скандала вокруг, тем человек популярнее. А договорилась ты с ней очень удачно, сейчас я туда съезжу и все фотографии тебе привезу, ты их прямо здесь, на месте посмотришь. Правда, очень может быть, что этот Гарик и не сфотографировал того, кто нас интересует — он же больше за звездами, за знаменитостями охотился… Но уже само то, что на той презентации присутствовал Богомолов, наводит на размышления…
Как всегда, перед выходом из дома Маркиз уселся в кресло и вверил себя Лолиным заботам. Нужно было создать для него новый образ, причем такой, в котором его не узнал бы никто.
Лола внимательно осмотрела лицо компаньона и принялась за работу.
При помощи специальных насадок она изменила форму его носа, поработала над бровями, нашла контактные линзы нужного цвета, нанесла грим самого темного тона и наконец подобрала густой курчавый черный парик.
Теперь из зеркала смотрел симпатичный молодой негр.
— Ну, теперь у Веры Соловей будет вдвое больше тем для сплетен! — резюмировала Лола, оглядев дело своих рук. — Когда ей скажут, что я прислала за фотографиями чернокожего красавчика…
— Так точно, мэм, — гнусаво подтвердил Маркиз, как можно выразительнее выпятив губы.
Но прежде, чем Маркиз добрался до художественной галереи «Аквилон», он дал повод для размышлений о морали нынешней молодежи наблюдательной консьержке Вере Анатольевне.
