Он вытащил из-за пазухи конверт, который накануне нашел в тайнике Картона, и передал его заказчице, добавив:
– Думаю, вы знаете, что это такое. Хотя вы вели себя не вполне честно, но я зла на вас не держу.
Заказчица торопливо разорвала конверт и взволнованно уставилась на его содержимое. Выдержав небольшую паузу, она повернулась к Маркизу и проговорила:
– Вы не представляете, как я вам признательна! Одно могу сразу сказать: я непременно расплачусь с вами за ваши услуги, причем не сомневайтесь – гораздо щедрее, чем обещала!
Вдруг она замолчала, подняла голову и удивленно проговорила:
– Снег пошел.
– Снег? – повторил Маркиз, разглядев спускающуюся с неба серебристо-белую пыль. – Вряд ли это снег – облаков-то нет! Я вам советую, Ольга Федоровна, завязать лицо платком…
– Вы думаете, это…
– Я думаю, это центнер кокаина, поднятый в воздух взрывом, сейчас медленно опускается на нас. Так что, если вы не хотите подсесть на наркотики, последуйте моему примеру…
С этими словами он плотно замотал лицо шарфом.
– А тебе, Вася, я думаю, не привыкать, – добавил Леня, покосившись на прикованного к рулю охранника. – Наверное, тебе это даже понравится, так что считай это моим прощальным подарком! Оторвись по полной! – И он направился к выходу с кладбища.
Возле ворот его поджидала встревоженная Лола. Глаза у нее подозрительно блестели и вид был какой-то чересчур оживленный.
– Ой, Ленечка! – Она уставилась на своего партнера и громко расхохоталась. – Какой ты смешной! Ты что, боишься простуды? Замотался фаршем… то есть шарфом… Что-то у меня язык заплетается и в голове путается…
– Зачем ты сюда приехала? – проворчал Леня сквозь шарф. – Это было очень опасно… впрочем, теперь уже все равно… все благополучно закончилось. То есть, конечно, не для всех благополучно…
– Ой, и говоришь так смешно! – не унималась Лола. – Бу-бу-бу… Как это – зачем? Мы с Пу И так за тебя переживали, так переживали… – И она неожиданно залилась слезами.
– Как, и Пу И здесь? – поразился Маркиз.
Вместо ответа из-за пазухи у Лолы высунулась любопытная остренькая мордочка. Пу И чихнул и как-то странно заскулил.
– Да, сейчас с тобой разговаривать бесполезно, – вздохнул Леня. – Ты под кайфом… нужно скорее отсюда уезжать! А то еще Пу И станет наркоманом, а в его возрасте это очень опасно… Еще вообразит, что он не собака, а кошка или, не дай бог, морская свинка…
– Пу И – наркоманом? – ужаснулась Лола и поспешно затолкала песика обратно за пазуху. – Немедленно уползаем… улетаем… то есть уезжаем отсюда! Я неподалеку оставила мамашу… то есть малину… тьфу, машину… родитель… то есть водитель обещал меня подождать.
В тот день на Успенском кладбище происходили странные вещи.
Сослуживцы покойного банкира Коробкина посреди серьезной и печальной прощальной церемонии неожиданно принялись громко хохотать, вспоминать, каким занудой и проходимцем был покойный шеф, и закончили панихиду, всем дружным коллективом исполнив греческий танец сиртаки и спев хором песню «Опустела без тебя земля».
Двое бомжей, где-то раздобывших бутылку дорогой водки «Русский стандарт», вместо того чтобы выпить ее, вылили драгоценное содержимое на заброшенную могилу, на коленях доползли до кладбищенской часовни и дали торжественную клятву записаться в общество анонимных алкоголиков.
Самое же удивительное, граничащее с фантастикой событие заключалось в том, что землекопы Ситечкин и Прохорчук, опытные, проверенные сотрудники с большим стажем, отказались от денег, которые заплатили им родственники одного из умерших, больше того, пожертвовали значительные суммы в недавно основанный фонд сохранения памятников старых городских кладбищ.
И особенную штуку отмочил кладбищенской сторож Иван Охламонович Кузовков. Нанюхавшись бесплатного кокаина, он не стал попусту терять время. Твердыми шагами с каменным выражением лица Охламоныч отправился в ближайшее отделение милиции, где сообщил изумленным сотрудникам, что он на самом деле не он, а житель планеты Ка Пэкс, он же Чужой Семь, он же Терминатор Пять. Когда случившийся не к месту капитан Ананасов выразил свое недоверие словам сторожа, тот недолго думая разобрал свою руку, как это делал артист Шварценеггер, и показал милиционерам, что внутри не кости, а серебристый металл. Охламоныч порывался еще отвинтить голову, но все отделение убедило его, что такие суровые доказательства не требуются, что сторожу и так верят. Охламоныч требовал, чтобы его арестовали, мотивируя свою просьбу тем, что полюбил нашу планету и не хочет причинять вред ее симпатичным обитателям.
Сторожа заперли в камере, а сотрудники отделения милиции послали стажера Сеточкина за пятью бутылками водки, чтобы срочно снять стресс. За таким занятием и застало их совершенно некстати появившееся начальство. Выслушав подробный рассказ капитана Ананасова, начальство нахмурилось и хотело было уже вызывать транспорт из психиатрической больницы. Однако дело застопорилось, потому что в психиатрической ответили, что в наличии только одна машина, а автобуса для перевозки сразу десяти человек у них нету. Пока разбирались, поступили сообщения о странных событиях на кладбище. Кто-то идентифицировал белый порошок, как наркотик. Дело слегка прояснилось. Начальство решило, что Охламоныч не только сам надышался какой-то дрянью, но и пропитался ею настолько, что сумел навести глюки на все отделение милиции. Сторожа выпустили к вечеру и велели приступать к работе, капитану Ананасову объявили очередной выговор.
Возвратившись домой, Леня первым вошел в квартиру и поежился.
– Лолка, почему у нас дома такой арктический холод? Ты что – решила заняться здоровым образом жизни и начала с закаливания? Аскольд этого явно не одобрит…
– Ленечка, я оставила форточку открытой, – призналась Лола. – С тех пор как пропал Перришон, плотно закрывать окна все равно бесполезно… – И она горестно вздохнула.
– Полундр-ра! – раздался вдруг откуда-то сверху удивительно знакомый голос. – Пр-ривет, р-ребята!
– Перринька! – радостно воскликнула Лола и бросилась к вешалке, на которой горделиво восседал блудный попугай. – Перринька, ты вернулся!
– В очер-редь! – хриплым голосом завопил попугай. – Пр-ротечки, пр-ротечки! В очер-редь! Квар-ртплата! Кар-раул! Р-разбой! Авар-рия! Про-ррыв теплотр-рассы! Плановый р-ремонт! В очер-редь! Вас много, а я один! Постор-ронитесь! Р-расчет! В очер-редь!
– Перри, где ты был? – удивилась Лола. – У тебя явно расширился словарный запас! Где ты такого нахватался?
– Судя по словам, которые он употребляет, наш попугай побывал в жилконторе, – предположил Маркиз.
– Жилконтор-ра! – радостно подхватил Перришон. – Вечер-рний пр-рием! В очер-редь! Пр-ротечка! Всем спр-равки, спр-равки!
– Мы тебе, конечно, очень рады, – заметил Леня. – Но если ты не прекратишь этот концерт, придется запереть тебя в клетку и накрыть платком! Слушать такое в собственном доме я не намерен!
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь! – испуганно забормотал Перришон, перелетая на шкаф. Там он почувствовал себя в безопасности и снова заорал хриплым пиратским голосом: – Кар-раул! Пр-роизвол! Пр-ритеснения! Репр-рессии!
Покой в квартире удалось восстановить только пакетом со смесью орехов и сухофруктов.
На следующее утро Лола столкнулась на лестничной площадке с соседкой Маргаритой Степановной, хозяйкой ангорского хомяка Персика. У соседки был такой удивленный и растерянный вид, что вежливая Лола поинтересовалась состоянием ее здоровья.
– Да здоровье-то у меня в порядке, – проговорила Маргарита Степановна, обрадовавшись возможности поговорить. – Только, Олечка, какие-то странные вещи происходят в нашей жилконторе…
– А что такое?
– Прихожу сегодня к ним за справкой, отстояла, как обычно, очередь, сами понимаете, без этого никак, а наша паспортистка, Анна Иоанна, вдруг громко так говорит: «Отвали от попугая ср-рочно!»
При этом Маргарита Степановна так похоже изобразила интонацию Перришона, что Лола едва не расхохоталась и, чтобы скрыть смех, сделала вид, что громко закашлялась.
– Вы простужены, Олечка? – забеспокоилась соседка. – В такую погоду надо теплее одеваться… Да, так вот, я ее переспросила: что вы говорите? А она, Анна Иоанна, откашлялась и как завопит: «Перри – птица дорогая, отвали от попугая! Кар-раул! Р-разбой!» Ну, я, понятное дело, поскорее ушла, без справки, и теперь не знаю: к чему бы это?
– Думаю, Маргарита Степановна, к перемене погоды! – очень серьезно проговорила Лола и пошла по своим делам.
Вениамин, как всегда, открыл дверь своим ключом и прислушался. В квартире стояла гробовая тишина. Что очень странно, потому что теща в это время всегда смотрела свой любимый сериал и телевизор орал так, что было слышно на лестнице. Может, заснула? В последнее время она стала часто спать днем. Но тогда бы доносился мощный храп, спать тихо Софья Сигизмундовна не умела.
