Что же делать? Как помочь?
Катю осенило.
– Я знаю, что надо сделать! Дедушки! Бабушки! Слушайте меня! Если мы найдем это золото, то я придумала, как нам его потратить. Я не возьму золото, не потрачу его. На эти деньги мы построим в деревне храм или если денег не так много, то хотя бы часовенку. И закажем поминальные службы за всех, кто лежит на этом кладбище. И за вас в первую очередь. И сами будем молиться, пусть в этих местах вновь воцарятся мир и радость. И чтобы люди снова смогли жить в этих местах, не боясь здешнего проклятия.
Стоило ей сказать эти слова, как ей снова стало тепло. Стылого холода она больше не чувствовала. Обрадованная этим знаком, Катюша с новой силой погрузилась в молитву. Молилась Катюша усердно. Солнце встало и стало припекать. И лишь тогда Катя вновь поднялась на ноги.
– Вот живые что-то там строят, расширяют, увеличивают свои жилища. А вы – умершие – довольствуетесь малым. Один камень, один дом для вас всех, и всем вам в нем просторно.
Катя замолчала. Сказанное поразило ее саму.
– Один дом, – прошептала она. – Дом для тех, кто умер. Ну да, конечно! А какой еще дом может быть у мертвого? Только его могила! – И она воскликнула: – Дедушки! Милые! Я поняла! Я поняла, где зарыто золото!
Теперь Катюша знала, что нужно делать. Она извлекла из кармана письмо, развернула его и буквально впилась глазами в план, который был в нем изображен. Сориентироваться по сторонам света ей помог мох на могильных камнях. Все камни с одной стороны были покрыты им гуще, чем с трех других. Эта сторона и была обращена к северу. Дальше было и вовсе просто. Встав так, как указывал ей план, Катюша пошла по заросшей, но все еще различимой тропинке, которая змеилась между могил. Когда-то тропинка была выложена камнями, благодаря чему и не заросла еще целиком. Даже спустя почти сто лет ее можно было различить среди травы и кустарников.
К немалой Катиной радости тропинка огибала могильные камни именно так, как было указано на плане.
– Налево. Направо. Снова направо. Вот и пришли!
Катя принялась озираться по сторонам. Где же здесь может быть колодец-журавль? Ничего похожего на колодец поблизости не было. Рос дуб, очень высокий и по виду жутко старый. Катя даже не смогла обхватить его ствол руками.
– Сколько же ему лет? Наверное, он рос еще при прадедах.
Но сколько бы ни лазила Катюша вокруг дуба, никакого отверстия в земле, похожего на колодец, она не обнаружила.
– Как же так? Может, его засыпали? Сровняли с землей?
Но тогда нечего было и думать, чтобы найти то место. План был недостаточно подробен, чтобы указать точное до сантиметра место. Значит, копать предстояло в радиусе пяти метров и на непонятно какую глубину. Катя сильно сомневалась, что сможет уговорить своих уставших товарищей копать котлован глубиной, возможно, пять, а возможно, что и шесть метров.
– Это целый пруд получится. Ребята на такое ни за что не подпишутся. Да и как быть с корнями дуба? Они здесь повсюду. И вырыть между ними яму будет непросто.
Побродив немного по пятачку, но так и не обнаружив следов колодца, Катюша вернулась к тому дереву, от которого начала свои поиски и к которому ее привела тропинка. Она так устала, что просто не могла больше двигаться. Села на землю, привалившись спиной к шершавой коре дерева, и закрыла глаза.
Неожиданно ее что-то стукнуло по макушке. Оказалось, это упал желудь. А затем над головой у Катюши раздался какой-то звук. Задрав голову, девушка увидела задорную белочку, которая смотрела на нее сквозь ветки с редкими облетевшими листьями.
– Привет.
Белочка зацокала в ответ. Кажется, она грызла тот желудь, который и упал на голову Катюши.
– Хочешь вкусненького?
У Кати в кармане завалялось несколько семечек. Она положила их на ладонь и протянула вверх свою руку. Может, это будет для зверька достойной заменой упавшего желудя?
Белочка без всякого страха перед человеком спустилась по стволу вниз, обнюхала пальцы и смело взяла угощение. Семечки явно пришлись ей по вкусу. Усевшись чуть выше на ветку, белочка принялась грызть подсолнечник с таким аппетитом, что только шелуха по ветру летела. Потом взяла еще и еще.
Катюша молча любовалась зверьком. Белочка уже стала менять свою летнюю рыжую шубку на зимний серебристо-серый наряд. Ушки, лапки и хвостик у белочки были еще рыженькими, а вот спинка, тельце и мордочка уже вовсю серебрились. Выходило очень нарядно, как будто бы белочка специально оделась в шубку с рыжей оторочкой. И к ней нацепила рыжую шапочку.
– Какая ты нарядная! – похвалила Катюша зверька.
Белка не возражала. Она быстро подъела все семечки с руки Катюши, а затем, убедившись, что больше ничем вкусненьким от пальцев девушки не пахнет, ускакала по своим делам дальше. Проследив глазами за шустрым зверьком, Катя наткнулась взглядом на какой-то бесформенный комок из сора и веточек, забившийся между ветвей. Задержавшись на нем глазами, но так и не поняв, что это может быть такое, Катя побрела прочь.
Бабушка Афина возилась в своем огородике, приводя его в порядок. Старушка лихо махала лопатой, перекапывая грядки и закапывая поглубже перепревшую скошенную раньше траву и пожухлые листья, которым предстояло за зиму перегнить и стать на следующий год питательным компостом для будущего урожая.
– Чего пригорюнилась? – крикнула она Катюше через забор. – Чего нос повесила?
– Да так.
Старушка выпрямилась и, опершись на черенок лопаты, неожиданно сказала:
– А я стерхов сегодня видела.
– Кого?
– Стерхов, – повторила бабушка Афина. – Журавлей.
– Ах, журавлей.
Что-то такое мелькнуло у Кати в голове, и она стала слушать внимательней.
– Уже много лет они у нас в деревне не показывались, – продолжала старушка, сияя от радости, словно новенький пятак. – Раньше много было, а потом исчезли. А тут вдруг гляжу, пролетели над головой. Курлыкают. Я работу бросила, смотрю на их клин. А они словно бы к родным местам возвращаются, медленно летят, присматриваются. А над старым кладбищем и вовсе долго кружили.
Над старым кладбищем. А Катя как раз оттуда и пришла. И с еще большим интересом она взглянула на старушку.
– Говорите, журавли долго кружили над кладбищем? Почему там?
– Много их раньше в наших местах гнездилось. А в лесу возле кладбища у них особое место было. Там на кладбище много лет подряд старый дуб рос, так журавли под ним себе места для своих танцев и облюбовали. И ладно бы одна семья туда прилетала, нет, там сразу несколько пар себе площадку для выступлений сделали. Никогда такого не встречала. Дерево, а перед ним ровная площадка. И везде журавли.
– Стерхи? – растерянно повторила Катя. – Журавли? И они гнездились на старом кладбище?
– Да в разных местах у них гнезда были. И возле реки, и дальше на озере. И там они тоже по весне танцевали. Но в лесу возле кладбища почему-то им нравилось танцевать больше всего. И перед отлетом тоже там в стаю собирались. Что-то вроде клуба у них там было. А уж о старом дубе и говорить нечего. Чуть ли не до драки у них доходило, когда решали, кто под этим деревом гнездиться будет. У нас это дерево в деревне так и звали – стерхов дуб или просто журавль.
И старушка вновь взялась за лопату, а Катя застыла, не в силах поверить, что наконец-то разгадала загадку, которую подкинул им ее дед. Понятно, почему они с дядей не могли найти клад! Они искали совсем не то, что нужно! Не дом нужно было искать, а старый могильный памятник. И не колодец с журавлем, а старый дуб, прославившийся у местных как журавлиный клуб, место для их танцев.
Теперь Катя поняла, что красивейшие птицы, когда-то селившиеся в этих краях и заглянувшие сюда на пути своей осенней миграции, дали ей необходимую подсказку!
– Журавль! Дуб! Клад зарыт под ним!
И еще Катюше хотелось думать, что журавли заглянули в эти давно забытые ими края не просто так. Они прилетели сюда по воле ее прадеда, с которым Кате удалось наконец договориться и утихомирить его озлобленную душу обещанием строительства храма в Олеховщине. Прилет журавлей – это знак, который помог Катюше понять, где искать золото.
А сами журавли… скорей всего, они прилетели сюда на разведку. А в следующем году весной, быть может, такое случится, они прилетят вновь. И на этот раз уже останутся. И возле старого дуба снова появятся их танцующие пары, а по всей округе возникнут новые журавлиные гнезда, и новые птенцы выведутся на свет.
Первым делом Катюша позвонила:
– Андрей! Приезжай! Я знаю, где нам копать!
Но Андрей после вчерашних поисков, закончившихся ничем, был каким-то вялым.
– Может, не надо, Катюш?
– Приезжай, я сказала.
– И Нюрки с Вованом нету, – сопротивлялся Андрей.
Но Катю это не смутило. Что Вована с Нюркой нет, это даже хорошо.
– Без них обойдемся.
– Как же без них-то?
– Все равно все золото пойдет на строительство храма.
Вот теперь Андрей проснулся.
