– В лоб, между глаз.
– Чем?
– Да ничем – просто рукой.
– Кулаком? Ничего себе! – Он внимательно всмотрелся в бледное лицо Дилбека. В самой середине лба, между бровей конгрессмена, быстро набухал синевато-лиловый бугор, в центре которого виднелось маленькое, абсолютно правильной формы прямоугольное углубление. – Значит, она носит кольцо с камнем, – заключил Крэндэлл.
– Да, с аквамарином, – подтвердила девушка. – Это ее камень.
Крэндэлл подсунул под голову конгрессмена подушку и обмотал ему шею мокрым полотенцем. Танцовщица предложила позвонить по номеру 911, в службу неотложной помощи, но Крэндэлл сказал, что не надо.
– Где другая? – спросил он.
– На улице, в машине. Она так перепугалась!
Дилбек слегка пошевелился и застонал. Приложив губы к самому его уху, Крэндэлл громко сказал:
– Дэви, просыпайся!
Дилбек снова затих. Тогда Крэндэлл подошел к письменному столу, нашел номер частного врача конгрессмена и через секретаршу попросил его срочно приехать.
– А может, лучше отвезти его в больницу? – предложила танцовщица.
– Конечно, – саркастически ответил Крэндэлл. Стоило им только показаться в «Маунт Синай», как завтра же во всех газетах появились бы заголовки:
КОНГРЕССМЕН ПОСТРАДАЛ ОТ ТАИНСТВЕННОГО УДАРА ПО ГОЛОВЕ
Ночной инцидент окутан мраком неизвестности.
Предвыборная кампания Дилбека под угрозой.
* * *
Крэндэлл смотрел на этого незадачливого кандидата от демократической партии со смешанным чувством, в котором преобладали ярость и паника. Будет жить Дилбек или умрет – в любом случае Малькольм Молдовски, узнав об этом происшествии, взбесится, а все шишки, как обычно, свалятся на его, Эрба Крэндэлла, голову, хотя это незаслуженно и несправедливо: похоже, единственным средством сдерживания плотских аппетитов Дилбека является строгий домашний арест.
– Он плохо выглядит, – заметила танцовщица, уже успевшая переодеться в обычную одежду. – А вдруг он возьмет да и окочурится?
– Тогда страна лишится еще одного крупного политического лидера. Сколько мы должны вам?
– Мистер Линг сказал: по пятьсот каждой.
Крэндэлл достал две тысячи долларов из конверта, лежавшего в обычном месте – в правом нижнем ящике письменного стола Дилбека, – отдал их танцовщице и предупредил:
– Вы сегодня не приезжали сюда, вы в жизни в глаза не видели ни меня, ни его. Чтобы обе запомнили это как следует! Вы не знаете этого человека.
– Но ведь я и правда не знаю этого человека! Честное слово.
– Ну и слава Богу, – сказал Крэндэлл.
– А все-таки ему не следовало бы делать того, что он сделал. Кто бы он ни был.
– За это мы приносим вам свои самые искренние извинения. Если вы пересчитаете деньги, то поймете, как мы сожалеем об этом.
Что-то шевельнулось на полу: это Дилбек дрыгнул правой ногой, будто отгоняя невидимую собаку.
Танцовщица спрятала деньги в сумочку и перекинула ее через плечо.
– Вообще-то это неслыханное свинство – то, что он сделал. А ведь все шло так хорошо! Не знаю, что это ему вдруг вступило в голову.
– Бывает, – со вздохом ответил Крэндэлл. Где, черт побери, этот распроклятый врач?
– Может быть, это из-за шампанского? – высказала предположение танцовщица.
– Да, наверняка, – подтвердил Крэндэлл. – Из-за шампанского.
Перед тем как уйти, девушка приблизилась к Дилбеку и еще раз вгляделась в его вспухший лоб.
– Черт возьми! – пробормотала она. – Ну и камешек же у нее!
– Всего хорошего, – попрощался Крэндэлл.
– Можно нам доехать до Лодердйла на вашем лимузине?
– Конечно, – ответил Крэндэлл. – Берите лимузин и устройте себе хорошую вечеринку.
План Мордекая не вызвал у Пола Гьюбера ожидаемого энтузиазма.
– Я не хочу ничего, – заявил он.
Адвокат неодобрительно покачал головой.
– Но ведь это просто редкостная возможность!
– Знаю, вы мне уже говорили. Но мой ответ – нет, – повторил Пол Гьюбер.
Джойс, сидевшая рядом с женихом, забеспокоилась.
– Но, дорогой, ведь речь идет о нашем будущем! Мы с тобой будем обеспечены на всю оставшуюся жизнь.
Выражение лица Пола ясно говорило о том, что ему вовсе не улыбается провести всю оставшуюся – даже и обеспеченную – жизнь вместе с Джойс. Мордекай почувствовал, что его хитроумный план рушится как карточный домик, и бросился спасать его.
– У меня есть предложение, – объявил он сидевшей перед ним паре. – Давайте-ка прокатимся на машине.
Через час они уже мчались на север. Сидя за рулем «линкольна», Мордекай все время болтал, чтобы не выдать, как он нервничает, ведя машину по скоростному шоссе. Водителем он был, мягко выражаясь, посредственным: близорукость, замедленные рефлексы и полнота, ограничивавшая свободу движения за рулем, делали его просто опасным. Но Джойс постаралась на сей раз забыть об этом. К тому времени, когда они добрались до Клуистона, Пол Гьюбер просто извелся. Мордекай резко тормознул машину – так, что она вся содрогнулась, – и кое-как выбрался наружу.
– Где это мы? – спросил Пол.
– Это сахарный завод, – ответил Мордекай. – Бывали когда-нибудь?
Завод представлял собой скопление приземистых, похожих на склады построек и бараков, среди которых торчало несколько высоких дымовых труб. Сезон уборки урожая уже закончился, так что трубы не дымили и было довольно тихо, если не считать мерного стука какой-то машины, доносившегося со стороны. Немногочисленные в эту пору работники, обнаженные до пояса по причине жары, занимались каждый своим делом. На облупившемся бело-голубом щите, установленном на обочине дороги, было написано крупными буквами: «ХОЗЯЙСТВО СЕМЬИ РОХО». И ниже, помельче: "Входит в состав «Суитхарт шугар корпорейшн».
– Ну вот, – сказал Мордекай. – Попросим разрешения осмотреть завод?
– Лучше не надо, – отказался Пол.
Джойс поддержала его, опасаясь, что ее элегантная импортная блузка пропитается резкими сельскохозяйственными запахами.
Мордекай тяжело оперся на крыло машины.
– Ладно, как хотите.
Джойс с нетерпеливо-раздраженным видом скрестила руки на груди.
– Тут просто дышать нечем. Нельзя ли поскорее перейти к сути дела?
Мордекай вздохнул.
– Цель нашего приезда сюда – продемонстрировать вам, Пол, какую огромную выгоду сулит вам ваше согласие. Семья Рохо, – он кивнул в сторону бело-голубого щита, – стоит около четырехсот миллионов долларов.
– Хм, – неопределенно отозвалась Джойс.
– И вы можете подобраться к ним.
– Но ведь мы собираемся судиться не с семьей Рохо, – возразил Пол Гьюбер.
– Совершенно верно, – подтвердил Мордекай. – Мы собираемся взять за бока конгрессмена – их ставленника, который дает им возможность быть такими богатыми. Надеюсь, вы уже начали соображать. Речь идет о деньгах Большого сахара – вам понятно?
– Послушайте, меня просто избили в стрип-баре, вот и все.
– Вы просто недальновидны, – отрезал Мордекай.
– И мне еще повезло, что мой начальник до сих пор ничего не знает. Если дойдет до суда и все это выплывет наружу, он меня просто уволит.
– Вам не нужно будет думать о работе, Пол, – настойчиво проговорил Мордекай. – Скажи ему, Джойс.
Джойс, по всей видимости, сочла разумным забыть о чувствах, вызванных у нее фотодоказательствами легкомыслия жениха, и горячо поддержала план своего кузена.
– Мордекай клянется, что до суда дело не дойдет. Не забудь, дорогой, ведь в этом году перевыборы.
– А это значит, – подхватил адвокат, – что все будет улажено быстро, основательно и в полной тайне. Конгрессмену ведь тоже есть что терять.
Пол Гьюбер вместо ответа ограничился скептическим хмыканьем.
– Мы планируем выбить из них два-три миллиона долларов, – продолжал Мордекай. – Неплохое яичко в ваше будущее семейное гнездышко! – О роли Шэда и причитающихся ему процентах он предпочел умолчать.
Тут над их головами загрохотал большой реактивный самолет, заглушив голоса и все остальные земные шумы. Пока он пролетал, Пол лениво ковырял носком ботинка камешки под ногами. Когда стало можно говорить снова, он повернулся к Джойс и Мордекаю.
– Все равно – нет, – отрезал он.
– Все-таки подумайте как следует, – не отставал Мордекай. Встретившись глазами с Джойс, он многозначительно подмигнул ей. – Вы должны обсудить все это по-семейному, с глазу на глаз.
– Я не собираюсь ни думать, ни обсуждать, – по-прежнему твердо ответил Пол. – Я вообще не желаю ни с кем судиться. Что произошло – то произошло. Никаких необратимых последствий у меня не наблюдается, да к тому же еще и моя страховка покрыла все больничные расходы. – И он несколько раз подпрыгнул, каждый раз исторгая у Джойс тревожное «ах». – Ну вот, видите? – слегка задыхаясь, выговорил он. – На следующей неделе я выйду на работу.
Отчаявшись, Мордекай с размаху шлепнул жирной ладонью по капоту «линкольна».
