Варя, естественно, сказала нужные слова. На следующий день Зелимхан с семьей улетел в смерть, а Варвара слегла, она не выдержала стресса. В доме, где остались лишь Соня и Катя, стала убирать Люся.
Много раз потом Варвара прокручивала в голове свою последнюю беседу с хозяином. Чем чаще она вспоминала тот разговор, тем сильнее расстраивалась.
Зелимхан велел в случае надвигающейся на дочерей опасности открыть папку, позвонить по телефону и, если неведомый враг не оставит их в покое, идти в желтые газеты и на телевидение. Варя сама лишена возможности передвигаться, но у нее есть вполне здоровая дочь Люся, которая передаст документы. Одна беда, Зелимхан не сказал, в каком месте спрятана папка.
Варя, всю жизнь прослужившая в доме, великолепно знала о наличии сейфов и умела их открывать. Но в железных ящиках компромата нет, отец не стал бы держать бумаги там, где их могут случайно увидеть дочери.
Зелимхан тщательно оберегал покой девочек. В начале беседы он обронил фразу, что папку стережет Полкан, и Варя голову ломала, пытаясь сообразить, о какой собаке идет речь. Животных у Адашева не было. Первое время после гибели хозяина Варя не могла спать, но потом успокоилась. Шли месяцы, Соню никто не трогал. Она, до несчастья помогавшая отцу, теперь подхватила вожжи бизнеса и рулила делами крепкой рукой.
— Зелимхан торговал продуктами? — спросила я.
— И ими тоже, — подтвердила Варвара, — у него много чего было, в частности, сеть автосервисов. Соня с отцом работала, и подружка ее, Роза, тоже участвовала.
— А Зара чем занималась?
— Мужней женой была, — пояснила Варвара, — девочки-то разные получились. Зара в Асият пошла, тихая, незаметная, за неделю двух слов не скажет, а Соня в Зелимхана удалась, цепкая, хваткая, бескомпромиссная, собой владела мастерски. Ни в жизни не догадаться, о чем на самом деле думает. Стоит, улыбается, а потом щелкнет зубами, и нет конкурента. Ее боялись.
Соне следовало мужчиной родиться.
Зелимхан обеих дочерей без памяти любил, но Соню еще и уважал. Она очень принципиальная была, что решила — то и сделает. С самого детства так повелось.
Асият до трясучки доводила. Скажет мать:
— Холодно на улице, шапки наденьте.
Зара молча головной убор нацепит, а Соня возражает:
— Тепло!
— Простудишься, — настаивала Асият.
— Нет.
— Немедленно прикрой голову! — вскипала родительница.
— Мне жарко, — стояла на своем Соня. ""
Асият бесило поведение дочери. В ее понимании ребенок не имел права спорить со старшими никогда.
Но у Сони по каждому поводу имелось свое мнение, отличное от представления матери. Асият не могла понять дочь, она краснела и кричала:
— Негодяйка! Я никогда не спорила с мамой.
Варвара, услыхав это заявление, всегда быстро уходила на кухню. Соня была ее любимицей. Сколько раз горничной хотелось сказать:
— Точно! С матерью не спорила, просто удрала с Зелимханом, никогда бы Ицхаковы согласия на брак с Адашевым не дали. И вообще, весь ужас из-за тебя случился. Должна была отказать Землихану, а не в кровать с ним ложиться.
Но, естественно, Варвара молчала. Зелимхан пытался втолковать жене:
— Ты жила, считай, в деревне. Времена были иные, место провинциальное. А Соня в Москве выросла, тут другие нравы.
Но Асият стояла на своем: девочка обязана почитать отца, никогда не начинать первой разговора с ним, слушаться во всем мать, носить купленную ею одежду и вообще помалкивать. Вот Зара идеальная дочь, а Соня строптивица, ее следует ремнем пороть, пока дурь не выбьют. Заканчивались скандалы всегда стандартно, Соня с усмешкой выполняла указания матери и уходила. Однажды Варя, после того как на младшую девочку была натянута шапка, побежала за сестрами. Ей захотелось утешить Соню. Варвара решила дать школьницам мелочь на мороженое. Она выскочила со двора и увидела сестер Адашевых, шагавших по проспекту. Зара покорно топала в шапке, а Сонины волосы развевал ветер. Упрямая девочка сделала вид, что согласилась с Асият, но, едва покинув квартиру, поступила по-своему. И так во всем.
— Катя в нее пошла, — вздыхала Варвара Сергеевна, — с пеленок строптивица. Сунешь ей соску — выплюнет, опять впихнешь — снова-здорово. И все молчком. Другой ребенок обозлится, заорет, а эта улыбнется и на своем настоит. И ведь в конечном итоге строптивость ей жизнь спасла. Когда Сонечка сломала ногу, она велела всем на отдых лететь, а Катя уперлась: не полечу, и дело с концом. Не оставлю Соню, хоть режьте. Зелимхан тогда даже разозлился, а что вышло?
— Погодите, — вскинулась я, — Катя ведь ребенок Зары. Дочь Сони погибла в авиакатастрофе.
Варвара вздохнула:
— Теперь уж все равно, люди умерли. Соня в свое время роман закрутила, ну с совсем непорядочным парнем. Зелимхан про него много чего плохого узнал: и картежник, и бабник, и пьяница. Лишь о деньгах думал. Соня ему ни к чему была. Хотел зятем в богатый дом попасть.
Отец, учитывая характер дочери, не стал ее отговаривать от замужества, просто дал ей бумаги и сказал:
— Прочитай, а уж потом неси заявление в загс.
На следующий день Соня прогнала альфонса, а через месяц огорошила отца:
— Я беременна и аборт делать не стану.
Асият пришла в ужас. Ребенок вне брака! Позор! Да Соню больше никто замуж не возьмет. И как потом жить незаконнорожденному человеку, у которого в метрике в графе «отец» поставят прочерк? Соня лишь фыркала, слушая мать, а Асият рыдала, билась в истерике и в конце концов попала в больницу. Чтобы успокоить жену, муж попытался все устроить.
Зелимхан сумел убедить дочь, что ребенок должен по документам иметь полную семью. Зара к тому времени была замужем, Катю зарегистрировали как ее дочь. Затем Зара разошлась с первым супругом, вышла замуж во второй раз и произвела на свет сына. Соня тоже расписалась с другим мужчиной, и у нее родилась еще одна девочка. Зара, хоть и считалась матерью Кати, особенно девочкой не занималась, всю свою любовь она отдавала сыну.
Но Катя не чувствовала себя обделенной, у нее была Соня, которая фактически ее воспитала. Девочка звала и Зару и Соню «мама».
— Ей не сказали правду? — поинтересовалась я.
— Пока была жива Зара, нет, — ответила Варвара, — ну а потом я не знаю. И Соня, и Катя очень скрытные, у них все внутри кипело, снаружи чистая, тихая вода, полный штиль, а в душе вулкан. Уж дослушайте меня до конца. Соню-то убили. Небось и за Катей теперь охоту начнут.
— Отчего вы так думаете? — осторожно спросила я.
Варвара закрыла на секунду глаза.
— Пришла Соня ко мне за пару недель до кончины, села у кровати и говорит: «Убить меня хотят».
Горничная всполошилась, стала задавать вопросы, но Соня подробности объяснять не стала, произнесла лишь одну фразу:
— Прошлое догнало, теперь ответ держать надо, уж не знаю, кто меня со свету сжить решил, только о Кате беспокоюсь. Надо опекуна найти, честного, такого, который на деньги не позарится.
— Подруга у тебя есть, — напомнила Варвара. — Роза Яковлева, с ней поговори, если дурь в голову пришла. Ну с какой стати тебе о смерти думать в расцвете лет?
— Грех к земле гнет, — неожиданно ответила Соня. — Роза никак не подойдет.
— Считаешь ее нечистой на руку? — спросила Варвара.
— Да нет, — дернула плечиком Соня, — в финансовом отношении Яковлева безупречна, у нас общий бизнес и никаких трений, но вот в душевном плане…
Детей у нее нет, их ей собака заменила. Катя Розе не нравится, она считает мою дочку капризной. Вечно повторяет: «Портишь девку, не позволяй никакого баловства! Наподдавай ей посильнее — и в угол. Страх рождает уважение. Меня так воспитывали, и замечательно получилось». Нет, Кате с ней плохо будет. Ну-ка посмотри сюда.
Перед лицом Варвары оказалась фотография. Горничная удивилась:
— Это кто?
— Коллеги по институту, помнишь, я на кафедре работала?
— Ну, вроде было. А при чем тут снимок?
— Посмотри на последний ряд, видишь, блондиночка стоит, как она тебе?
— Ну, — протянула Варвара, — ничего, личико простенькое, не стерва.
— Точно, — кивнула Соня, — мне твое мнение важно, ты человек опытный, людей чувствуешь.
— Вовсе нет, — попыталась поправить хозяйку Варя, но Соня, как всегда, гнула свою линию, не слушая собеседницу.
— Ты мне вместо матери, — сказала она, — я тебя родней всех считала.
У Варвары защипало в носу.
— Деточка, — прошептала она, — правда это, мне что родная дочь, что ты — всегда едино было. Хоть и не общая у нас кровь, зато…
— Родственниками не рождаются, — проронила Соня, — ими становятся, маме Асият мое заявление не понравилось бы. Только это — правда. Кстати, отчего она тебя невзлюбила?
Варвара проглотила ворочавшийся в горле комок.
И Зелимхан, и Асият умерли, не ей, прислуге, разбалтывать их тайны, пусть информация уйдет на тот свет вместе с хозяевами.
— Отец мой, Сергей, прислуживал Хасану, твоему деду, — сказала она. — Вот Асият и не по душе было, что я вроде как из дома Адашевых, а не от ее родных пришла.
