— Заходи! — раздалось наконец из номера.
Надежда толкнула дверь и вошла внутрь.
В комнате, куда она попала, было почти темно. На окнах задернуты плотные шторы, свет не горел. В глубине помещения в кресле угадывалась человеческая фигура.
— Галь, это ты, что ли? — недоумевая, спросила Надежда и вгляделась в эту фигуру.
— Я, — ответил голос из темноты. Впрочем, в этом голосе не было уверенности.
— А что вообще здесь происходит? Что это ты в темноте сидишь, никого к себе не пускаешь?
— А-а… — протянул голос из темноты. — Ты меня не видела… увидишь — больше не будешь спрашивать!
Щелкнул выключатель, и на столе вспыхнула настольная лампа под розовым абажуром. В ее неярком свете Надежда Николаевна увидела в кресле свою подругу. Впрочем, узнать Галину было трудно.
Лицо ее было перекошено, как будто Галка чего-то жутко испугалась. Глаза, обычно довольно большие и выразительные, превратились в узенькие заплывшие щелочки. Под глазами образовались огромные темные мешки. Губы ужасно распухли, да к тому же рот искривился. Кроме того, все лицо было жуткого багрово-синего цвета, как будто представляло собой сплошной кровоподтек.
— Боже мой! — Надежда Николаевна не смогла сдержать удивленный вопль. — Что это с тобой сделали?
— Ага! — В голосе Галины, как ни странно, прозвучало торжество. — Теперь ты больше не спрашиваешь, почему я сижу в темноте и не выхожу из своего номера!
— Извини, — пробормотала Надежда виновато. — Я не хотела тебя обидеть… само вырвалось…
— Можешь не извиняться, — небрежно отмахнулась Галина. — Видела женщину на ресепшене?
— С косой вокруг головы?
— Ну да, она самая, Аней зовут… Так вот, когда она меня увидела — вообще в обморок упала…
На этот раз Надежда промолчала. Она боялась опять ляпнуть что-нибудь бестактное. Поэтому Галина заговорила сама:
— Ну, что стоишь? Располагайся. И можешь не произносить никаких воспитательных слов, сама себя ругаю последними словами. Но понимаешь, как стала я с Игорем ходить всюду на тусовки… Там бабы кругом молодые, красивые. Некоторые меня старше, а выглядят… Думаю — чем же я хуже? А они косятся, смотрят так пренебрежительно, как на букашку какую-то или на вошь.
— Да и наплевать на них! — с сердцем сказала Надежда.
— Да, тебе легко говорить, ты человек не публичный… — протянула Галка с совершенно непередаваемым выражением, так что Надежда Николаевна порадовалась, что в комнате темно, иначе Галка заметила бы ее гримасу и обиделась.
— Как тебя угораздило? — спросила она. — Врачи напортачили?
— Да нет, доктор очень хороший, Иван Петрович, опытный… Просто это у моего организма такая особенность — аллергия на некоторые препараты. А без них все очень долго заживает.
— Ужас какой! — Надежда решила не щадить Галку. — Это же надо — самой на такое решиться!
— Я же не знала, — возразила подруга, — и потом, Иван Петрович говорит, что все пройдет, только нужно время. Главное — чтобы Игорь не узнал, если он меня в таком виде узреет — я повешусь!
Надежда промолчала. Она раздвинула шторы, открыла форточку и взялась распаковывать чемодан.
— Ты надолго, Надя? — спросила Галка после того, как смазала лицо какой-то мазью и накапала в глаза капель.
— Послезавтра хочу уехать, — призналась Надежда, — вот выясню, как у тебя дела, пообщаемся, поболтаем, да я и двину до дому. Там Саша один, работает много, устает…
Тут Надежда подумала некстати, что муж не слишком расстроился, узнав о ее отъезде, предвкушая, очевидно, тихие вечера в компании кота. А можно еще друга пригласить, в шахматы поиграть в тишине и покое. Можно за столом газету читать, пить крепкий кофе, да мало ли еще вещей, которые не разрешает делать жена?
— Вот и я тут застряла… — всхлипнула Галка, — а Игореша там совсем один…
— Не реви, — строго сказала Надежда, — делать нечего, нужно ждать улучшения. Что уж теперь, после драки-то кулаками махать… Нужно взбодриться.
— Какая уж тут бодрость… — Галка совсем сникла.
— Так что — ты тут так и сидишь безвылазно в своем номере? — ужаснулась Надежда.
— Да нет, — вздохнула Галя. — Иван Петрович мне велел гулять, дышать свежим воздухом, иначе, сказал, это безобразие очень долго не заживет. Так что я выхожу, но только когда совсем стемнеет. Когда меня никто не увидит… может, раз уж ты приехала, погуляем вместе? А то знаешь, как надоело бродить в одиночестве, как тень отца Гамлета! Случайные прохожие шарахаются…
— Ну давай, — согласилась Надежда. — Я тоже с удовольствием прогуляюсь…
Ей, конечно, хотелось отдохнуть после дороги, но она решила, что дружба — прежде всего, и раз уж приехала в это захолустье, то надо поддержать подругу.
— Но сейчас еще слишком светло! — проговорила Галина, раздвинув шторы и выглянув в окно. — А пока… извини, ты не могла бы сходить в аптеку? Мне очень нужен спрей для маскировки синяков… вот тут записано его название!
Она протянула Надежде смятый листочек с неразборчивыми каракулями.
— И почему это у врачей всегда такой плохой почерк? — вздохнула Надежда.
— Ну так что — сходишь? Или так и будешь в листок пялиться?
У Галки от стресса и сидения в четырех стенах явно испортился характер.
— А зачем я сюда приехала? — огрызнулась Надежда, которую кольнуло вдруг нехорошее предчувствие.
Но она отнесла его за счет дорожной усталости и отправилась в аптеку.
Аптеку Надежда нашла без проблем. Она располагалась в первом этаже типовой бетонной пятиэтажки. Внутри было пусто, только парень с бритым затылком, лениво облокотившись о прилавок, болтал с молодой румяной девушкой-фармацевтом, на налитой фигуре которой едва сходился форменный белый халат.
— Ты это зря насчет Верки, — говорил парень, растягивая слова. — Если тебе что сказали, так это брехня…
— Ну да, брехня! — недоверчиво отвечала девица. — Я вас сама видела! Ты ее у выхода тискал!
— Да ничего я ее не тискал, там просто тесно было… ты чё, Лариска, ты же ее видела — разве это мой кадр? Да она же страшнее Фредди Крюгера! Я такую не то что тискать — мне с ней одним воздухом дышать и то неинтересно!
— Девушка, — нетерпеливо проговорила Надежда, протягивая через плечо парня бумажку с названием лекарства, — у вас есть такой спрей? Это от ушибов…
— Тетя, — парень обернулся и неприязненно оглядел Надежду, — ты чё — не видишь, мы разговариваем?
— Вы можете разговаривать в свободное время, а сейчас ваша подруга на работе!
— Ты откуда такая деловая взялась? — процедил парень и сплюнул на пол. — Что-то я тебя раньше в наших местах не наблюдал!
— А что, аптека только для местных? — сухо осведомилась Надежда. — И кстати, молодой человек, вам никогда не говорили, что с незнакомыми людьми принято разговаривать на вы?
— Понаехали тут! — Парень исподлобья уставился на Надежду, но все же отступил на полшага, пропустив ее к прилавку.
— Девушка, — Надежда Николаевна снова обратилась к фармацевту, — так как насчет этого спрея?
— Нет у нас никакого спрея! — ответила девица неприязненно.
— Но вы даже не взглянули на рецепт! — возмутилась Надежда.
— Все, что надо, я видела! — огрызнулась девица. — И нечего тут у нас свои порядки устанавливать!
— А начальник у вас есть? — сухо осведомилась Надежда Николаевна.
— Есть, да далеко лезть! — отрезала девица. — Вот, хотите — есть новое средство от геморроя, вам пригодится!
Надежда Николаевна была женщина смелая и решительная. И если ее разозлить, могла держаться твердо. И постоять за себя умела. Но в данном случае она ужасно устала после тяжелой дороги, и не хотелось в незнакомом месте ввязываться в скандал. Тут их еще двое…
Надежда возмущенно фыркнула, развернулась и направилась к выходу.
За спиной она услышала приглушенный издевательский смех «сладкой парочки».
К счастью, рядом с пансионатом она увидела круглосуточный магазин, в котором был аптечный киоск, где толковая продавщица средних лет нашла ей нужный спрей.
Вместо Ани за стойкой сидела курносая веснушчатая девчушка. Она углубилась в глянцевый яркий журнал и даже не взглянула на Надежду Николаевну.
— Вот что, дорогая моя подруга, — сказала Надежда Галке по возвращении, — больше ногой не двину, пока не приму душ и чаю не напьюсь! Сил моих больше нет!
— Конечно, Надя. — Галка обрадовалась спрею и была сама кротость, тем более что тут же явилась к ним Аня и предложила переехать в другой номер — там, дескать, попросторнее, и вид из окна лучше.
Вид и правда был на парк. Огромные деревья в сумерках были похожи на сказочных великанов, возле разрушенной усадьбы таинственно горел одинокий фонарь.
Ужин по просьбе Галки принесли в номер. Надежда с опаской попробовала нечто необъяснимое, лежащее на тарелке. Оказались ленивые голубцы, причем вкусные. И к чаю ватрушка была свежей, пахла ванилью. Галка, увидев ватрушку, только вздохнула — она с трудом пропихивала в себя только вязкое и жидкое.
