— И о чем это говорит?
— Орлов относится к сострадательным людям. Он тонко чувствует чужую беду и хорошо ее понимает. Он слишком близко к сердцу принимает чужие проблемы и долго не может от них освободиться. Кстати, чех об этом же говорил. Из этого чех сделал вывод, что Орлов не способен к убийству. А я из этого делаю вывод, что Орлов на убийство способен. Если страдает его любимая женщина, он может убить. И решение принято им порывисто, необдуманно, а потому оно не очевидно. Это ввело меня в заблуждение.
— Неужели тебя можно ввести в заблуждение? — поежилась Елизавета. — Иной раз мне кажется, что ты хуже рентгена.
Далила огорченно призналась:
— Я соткана из сомнений.
— Ты? С твоими-то знаниями?
— Именно знания меня порой и подводят. До сегодняшней встречи с Граблиным и Ванеком я уверена была, что Орлов пришел ко мне с грязной целью. Я думала, что он затеял игру против Шуры Делягиной, что не просто убил ее мужа, а с дальним прицелом. Он все так обставил, чтобы потом, женившись на Шурочке, свалить на нее это убийство. Она — за решетку, а он — к Шурочкиным капиталам.
— И что же заставило тебя так подумать?
— Меня сбили с толку его гордая осанка и непреклонный взгляд, говорящие о тренированной силе воли, о поставленной цели. В сочетании с дорогой одеждой эти качества позволили мне составить портрет человека, склонного идти напролом ради престижа, денег, амбиций. Орлов мне представлялся эгоистичным мужчиной, неспособным на сильные чувства.
— А как же рукопожатие? А телефонный номер?
— О его рукопожатии я вспомнила только тогда, когда чех поведал о сострадательности Ивана Орлова. Тогда припомнился и клочок, на котором записан был номер. Я поняла, Орлов способен убить ради Шурочки, которую действительно любит. Мне даже стало понятно, почему он Шурочку полюбил по-настоящему, а не Самохину.
— Почему?
— Из сострадания. Шурочка мученица.
— Да-а, складывалось все очень логично, — загоревала Бойцова, — а тут Самохина со своими акциями.
— В том-то и дело. Если акции Самохиной подкинул не Орлов, значит…
Далила задумалась и радостно сообщила, возвращаясь к первоначальной версии:
— Вот я глупая! Ничего это не значит! Акции Самохиной подарила Шура Делягина!
— Зачем?
— Чтобы Самохина отстала от Ивана Орлова. Шура умная женщина и не могла не понимать, на чем держится любовь таких, как Самохина. Получив средства к существованию…
Елизавета вставила с раздражением:
— Сумасшедшие средства. Мне за такие бабки пришлось пахать и пахать.
— Да, а Самохиной богатство с неба свалилось, но она же отстала от Ивана Орлова. Значит, Шурочка не ошиблась. Ей человеческие отношения тоже дороже денег.
— Если акции она подарила, — уточнила Бойцова, — в чем я сомневаюсь.
Далила пожала плечами:
— Во всяком случае, других мотивов для такой потрясающей щедрости я не вижу. Я теперь удивляюсь, почему раньше не сообразила, что Шурочка способна на подобную щедрость.
Вернувшись домой, Далила, не раздеваясь, прошла в кабинет. Торопливо отыскав лист бумаги, она быстро набросала давно готовую схему. Артист и картежник Орлов задумал хитрую комбинацию, точнее, пьесу в двух актах. В первом акте его сообщник Жилин убивает Делягина и кладет пистолет в сейф Делягиной Шурочки. Убивает он без всякого риска, потому что уверен: коллеги охотно спишут убийство на Александра Невестина. Все хотят возвести на престол интеллигентку-добрячку Шурочку.
Почему Орлов выбрал в сообщники Жилина?
По трем причинам: Жилин пройдоха, у него сохранились заказ и чертежи сейфа Шурочки, и жена Жилина по счастливому совпадению оказалась врачом. В случае неблагоприятного развития событий она могла подтвердить, что Орлов был действительно при смерти. Жилину всего лишь нужно было сунуть вознаграждение доктору «Скорой помощи» и попросить его отвезти Орлова в больницу жены.
Итог первого акта: Невестина обвиняют в убийстве Делягина, Орлов женится на богатой вдовушке Шурочке.
Первый акт закончен, и сразу пошел второй. Жилин начинает шантаж и дает повод Орлову обратиться к Далиле. Орлов нанимает Далилу, которая должна выйти на Жилина и с помощью его чертежей доказать, что Делягина Шурочка убила супруга. Шурочка отправляется за решетку, а Орлов становится очень богатым.
На огонек в кабинете заглянул сын и удивился:
— Мама, тебе не жарко в одежде?
— Димка, потом, уходи, не мешай, — замахала на него руками Далила.
Но сын не подчинился. Он решительно прошел в кабинет, стянул с Далилы пальто и, бегло мазнув глазами по исписанному листу, осуждающе проворчал:
— Ну, мама, ты и даешь. Хоть бы обувь сняла. И рассерженный вышел.
«Дмитрий в отца, Матвей тоже любит порядок», — мысленно констатировала Далила и вернулась к набросанной схеме.
Почему Жилин стал сообщником Ивана Орлова? Из жадности. Орлов хорошо ему заплатил и посулил доходы от предстоящего шантажа. И должность высокую обещал в корпорации Шурочки после того, как та будет отправлена за решетку. К тому же Орлов гарантировал Жилину полнейшую безнаказанность.
В схему лег новый штрих: на самом деле Жилин будет сразу убит, как только передаст чертежи на сейф Шурочки. Соучастника Орлов не оставит в живых.
Поставив жирную точку, Далила откинулась на спинку кресла и призадумалась.
«Орлов встретил (случайно) Самохину Яну, рассказал о шантаже… Да, он всем об этом рассказывал… Позже это могло ему пригодиться, поэтому о шантаже Орлов рассказывал всем, кроме меня. У всех он просил совета, и Яна порекомендовала ему обратиться ко мне. Он обратился и не пожалел. Пока не пожалел».
Далила придвинула к себе схему, и все в ней восстало: «Не может Орлов быть таким хладнокровным убийцей!»
"Но почему? — упрямо возразила себе она. — Иван картежник. Комбинатор. Игрок. Рядом с ним всегда крупные деньги. Это не удача, не совпадение.
Совпадений таких не бывает. Орлов получает то, что ищет. Никакой он не бессребреник. Он любит, обожает эти чертовы деньги! На все ради них готов!"
Далила вспомнила ясный, уверенный взгляд Ивана Орлова, его мягкие губы, рукопожатие, приятный и добрый голос.
"Не может Орлов быть хладнокровным убийцей! Он вообще не убийца! И Граблин об этом же говорит! И чех! И клочок…
Стоп, — осадила себя Далила, еще раз взглянув на схему. — Я несправедливо его защищаю. Цепляюсь за рукопожатие, за клочок. Я поддалась чарам Орлова, он меня ослепил. Он картежник. Игрок. Это его игра. Многоходовая комбинация в его стиле. Во всяком случае, стиль Шуры Делягиной должен быть абсолютно иным".
Уговоры не помогали, сомнения не отпускали.
"Как же было на самом деле? — и так, и эдак крутила схему Далила, и вдруг ее осенило:
— Я же могу проверить. Орлов не знает о наследстве, полученном Яной Самохиной от его жены. Как он себя поведет, если скажу?"
Несмотря на позднее время, Далила позвонила Орлову. Услышав о ее предположении, Иван удивился.
— Но Янка мне хвастала, что она теперь очень богата, — выдвинул он возражение. — Очень! Не могла Шурочка столько ей заплатить.
— Не верите? Тогда у Самохиной сами спросите, — посоветовала Далила.
— Вы шутите? — воскликнул Орлов. — Не стоит и спрашивать, Янка правду не скажет.
— А кто скажет? Шура?
— Шурочка, да. Шурочка мне никогда не лгала.
Далила с неприязнью подумала: «Хитрец. Демонстрирует слепое доверие к нежно любимой супруге».
— Тогда у Шурочки и спросите, — предложила она, загадав: «Если спросит, значит, не убивал. Откажется — он убийца».
— Хорошо, я спрошу, — огорошил ее Орлов.
— А результат мне сообщите? — уныло поинтересовалась Далила.
Он заверил:
— Обязательно сообщу.
«А такая красивая была схема, — устало откинувшись на спинку кресла, огорчилась Далила. — И что же теперь? Начинать сначала?»
Непреодолимо захотелось посоветоваться с Шульгиным.
"Увидеть его не терпится, благо появилась причина, — тут же разоблачила себя Далила и строго постановила:
— Нет, голубушка, завтра будешь работать над книгой, а с Шульгиным, как и наметила, увидишься в понедельник".
Отправив посрамленную схему в сумочку, она рухнула на диван — не было сил проковылять десять метров до спальни.
«Сейчас, сейчас поднимусь, — мысленно уговаривала себя Далила, — разденусь, ванну приму и замертво брыкнусь в кровать…»
С этими планами она и заснула. Сын скрипнул дверью и тихо спросил:
— Мама, ты скоро? Папа тебе звонил…
Увидев свернувшуюся калачиком на диване Далилу, он осекся. Подкравшись на цыпочках к матери, он осторожно накрыл ее пледом и грустно шепнул: «Ей разве до папы? Вон как себя умотала».
* * *
Воскресный день Далила провела как намечала: наслаждаясь кропотливо-мучительной работой над книгой. Она действительно умела наслаждаться тяжелым трудом, хоть умственным, хоть физическим. Обожала в огороде подруги тетушки Мары грядки копать, мыть полы обожала — впрочем, их, кажется, Димка моет теперь. Раньше (точно) полы мыл Матвей.
