– Пойдем! – Я взяла на руки Масяню и вежливо поклонилась Анне Петровне и ее работящей мартышке. – Очень приятно было познакомиться! До свиданья! Всего вам доброго!
– Урожайных вам дубов и благоприятных для элитного желудеделия агроклиматических условий, – пробормотал Колян, трогая с места коляску.
– Знаете, от головной боли отлично помогают желуди, растертые с… – крикнула нам вдогонку добрая старушка.
C чем именно надо растирать желуди, я не расслышала. Колян налег на ручку коляски, как китайский рикша-трудоголик, и мы вылетели из-под сени дубов на широкую парковую аллею со скоростью гоночного автомобиля – только ветер в ушах засвистел!
Однако добраться до дома без приключений не удалось. Ребенок на свежем воздухе проголодался, нагулял аппетит и, едва погрузившись в коляску, начал требовательно вопить:
– Пи! Пи-и-и!
– Ты хочешь пи-пи? – спросил заботливый папа, останавливая коляску.
– Наоборот, – коротко сказала я.
– Пить?
– Есть! Он просит печенье!
– Пи-и-и-и! – подтвердил Масянька, принимаясь колотить ногами по подножке своего экипажа.
– А у нас с собой что, нет никакого сухого пайка? – спросил Колян.
– Все закончилось, – с этими словами я сама впряглась в коляску и повернула ее в сторону ближайшего продовольственного магазина.
– Я бы туда не ходил, – предостерег меня супруг, внимательно взглянув на вывеску торговой точки.
Я подняла голову и прочитала вслух:
– «Магазин «Отра…а».
Предпоследней буквы в названии не хватало.
– Как думаешь, «Отрада» или «Отрава»? – спросила я Коляна.
– То-то и оно, что непонятно! Но ты сходи, посмотри, что внутри! А мы тебя тут подождем.
Внутри оказался обычный продмаг со стандартным набором отделов: «Гастрономия», «Бакалея», «Хлеб», «Молоко». Меня в данный момент интересовали хлебо-булочные изделия. Купив малышу булку (и две Коляну), я вышла из магазина, остановилась и еще раз посмотрела на вывеску. Надо же такому случиться, чтобы выпала именно та буква, замена которой на другую наносит репутации продовольственного магазина непоправимый урон! Представьте: магазин «Отрава»! Вы пойдете покупать там продукты? Я бы не пошла.
С другой стороны, я не раз замечала, что названия торговых и разных-прочих заведений зачастую заведомо провокационны. Ну, как вам нравится, например, кафе «Дубок»? Вроде ничего особенного, но это заведение общепита расположено рядом с городским кладбищем и специализируется на проведении поминальных обедов. Дал дуба – и в «Дубок»! А парикмахерская «Медуза Горгона»?! Без комментариев.
Мимоходом мне вспомнился рекламный слоган компании, производящей стиральный порошок: «Вы еще не в белом?! Тогда мы идем к вам!» Звучит настолько угрожающе, что я лично при этих словах так и вижу в своем воображении злобного киллера, после встречи с которым граждан массово облачают во все белое, включая тапки!
Тут я спохватилась, что не вижу и не слышу своего вопящего от голода маленького террориста и его любящего папочку. Поискала глазами и зацепилась взглядом за фигуру в белом, и именно с головы до ног, то есть от фаты до туфель. На противоположной стороне улицы к парку, от которого мы не успели отдалиться, причалил свадебный кортеж, и как раз сейчас невеста с женихом позировали перед камерой, демонстративно целуясь на фоне огромного лимузина с восседающим на капоте большущим пупсом.
Кукла выглядела подозрительно знакомо, я пригляделась – и опешила. На капоте сидел мой Масянька, от шеи до растопыренных ножек накрытый какой-то кружевной пелеринкой с рюшами! И тут же я углядела рядом с лимузином Коляна с бокалом шампанского. Улыбаясь и жестикулируя свободной рукой, муж разговаривал с оператором.
Я перебежала через дорогу, едва не сбив зазевавшуюся «Оку», подлетела к лимузину и сдернула с капота своего малыша. Ребенок негодующе завопил и начал вырываться из моих рук, заваливаясь назад и суча ножками.
– Кыся, что ты делаешь! Надо по-другому! – Колян забрал у меня рыдающего Масяньку, снова посадил его под лобовое стекло и сказал: – Колюша! Кататься! Горка!
– Горько! – по-своему поняли команду гости.
Брачующиеся вновь слились в поцелуе, а влекомый папой за ручку Мася лихо проехался на попе от лобового стекла до решетки радиатора. Оператор заорал:
– Стоп! Еще один дубль! Верните пупса!
Я машинально приняла из чьих-то рук бокал с шипучкой, залпом выпила теплое шампанское и заела кстати прикупленной булкой.
– Што тут проишходит? – жуя сдобное тесто, спросила я у мужа.
– Мы с Масей выполняем гуманитарную миссию, – весело отрапортовал Колян, забирая у меня остаток булки и передавая его Масяньке. – Эти симпатичные ребята, ну, новобрачные, пока катили из загса, уронили куклу с машины. Подобрали, конечно, но она со всего маху ляпнулась в лужу, непоправимо себя запятнала и в таком виде уже никак не могла служить символом невинности. Резиновая Зина измазалась в грязи! А приглашенный оператор работает по заранее согласованному сценарию, ему непременно нужно запечатлеть жениха и невесту на фоне лимузина со свадебным пупсом. Вот я и предложил задействовать вместо куклы нашего Масяню!
– И что, никого не смущает, что «кукла», сидя на капоте, лопает булку и вертит головой? – поинтересовалась я, уже улыбаясь.
– Это будет лучшая роль второго плана! – доверительно сказал мне оператор, отрываясь от видоискателя.
– А мы станем всем говорить, что кукла была не простая, а ходячая, говорящая и даже жующая! – засмеялся жених, отрываясь от невесты. – Представьте, как это круто! Нам будут завидовать!
– А Масянька начнет получать ангажементы на престижные свадьбы! – подхватил Колян.
– Хорошо-хорошо, – сказала я, возвращая кому-то пустой бокал из-под шампанского. – Но нельзя ли уже отпустить «пупса» на заслуженный отдых? Ему пора домой, кушать, купаться и спать.
– Мася! Горка! – Колян скатил хохочущего малыша с капота и быстро повел прочь от веселящихся участников свадебной церемонии.
Кивнув оператору, физиономия которого была мне смутно знакома, я покатила по тротуару пустую коляску, торопясь догнать своих веселых пупсов.
И никто не спохватился, что Масяня так и удалился восвояси в чьей-то кружевной юбчонке на плечах! Мне и сейчас интересно, в чем же осталась хозяйка одеяния?!
Ночью шел дождь, и под его гипнотический шепот Масянька спал, как сурок. И продолжал мирно посапывать, хотя часы уже показывали половину восьмого утра. Аналогичным образом на своем ложе гигантским сурком дрых, похрапывая, Колян. Опасаясь их разбудить, я тихо выползла из-под одеяла и пошлепала в ванную. Вымыла и высушила голову, без обычной спешки оделась, и только собралась двинуть на кухню – готовить завтрак своим летаргическим грызунам, как в дверь настойчиво постучали:
– Откройте, милиция!
Я еще не успела откинуть крючок на двери ванной, а законопослушный Колян уже открывал дверь! Слетел с кровати, как был – в чем мать родила – и давай греметь ключами!
– Вижу, тебе нечего скрывать от наших доблестных органов, – прокомментировал Колянов более чем откровенный вид возникший на пороге капитан Лазарчук. – Держи подштанники!
– Ваши органы – наши органы! – заявил Колян, принимая от Сереги собственные шорты, несколько дней назад выданные нами сыщику в бесплатный прокат.
Я вышла из ванной и приветливо поздоровалась с ранним гостем.
– Давай мои штаны, – скомандовал Серега.
– Ты ворвался к нам в восемь утра только для того, чтобы востребовать обратно свои сильно поношенные джинсы? – удивилась я. – Неужели они тебе так дороги?
– Как память, – кивнул Серега. – В молодые годы я в этих штанах и в горы ходил, и в леса…
– И в поля, и в огороды, – кивнула я, на цыпочках прокрадываясь в комнату, чтобы извлечь из шкафа выстиранные и высушенные сыщиковы штаны. Выгладить не успела, но джинсы совсем не обязательно утюжить.
– Можно, я тут и переоденусь? – спросил Серега.
Колян молча распахнул перед ним дверь в ванную комнату и церемонно поклонился.
– Гран мерси! – Вежливый сыщик юркнул в банно-прачечное помещение, откуда из-за неплотно прикрытой двери тут же послышались звуки неловкой возни, приглушенные проклятья, а затем и грохот падения.
– М-ма-мма? – позвал меня проснувшийся малыш.
– Доброе утро, солнышко! – Я взяла ребенка на руки и вышла с ним в коридор, чтобы не пропустить появления Сереги.
Очень уж мне было интересно, что так замечательно грохнуло в ванной!
– Папа! – Масянец с удовлетворением отметил присутствие еще одной знакомой личности.
Дверь ванной со стуком распахнулась, и на пороге появился злой, как черт, капитан Лазарчук, нервно размахивающий красными детскими колготками, словно флажком.
