Ударившись боком о цементный пол, Вероника зашипела от боли, но тут же взяла себя в руки, перекатилась и вскочила на ноги…
И тут прямо перед ней появилась та унылая девица, та бледная моль, за которой так долго гонялся Чума со своим напарником, – бывшая жена Вадима Дарья.
Нож выпал при падении и откатился в темноту, но Вероника ничуть не сомневалась в своей победе – Даша вовсе не казалась ей достойным противником.
Она встряхнулась, разгоняя кровь в онемевшем от неудобного положения теле, пружинисто переступила, резко выбросила вперед правую ногу…
Даша, конечно, никогда в жизни не занималась восточными единоборствами. Больше того, ей вообще ни разу не приходилось драться, и характер у нее был, по общему мнению, не бойцовский.
По крайней мере до этого дня.
Но теперь она как будто переродилась.
Вероника, эта наглая дрянь, для которой все окружающие были не больше чем орудия для достижения собственных целей, сумела вызвать в Дашиной душе острую ненависть. Пока Вероника демонстрировала свою отличную форму, пока она разминала затекшие мышцы и собиралась нанести сопернице красивый смертоносный удар, Даша, тяжело дыша от злости, замахнулась и заехала ей кулаком в глаз, вложив в этот удар всю силу своей ненависти.
Вероника, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, удивленно ахнула и без чувств свалилась на пол.
– Браво! Отличный удар! – проговорила, выходя из темноты, Надежда Николаевна и даже негромко похлопала в ладоши. – Ты делаешь большие успехи!
– Руку отбила, – пожаловалась Даша, потирая костяшки пальцев. – Честно говоря, сама не ожидала…
– Нужно действовать быстро, – Надежда склонилась над поверженным телом Вероники, – скоро она придет в себя! И на этот раз как следует проверим карманы – вдруг у нее спрятан еще один нож или что-нибудь в этом роде…
Они вдвоем подхватили бесчувственное тело, подтащили его к тяжелому креслу, в котором еще недавно сидело «привидение», и скотчем надежно закрепили руки Вероники на подлокотниках, а ноги примотали к ножкам кресла.
Вероника мучительно застонала, пошевелилась и приоткрыла глаза. Точнее, только один глаз: второй заплыл от удара и быстро приобретал выразительный лиловый оттенок.
Придя в себя, Вероника попыталась вскочить, но тут же убедилась, что надежно связана, и из ее красивого рта полился поток грязной ругани.
– Интересная женщина, а так выражается! – укоризненно проговорила Надежда. – После таких слов придется прополоскать рот!
Она поднесла к губам Вероники плоскую металлическую фляжку.
Та приоткрыла рот и сделала несколько жадных глотков: во рту у нее пересохло от напряжения и волнений.
Немного подождав, Надежда Николаевна отняла у Вероники фляжку, спрятала ее и удовлетворенно проговорила:
– Ну вот, теперь у тебя не осталось другого выхода. Придется все нам рассказать.
– Это еще почему? – осведомилась Вероника, подозрительно взглянув на Надежду единственным целым глазом.
– А ты не почувствовала привкус этого напитка? – невозмутимо спросила та.
Веронике действительно показалось, что вода из фляжки немного горчит, но ее так мучила жажда, что она не придала этому значения…
– Что вы мне подсунули? – спросила она, холодея от скверного предчувствия.
– Триметилнектат, – охотно сообщила Надежда Николаевна.
– Это что еще за хрень?
– Очень интересное вещество! – Надежда прямо светилась от удовольствия. – Всего два миллиграмма… но этого вполне достаточно! Более чем достаточно!
– Достаточно… для чего?
– Сначала человек слепнет, – голос Надежды стал мечтательным, – затем постепенно наступает паралич конечностей, затем – паралич дыхания и, наконец, остановка сердца…
– Я не верю! – прошипела Вероника. – Вы не способны на такое! Вы не можете убить…
– Никогда не знаешь заранее, на что способен человек! Иногда люди делают такие неожиданные вещи…
– И потом – я вам нужна! Зачем вам меня убивать?
– Действительно, зачем? – Надежда чуть заметно улыбнулась. – Но это зависит не от нас, а от тебя.
Она взглянула на часы.
– От меня? – переспросила Вероника, не сводя глаз… точнее, единственного глаза с этой непонятной женщины.
– Ну да, от тебя! – повторила Надежда Николаевна. – Если в течение десяти минут после приема триметилнектата выпить противоядие – я не буду грузить тебя его названием, я сама-то его с трудом выговариваю, – так вот, если выпить его в течение этого времени, действие яда будет остановлено. Так что, как я уже сказала, все зависит только от тебя! Расскажешь нам все об этой операции, все, что ты знаешь: как вы вышли на эту вещь, как раздобыли ее, почему она оказалась у Вадима и что это вообще такое – тогда мы дадим тебе противоядие. А если нет – ну, что делать… клиническую картину я тебе описала. Кстати, что особенно приятно, через три часа после смерти триметилнектат полностью разлагается, так что найти его в организме невозможно. А тебя здесь найдут в лучшем случае через неделю, а то и через месяц. Если вообще найдут. Так что медики определят смерть от естественных причин. Если вообще кто-то захочет разбираться с причинами твоей смерти.
– Я вам не верю! – с ненавистью выдохнула Вероника.
– Ну как знаешь! – Надежда пожала плечами, снова взглянула на часы и добавила: – Кстати, осталось только восемь с половиной минут! Так что очень скоро ты узнаешь, правду ли я тебе сказала.
Она повернулась к Даше и спокойно сказала ей:
– Пойдем, кое-что обсудим, а она пока подумает!
Они пошли куда-то в сторону, перед тем выключив свет.
Вероника снова осталась в полной темноте.
Но на этот раз она была не одна, она была наедине со страхом смерти.
С одной стороны, она не верила, что эти две домохозяйки, две рохли способны хладнокровно убить человека.
Но с другой стороны – даже если был один шанс из десяти, что они действительно дали ей яд, – этот шанс разрастался как снежный ком, заполняя все ее сознание.
При игре в «русскую рулетку» тоже всего один патрон из десяти боевой, но от этого страх игроков не убывает…
В довершение ко всему вокруг была полная тьма, и Веронике начало казаться, что она уже слепнет… да что там – уже ослепла!
Что там на очереди – постепенный паралич конечностей?
Она попыталась пошевелить рукой… Но та была так туго примотана скотчем к подлокотнику кресла, что даже не шелохнулась!
Или это уже наступил паралич?
Господи, неужели это конец?
Вероника почувствовала, как по ее спине сползает липкая струйка холодного пота.
Почувствовала? Значит, она еще не полностью парализована? Ее тело еще не онемело под действием яда? Или все происходит по-другому? Она сохранит чувствительность до самого конца?
Вдруг в темноте рядом с ней скрипнула доска, затем послышались тихие, крадущиеся шаги.
«Они вернулись, – поняла Вероника, испытав мучительную радость, смешанную со страхом, – они вернулись, чтобы дать мне противоядие! Они не способны на убийство!»
– Я все скажу, – проговорила она, повернувшись на звук. – Я расскажу все, что знаю! Только скорее дайте мне лекарство… кажется, я уже начала слепнуть…
– Как скверно! – послышался из темноты тихий, но хорошо знакомый голос. – Совершенно никому нельзя доверять! Чуть только поверишь человеку, а он уже спешит тебя предать!
– Это вы? – прошептала Вероника. – Слава Богу, вы пришли вовремя! Спасите меня!
– Вовремя? – отозвалась темнота. – Да, очень вовремя! Еще немного, и ты проговорилась бы… Ты рассказала бы этим двум бабам про монтекристо, и самое главное – ты рассказала бы им про меня…
Мы отошли в дальний конец склада, и Надежда Николаевна включила фонарик.
– Сколько осталось времени? – спросила я взволнованно.
– Времени? – переспросила Надежда.
– Ну да… тогда оставалось восемь с половиной минут, а сколько сейчас? Мы успеваем?
Ее спокойствие казалось мне невыносимым.
Конечно, она хотела помочь мне, выручить меня из серьезных неприятностей, но все равно та легкость, с которой она подвергла смертельной опасности человеческую жизнь, привела меня в ужас. Конечно, Вероника и сама настоящее чудовище, но разве можно вставать на одну с ней доску…
– Сколько осталось времени? – повторила я, теряя терпение. – Как вы можете так спокойно ждать?!
– Неужели ты думаешь, что я дала ей яд? – В голосе Надежды Николаевны прозвучало искреннее удивление.
– Нет? – переспросила я и тихонько рассмеялась: действительно, как я могла такое подумать! Ведь Надежда – хорошая, порядочная женщина, это сразу видно…
– А почему она почувствовала в воде какой-то привкус?
– Потому что это – минеральная вода, лечебная, между прочим. «Ессентуки-17». Привкус у нее довольно сильный – это привкус растворенных в воде солей и минералов. А времени осталось всего четыре минуты, так что нам пора возвращаться. Понимаешь, это чистая психология: Вероника, конечно, сразу не поверила в яд, но сомнения у нее в душе зародились, а когда она осталась одна в полной темноте, эти сомнения начали расти и постепенно превратились в уверенность, так что, когда мы вернемся, она будет готова рассказать нам все, что угодно…
