Соня моргнула раз, другой, потом усмехнулась:
— Не хочешь говорить правду, не надо, сейчас меня другая проблема беспокоит. Женщину на фото зовут Дашей Васильевой, мы с ней вроде как дружили, нравилась она мне, иногда я забегала к ней, но домой ее к себе не приглашала. Знаешь, ведь папа всегда против посторонних был. А тут я стала шкаф в порядок приводить, наткнулась на альбом, перелистала и вспомнила про Дашу. Дай, думаю, справки о ней наведу.
— И что?
— Она не замужем, детей имеет, внуков. Сейчас очень богата. Ну чем не опекун для Кати? Своих денег не сосчитать, на сиротские не позарится, — задумчиво протянула Соня.
— Разное случается, — предостерегла ее Варвара, — у иного мешки с золотом, а за крошкой потянется.
— Не похожа она на такую, во всяком случае, раньше единственным нормальным человеком в гадючьем институте была.
— Ну-ка расскажи о ней поподробней, — велела Варвара.
Я молча слушала женщину. Вот почему больная, увидев меня, спросила про имя и фамилию, вот по какой причине подсунула мне упаковку с витаминами и попросила перевести аннотацию. Варвара устроила мне проверку.
— Береги Катю как зеницу ока, — сказала домработница, — гляди за ней, одну никуда не отпускай.
Когда Соня погибла, я сразу смекнула — убили ее. Не могла она с собой покончить, причины не было. И оставить дочь она тоже не могла. Теперь Катюша следующая.
— Но из-за чего их убивать?
— А папка с документами? — напомнила мне Варвара. — Наверное, Зелимхан что-то страшное хранил!
Вот враг его и решил себя обезопасить. Небось попытался у Сони документы выкупить, а та удивилась, она про бумаги слыхом не слыхивала. Убийца ей не поверил, решил, что Адашева цену сейчас до небес взвинтит, и убил ее, да так хитро все обставил! И не подкопаться! Милицию вокруг пальца обвел, но не меня.
Я Сонечку из роддома принесла, знала ее великолепно.
Следующая на очереди Катя, ее тоже устранить захотят, для порядка. Оно ясно, что никто ребенку правду о таких делах сообщать не станет, но вдруг девочка о чем-то слышала.
Я в изумлении смотрела на Варвару. Из ее рассказа мне стало понятно, что она попала в услужение к Зелимхану подростком, школу не закончила, и неясно, училась ли она там вообще. Всю жизнь Варя провела с тряпкой и веником в руках, возле корыта с грязным бельем. Но рассуждает она совсем не как дурочка, мне в голову пришли те же мысли. Более того, я очень хорошо понимаю, что для безопасности Кати следует отыскать…
— Я очень хорошо понимаю, что для безопасности Кати следует отыскать папку и отдать ее тому, на кого собран материал, — ровным голосом проговорила Варвара, — пусть успокоится и пообещает не трогать девочку. Одно плохо: не знаю я, где она спрятана! Ну что за Полкан такой?
Я приехала домой расстроенная, вошла в столовую и попыталась изобразить на лице необычайную радость. Понятно, спокойного вечера не получится, за длинным столом собрались почти все домашние — большая редкость в будний день. Но что еще более странно, они сосредоточенно молчат. В центре столешницы стоит овальное блюдо с остатками запеканки. Остальные куски у домочадцев на тарелках. Судя по всему, ужин удался.
— Муся, — встрепенулась Маня, — садись скорей!
Ты только попробуй!
Я подцепила вилкой кусочек запеканки, сунула его в рот и застонала от восторга.
— Из чего это сделано?
— Вкусно? — робко спросила Марина, сидевшая напротив меня.
— Невероятно. Вроде суфле.., нет, крем, нет… Что это?
— Угадай, — пробурчала с набитым ртом Зайка, — лично я не сумела.
— Я предположил, что это сыр, — усмехнулся Кеша, — но не попал.
— Творог, — воскликнула я, жадно поглядывая на тарелку Мани, где лежал еще один, пока не тронутый ломтик неземного лакомства.
— Нет, — тихо ответила Марина.
— Манка?
— Снова пальцем в небо, — захихикала Машка.
— Ну, сдаюсь.
— Рис, — сообщила Зайка.
— Не может быть!
— Правда, — кивнула Марина. — Я еще умею из него пирожные печь.
— Это ты сделала?
Девушка кивнула.
— Понимаете, я увлекаюсь кулинарией, собираю рецепты, у меня их несколько тысяч. Вот недавно научилась делать торт из абрикосов, там верх из желе.
Может, хотите попробовать?
— Да! — заорали все.
— Нехорошо получается, — я решила образумить домочадцев, — пригласили Марину в гости и теперь делаем из нее повара.
— Так когда еще мы подобную вкуснятину поедим, — проявила детский эгоизм Маня, — кстати, Марина, думается, тебе у нас надо подольше пожить, дом большой, и мы гостей любим.
Марина рассмеялась:
— Вот здорово! Я как раз работу ищу! Возьмите меня к себе поваром.
— Кухарка у нас есть, — быстро сказала я, — хоть она и не умеет так вкусно готовить, расставаться с ней мы не намерены. Кстати, может, тебе пойти учиться на повара?
— Скорей уж ей надо идти в кулинарный техникум профессором, — усмехнулся Кеша.
Неожиданно сбоку донесся писк. Я повернула голову и увидела клетку с мышами. Самая толстая особь, нареченная по непонятной для меня причине Германом, нервничала, глядя на стол сквозь прутья. Около вожака сидела вся семейка: меланхоличная Анна Ивановна, вертлявая Люся, элегичная Агата и бодрый Филарет.
— Вроде они чем-то недовольны, — пробормотала я.
Маня кивнула.
— Точно, еду ждут. Такие умные, сразу поняли, где миска стоит.
В тот же миг я углядела на краю обеденного стола круглую плошечку с серо-желтыми зернышками и мелко нарубленными кусочками сыра.
— Вы у них стоицизм воспитываете? — удивилась, я. — Положили корм и не даете?
— В жизни мышей должны быть страдания, — бодро отозвался Кеша, — личность, постоянно живущая в покое, быстро умирает. А вот если без конца дергать ее, тогда она протянет три срока.
Я взглянула на Аркашку. Понятно, мне предстоит прокуковать до трехсот лет. Вот почему домочадцы постоянно кричат: «Мама!» Я-то считала, что они просто хотят свалить на меня все заботы, а на самом деле и Маня, и Кеша, и Зайка хлопочут о долголетии Дашутки.
— Не говори глупостей, — закричала Машка, — я дала им таблетки от кишечных паразитов, а после приема таких средств должно пройти полчаса, лишь потом можно харчиться.
Кеша тяжело вздохнул, а Зайка скорчила недовольную гримасу.
— Можно за ужином без рассказа о глистах?
— Так я не о них речь вела, — оживилась Манюня, — в кишечнике грызуна…
— О-о-о… — застонала Ольга. — Маня, заткнись, меня тошнит!
— Я совершенно не… — начала было Машка, но тут дверь распахнулась, и появился Дегтярев, мрачный, словно муж, которому молодая жена во время свадьбы изменила с шафером.
Полковник обвел всех взглядом и плюхнулся за стол.
— Хорошего ужина, конечно, нет, — сердито буркнул он.
— Чайку хочешь? — ласково спросил Кеша.
— Вода не еда, — объявил полковник.
Ольга переглянулась с мужем.
— Возьми сыру, — предложила она Александру Михайловичу.
— Не хочу!
— Тогда салат!
— Трава! Я не кролик! С какой стати вы меня за грызуна держите?! — взвыл полковник.
— Что случилось, — поинтересовался Кеша, — какая муха тебя укусила?
— Укус мухи цеце смертелен, — не к месту сообщила Маня, — но она в нашем климате не водится.
— Тут почище цеце кое-что нашлось, — процедил Дегтярев, потом схватил мисочку с мышиным кормом и начал быстро есть сырно-зерновую смесь. — Все она, Дарья!
— Я?
— Ты!
— Что же я сделала?
— Сначала ты сунула свои кроссовки туда, где всегда стоят мои! Естественно, я перепутал обувь! Потом подбросила в мою барсетку свой паспорт!
— Я?
— А кто еще?
— Ты сам перепутал документы!
Дегтярев оторвался от мисочки. Сначала он картинно вскинул голову, а потом торжественно заявил:
— Я никогда ничего не путаю! Всегда необыкновенно внимателен, даже педантичен, профессия налагает отпечаток.
Маня закашлялась.
— В чем дело? — нахмурился полковник.
— Не-не, все отлично, — затрясла белокурыми локонами девочка, — я хлебом подавилась, кха, кха.
— Кто это визжит? — рассердился Дегтярев.
— Герман и его семья, — пояснила я, — мыши. Видишь, вон они, в клетке сидят.
— Значит, теперь еще и Шушарами обзавелись, — вновь обозлился Александр Михайлович.
Похоже, сегодня у полковника на редкость отвратительное настроение.
— Шушара была крысой, — напомнила Зайка.
— Один черт.
— А вот и нет, — Машка решила продемонстрировать свои глубокие знания по данному вопросу, — основное отличие пасюка…
— С какой стати им так вопить? — не стал слушать девочку полковник.
— Ну, — Маня не решилась сказать правду, — так!
Я посмотрела на толстяка и сообщила:
— Герман, Анна Ивановна, Люся, Агата и Филарет хотят есть.
— Так покормите их!
— Увы, не можем.
— Почему? — искренне удивился Дегтярев.
Потом он поднял мисочку и высыпал в рот последние зернышки.
