Жанна, которая до этого момента пыталась убедить себя, что все происходящее – страшный сон, и стоит ей только закрыть глаза, чтобы рыжеволосая гостья исчезла из ее прихожей и ее жизни, поняла, что все не так просто, и что жизнь дала трещину. Трещину, через которую нагло вползла эта вульгарная особа с бюстом шестого номера.
И тогда Жанна решила бороться за свое счастье.
Она отступила на полшага, прищурилась и бросилась на соперницу, выставив вперед свое самое страшное оружие – длинные, острые ногти, покрытые толстым слоем розового лака.
Ногти были уже в нескольких сантиметрах от лица ростовской гостьи, как вдруг та сделала ловкий финт, уклонилась вправо и оказалась за спиной у Жанны. Жанна попыталась развернуться и повторить выпад, но поскользнулась на хорошо натертом паркете, потеряла равновесие и упала на колени.
Это было не только больно, но и унизительно, а унижаться перед соперницей не входило в ее планы. Жанна вскочила на ноги, поморщившись от боли в ушибленном колене, и снова бросилась в атаку.
Но наглая ростовчанка была готова к ее действиям. Она слегка отступила в сторону, перехватила Жанну поперек талии и приподняла, как будто та была надувной резиновой куклой.
Жанна махала в воздухе руками и ногами, безуспешно пытаясь достать соперницу, и едва не плакала от унижения.
– Ну что, так и будем дурью маяться, или поговорим, как две культурные женщины? – осведомилась ростовчанка. – Я тебя сразу хочу предупредить – я в цирке работаю, тебе со мной лучше не связываться, все равно ничего не светит!
– Как две культурные женщины? – задыхаясь и изворачиваясь, проговорила Жанна. – Где это ты видишь двух культурных женщин? Я лично вижу только одну!
– Ну, насчет тебя я и не настаиваю! – усмехнулась циркачка. – Самокритика – полезная вещь! Так что – будем дальше драться или поговорим?
– Драться, – пропыхтела Жанна, но тут же резко выдохнула воздух, сжала зубы и согласилась: – Ладно, поговорим!
– Ну и ладушки! – обрадовалась гостья и поставила Жанну на пол, на всякий случай держась подальше от ее маникюра. – Ты что, подруга, думала, что одна такая у Ашотика?
– Я знала, что у него есть жена… там, дома, в Ливане… но она старая и страшная, и он с ней уже… не того.
– Ой, я умоляю! – гостья залилась оглушительным смехом. – Ой, ну ты меня развеселила!
Отсмеявшись, она поправила растрепавшиеся волосы и серьезным тоном проговорила:
– Да Ашотик не пропустит ни одной юбки! Разве что шотландцы его не интересуют, хотя они тоже в юбках ходят! А так – у него, подруга, такие как ты и я припасены в каждом городе, где он бывает по делам! Знаешь его любимую поговорку? «Чистых рубашек должно быть много, как женщин!»
Жанна в ужасе вспомнила, как Ашот едва ли не каждый день говорил примерно то же самое: «Машин должно быть много, как… Нарядов должно быть много, как…»
Он заканчивал все время по-разному, но на самом-то деле вот, оказывается, какая концовка у его поговорки!
– И с женой он тоже неплохо проводит время, когда бывает в Ливане! – продолжала ростовская гостья. – Между прочим, не такая уж она старая и страшная! Я видела ее фотографии! А наш Ашотик, сама понимаешь, не монах…
Жанна неожиданно поняла, что все это – правда, и что ее сердце окончательно и бесповоротно разбито. Разбито на сотни крошечных черепков, склеить которые невозможно.
– Ну, подруга, – проговорила ростовчанка, почувствовав перемену в ее настроении, – давай знакомиться. То есть я и так знаю, что тебя зовут Жанна, справки навела. А меня лично зовут Верка. Ну что, переходим к мирным переговорам?
Верка снова повела носом и не без злорадства добавила:
– А мусахато у тебя подгорела!
Жанна тоже почувствовала запах пригорающих овощей и едва не бросилась на кухню, чтобы спасать блюдо… но тут же остановилась и опустила руки.
Стоит ли спасать тушеные овощи, если синим пламенем горит вся ее жизнь?
– И правильно, нечего его баловать! – одобрила ростовчанка. – И пригорелое поест! Вон, Тамарка из Москвы, когда узнала, сожгла утюгом его любимый костюм. Правда, ему это до лампочки, у него ведь всего много – и женщин, и костюмов…
– Еще и Тамарка? – взволнованно переспросила Жанна, непроизвольно сжав кулаки.
– И Тамарка, и Ленка, и Зинка, и Анфиска, и Каринка, и Люська, – гостья перечисляла, загибая пальцы, – и Зухра, и Галия, и Немчете с Чукотки, и Васька…
– Васька? – удивленно переспросила Жанна. – Ты же говорила, что он натурал? Что мужчинами не интересуется?
– Натурал, натурал, не беспокойся! – кивнула гостья. – Васька – это Василиса из Нижнего Новгорода…
– Хорошо хоть натурал… – грустно вздохнула Жанна. – Хотя какая, собственно, разница…
Она поплелась на кухню, уныло посмотрела на превратившуюся в угли мусаху, выключила горелку.
Верка пришла следом за ней.
– Ничего, – одобрила она, оглядев кухню, – хозяйство у тебя в порядке…
– Может, кофе выпьем? – неожиданно вспомнила Жанна о законах гостеприимства.
– Кофе? Можно и кофе, – с сомнением проговорила гостья, – а коньяку у тебя нет?
– Можно и коньяку, – согласилась Жанна, – коньяк как-то больше подойдет…
Она достала из резного дубового шкафчика пузатую темную бутылку, поставила на стол.
– Армянский, – прочитала Верка на этикетке.
– А какой же еще, – вздохнула Жанна.
Поставила рядом с бутылкой два бокала, тарелку с зеленью и сыром.
– Ну, за знакомство, – ростовчанка подняла бокал и лихо отхлебнула половину.
– За знакомство… – протянула Жанна. – Послушай, – спохватилась она, пригубив коньяк, – а чего ты вообще-то приехала? Настроение мне подправить, чтобы жизнь раем не казалась?
– Глаза открыть, – поправила ее гостья. – Вообще-то я здесь на гастролях, с цирком. Номер у меня такой – женщина и удав, может, видела? Международный класс!
«Хоть бы он ее задушил», – невольно подумала Жанна, но вспомнив стычку в прихожей с ростовской гостьей, подумала, что у удава нет шансов.
Кроме того, учитывая полученную информацию, Веркина безвременная кончина ничего не изменила бы.
– Ну, вот и решила на тебя взглянуть, познакомиться, – продолжала Верка, – не чужие все-таки люди… опять же, посмотреть хотела, как ты тут за Ашотиком присматриваешь.
– Ну и как – довольна? – процедила Жанна сквозь зубы.
Выпитый коньяк странно на нее подействовал, она снова начала накаляться и захотела выставить прочь незваную гостью. Но та и сама не собиралась засиживаться. Допив остатки коньяка и зажевав веточкой кинзы, Верка еще раз огляделась по сторонам и встала:
– Ничего, ты хозяйственная. А я пойду, некогда мне тут рассиживаться, меня удав ждет.
Проводив незваную гостью, Жанна заперла за ней дверь и вернулась на кухню. Подгоревшая мусаха распространяла отвратительный запах.
«Вот так и вся моя жизнь всего за несколько минут превратилась в груду углей, – думала Жанна, глядя на кастрюлю с овощами. – Какой-то час назад я была счастлива и беззаботна, готовила еду для любимого мужчины…»
Вспомнив об этом, она схватила кастрюлю с подгоревшими овощами и швырнула ее об стенку. Кастрюля отскочила и ударила Жанну по ноге.
Это было последней каплей, переполнившей чашу Жанниного терпения.
Она разрыдалась, стоя посреди помпезной кухни своего любимого мужчины. Бывшего любимого мужчины.
– Девочки, как дальше жить? – Жанна закончила свой рассказ этим трагическим восклицанием и высморкалась в очередной розовый волан, оторвав его от своего романтического наряда. – Нет, но вы скажите мне – как дальше жить?
Добрая Катька порывисто обняла подругу и подозрительно засопела, явно собираясь разреветься из солидарности с ней.
– У бебя есть бы… – проговорила она, сочувственно всхлипнув.
– Что? – переспросила Жанна, отстранившись.
– У тебя есть мы! – повторила Катерина более членораздельно. – А что лучше и надежнее дружбы! Особенно настоящей, проверенной временем женской дружбы, такой как наша!
Ирина невольно вспомнила, как буквально накануне Жанка избегала ее, боясь показать своему драгоценному Ашоту… тогда она была совсем другого мнения о настоящей женской дружбе. Но она тут же одернула себя: подруга страдает, и ее нужно поддержать…
– Я, как последняя дура, верила, что буду его единственной и неповторимой, что мы проживем с ним многие годы в любви и согласии… а у него, оказывается, в каждом городе рассованы такие же, как я, идиотки! – Жанна вытерла слезы кулаком и заскрипела зубами: – Мусаху ему готовила!
– Что? – удивленно переспросила Катя.
– Блюдо такое… из мяса с овощами… рубашки ему гладила! Вы представляете – чтобы я гладила рубашки!
– Не представляю! – честно призналась Ирина.
