– Может, не надо, Катюш?
– Приезжай, я сказала.
– И Нюрки с Вованом нету, – сопротивлялся Андрей.
Но Катю это не смутило. Что Вована с Нюркой нет, это даже хорошо.
– Без них обойдемся.
– Как же без них-то?
– Все равно все золото пойдет на строительство храма.
Вот теперь Андрей проснулся.
– Какого храма?
– В Олеховщине будет храм. – И прежде чем Андрей успел что-либо произнести, Катюша воскликнула: – И не спорь со мной, пожалуйста, об этом.
– Я и не собирался. Храм так храм. Как хочешь.
Податливость Андрея и саму Катюшу сделала мягче.
– Я своему прапрадеду насчет храма уже твердо обещала. Он только потому и позволил забрать свое золото, чтобы на эти деньги мы могли построить храм. И не будем Нюрке с Вованом это рассказывать, они не позволят мне храм строить. А золото есть. Я теперь точно знаю, где оно находится.
Какое-то время Андрей оторопело молчал, пытаясь осмыслить всю полученную информацию.
А потом сказал:
– Я еду!
Андрей появился в Олеховщине всего через четверть часа. Было ясно, что он гнал изо всех сил. Лицо его было озабоченным.
– Где лопаты? – приплясывая от нетерпения, спросила у него Катя. – Где весь инвентарь? Ты что не привез?
– Привез. Но… Катюш, послушай, тебе лучше сейчас передохнуть.
– Зачем?
– Ты у меня уже заговариваться начала.
И Андрей сделал попытку потрогать лоб девушки. Кажется, он считал, что у нее началась золотая лихорадка и сопутствующий ей бред.
– Отстань! – отпрыгнула от него Катюша. – Я в полном порядке!
– Как же в порядке, если с прадедом разговаривала.
– Ну и что? Была на его могиле, там и разговорились.
– Катюша, поедем домой, – с неприкрытой тревогой произнес Андрей. – Тебе лучше прилечь, родная.
– Нет, Андрей! Как ты не понимаешь?! Я была на кладбище и просила у прапрадедушек и вообще, сколько их там есть родственников, чтобы они указали мне место, где спрятано заклятое золото. И в обмен обещала, что на эти деньги построю церковь или часовню, где будут поминать всех жителей этой деревни. Понимаешь? Не себе возьму, а храм построю. Они за спасение своей души и согласились мне это золото отдать! Не нужно оно им там, где они сейчас. Другое им теперь там нужно!
Андрей молчал. Видимо, слова Катюши произвели впечатление и на него.
– Ну, и где же они тебе указали копать?
– Пойдем, я тебе покажу!
И Катя потащила Андрея к дубу.
– Вот здесь!
– Под деревом?
– Да. Ну что? Будем копать?
Катя уже вооружилась лопатой и принялась бодро разрывать землю в том месте, которое казалось ей наиболее привлекательным, но Андрей не спешил ей помогать.
– Ты чего? Помогать мне не будешь?
Но Андрей не отвечал. Он глубоко задумался. Памятуя, что мужчина может одновременно делать только что-то одно – либо работать руками, либо шевелить мозгами, Катюша ему не мешала. Тоже хранила молчание, хотя это требовало от нее неимоверных усилий. Руки так и чесались подтолкнуть Андрея в сторону начатых ею раскопок. Чтобы к ее жалким потугам приложил бы уже наконец свою богатырскую удаль. И все бы у них так славно срослось. Он работает, она руководит.
Андрей несколько раз обошел вокруг дуба, осмотрел его со всех сторон и заявил:
– На взгляд, этому дереву не меньше ста – ста пятидесяти лет.
– Ну и что?
– Посмотри, какой ствол. Какая крона!
– Вижу. Ну и…
– Представляешь, насколько глубоко в землю уходят корни этого дерева? – не унимался Андрей. – Даже если под дубом что-то и было зарыто семьдесят с лишним лет назад, то за эти годы разросшиеся корни могли оттащить клад далеко в сторону или в глубь земли.
Когда слова Андрея дошли до сознания Катюши, она отложила лопату в сторону.
– Думаешь, что будет непросто найти клад?
– Думаю, что одним нам точно будет не справиться. Надо кого-нибудь позвать. Но если позвать Вована с Нюрой, они вряд ли позволят тебе распорядиться кладом так, как ты это задумала.
Катя представила себе Вована, который жертвует найденный клад на строительство церкви, и поняла, что этого не будет. Слишком жаден Вован до денег. Даже мешка цемента и то от него не дождешься. И Нюрка тоже скажет, что Катя сошла с ума. И тоже ничего не даст. Нюрка спит и видит, как на дедовские деньги накупит себе кучу модного тряпья и парочку новеньких гаджетов.
Нет, для этого требовались какие-то другие люди, всецело преданные Андрею и полностью ему подчиняющиеся.
– Зови Митю!
– Ага, правильно, – обрадовался Андрей. – И пусть брата с отцом прихватит.
– Вот и звони им.
Буквально через час работа возле дерева закипела. Как и предупреждал Андрей, копать пришлось долго. Сперва сняли слой дерна, потом углубились между узловатых корней. Корни старались не портить, чтобы не сгубить вековое дерево. Прошло несколько часов, но работа не прекращалась. Лопаты в руках четырех крепких мужчин мелькали все также часто. Они копали до вечера. Но лишь когда уже стало смеркаться и все думали, не перенести ли им раскопки на следующий день, Андрей воскликнул:
– Есть!
Катюша подбежала первой. В руках Андрей она увидела чугунок, в котором лежало какое-то неаппетитное грязное месиво. Сердце Катюши радостно дрогнуло. Чугунок! Наконец-то они его нашли!
– Это оно?
Вместо ответа Андрей начал рукой вычерпывать из чугунка месиво из земли, воды и глины. И оказалось, что в супе из грязи полным-полно плавает золотых и серебряных рыбок.
– Монеты! – радостно взвизгнула Катюша, углядев серебряную мелочь.
– Рубли.
– Десятки!
И взглянув себе под ноги, Андрей взволнованно воскликнул:
– И здесь еще всего полно. Наверное, чугунок опрокинулся. И корни понемногу растащили монеты в разные стороны.
Катя не знала, смеяться ей или плакать.
– Ах, они какие непоседы! – воскликнула она и неожиданно для самой себя заплакала.
Андрей выскочил из ямы и подбежал к ней.
– Катюш, ты чего?
– Не знаю.
– Что же ты плачешь? – взволнованно спросил Андрей, который и сам-то не очень был похож на спокойного. – Ты теперь богачка!
– Так уж?
– Здесь монеты не только последнего поколения, здесь сбережения не за одно столетие. Знаешь, что это за монета?
И он показал ей круглую довольно увесистую блямбу, на которой с трудом можно было разглядеть изображение какого-то юноши с пышными кудрями и в придворном платье. Андрей протер монету от грязи и сунул ее под нос Катюше. На другой стороне монеты был изображен крест, а на нем дата.
– Этот крестовик выпущен в тысяча семьсот двадцать восьмом году! – восторженно произнес Андрей. – И на нем изображен Петр Второй Романов. Внук Петра Первого, сын казненного царевича Алексея.
– И что? – захлопала глазами Катюша. – Хочешь сказать, что эта монета ценная?
– Ну, еще бы! А вот еще одна монета, она тысяча семьсот сорок первого года. Так она должна быть еще дороже!
– Как же так? Год свежее. Монета выпущена позднее.
– А что ты знаешь про царевича Иоанна? Его еще называют младенцем Иоанном.
Катя напряглась, но школьный курс истории Дома Романовых она усвоила лишь в самых общих чертах. Помнила, что Петр Первый прорубил окно в Европу, откуда к нам до сих пор сифонит всякая дрянь. Николай Первый подавил восстание декабристов. А Александр Первый выиграл войну с Наполеоном. И еще был Александр то ли Второй, то ли Третий, который освободил крестьян от крепостной зависимости, а вот землю им дать позабыл.
Но вот царевич Иоанн в череде этих монархов как-то не просматривался.
– Ничего я про него не знаю, – помотала головой Катюша. – А кто он такой?
– Так звали сына Анны Леопольдовны, той, что пришла на престол после Анны Иоанновны.
Анна Иоанновна тоже как-то помнилась смутно. Кажется, при ней правил некий Бирон, которого дружно ненавидела вся страна.
– После смерти этой императрицы на престол взошел младенец Иоанн, приходившийся ей дальним родственником.
– Как же младенец мог управлять державой?
– Разумеется, никак. Регентом при мальчике должна была стать его мать, Анна Леопольдовна. Тоже родственница и тоже дальняя. Но царствовал этот несчастный император считаные месяцы. Даже монет толком не успели начеканить. Русским наконец надоело терпеть немцев на своем престоле, и в стране произошел вооруженный переворот. С помощью взбунтовавшихся военных на трон взошла Елизавета, дочь Петра Первого, свергнувшая и младенца, и его мать. И потому монеты, выпущенные во время царствования младенца Иоанна, можно пересчитать по пальцам. И они считаются величайшей нумизматической ценностью. За одну такую монетку можно получить и сто, и триста тысяч!
– Как? За одну серебряную монету?
– Ну да! Это же уникальная вещь. Коллекционеры за нее и состояния не пожалеют.
Покопавшись в грязи, Андрей продолжил:
– И еще есть монеты времен Елизаветы.
– Они тоже ценные?
– Конечно! И я вижу монету времен племянника Елизаветы – Петра Третьего, мужа будущей Екатерины Второй, или Великой.
