– Поверьте: я никогда ничего не рассказываю ни о делах клиентов, ни о том, что слышу в домах у приятелей, – жалобно сказала Алина.
– Марфа! – вдруг закричал Леонид и выбежал из гостиной.
– Дико предполагать, что я могла продать невероятно значимую для мужа информацию на сторону, – всхлипнула Катя.
– Я вообще не в курсе, – потрясенно подхватила Тина. – Спасите мою маму!
Василий Олегович постучал пальцем по своим наручным часам:
– У вас мало времени!
– Почему? – в ужасе спросила Аня.
– Яд уже циркулирует в крови, – вкрадчиво сказал директор и хищно улыбнулся.
Я покрепче прижалась к Юре, Василий Олегович ведет себя как псих. Он впадает в гнев и через минуту улыбается, будто сытно закусивший кот, а затем вновь топает ногами от злости.
– Я ни при чем, – еле слышно произнесла Бортникова.
– И мы, – ответил за двоих Никита.
– После всего… ты… смеешь меня обвинять? – горько спросила Катя. – Я не имею ни малейшего отношения к произошедшему. Василий, ты психически болен. Налицо мания преследования плюс другие проблемы!
– Я тебя тоже люблю, – засмеялся директор.
– Марфа! Марфа!!! – заорал в коридоре Леонид. – Помогите! Кто-нибудь! Сюда! Марфа! Моей жене плохо! Эй! Эй!!
Юра быстро пошел на зов, я отправилась следом.
Леонид был в своей каюте. Он стоял на коленях около кровати и тряс за руку ту самую непонятно откуда взявшуюся блондинку средних лет, лежавшую на постели.
– Марфа! Марфа! На помощь!
Шумаков легко оттеснил Зарецкого, посмотрел на незнакомку и удивился:
– Это кто?
– Марфа, – заломил руки Зарецкий.
– Она же в горах! – подскочил Никита.
– Нет, занимается дайвингом, – поправила Аня. – Хотя, право слово, не понимаю, за фигом врать про лыжи? Плавание с аквалангом не позорно.
– Она принимала «омолодитель»? – резко спросил Юра.
– Да, – прошептал Зарецкий, – вчера. Мы долго разговаривали, я поклялся… мы решили, что это наш шанс… Марфа выпила пилюлю, а я… я… я съел свою после завтрака. Было страшно, но все равно проглотил. Марфа умерла?
– Она спит, – заверил Василий Олегович. – Если предатель признается, все получат антидот, он стопроцентно поможет!
– Только не ей! – возразил Шумаков. – Ей-богу, не знаю, каким образом здесь очутилась законная жена Зарецкого, но она мертва, тело коченеет.
– Не может быть, – рявкнул Василий Олегович.
– Марфа коченеет? – неожиданно спокойно спросил Леонид. – Она… того… самого… все?
Шумаков кивнул.
– Стойте, а где Вика? – ожила Алина.
– Неправда! – закричал Леонид и свалился на ковер.
Слава богу, что с нами в этот непростой момент находился Юра. В отличие от всех он не потерял самообладания и стал наводить порядок. Сначала Шумаков приказал женщинам вернуться в кают-компанию. Никто не спорил – Алина, Аня, Тина, Катя и я, сбившись группой, вновь очутились в комнате отдыха. Туда же через пару минут вошли Никита и Василий Олегович.
– Уложили Леонида в нашей каюте, – сказал Редька, – он внезапно заснул.
– Это шок, – пояснил Юра, посмотрел на нас и сказал: – Шутки закончены. Василий Олегович, ваше желание найти предателя зашло слишком далеко. Умерла абсолютно ни в чем не замешанная женщина. Марфа не имеет ни малейшего отношения к делам кондитерской фабрики. Я хотел вызвать сюда специалистов, но не смог этого сделать, мой мобильный бесследно исчез, он пропал еще до нашего выхода на причал. Я не стал его разыскивать, не хотел всех задерживать.
– И я свой не нашла, – подскочила Аня, – и Никита где-то сотовой оставил.
Самойлов молчал.
– Игорь! – воскликнула я. – Это он! Мой телефон тоже пропал.
– Ты о чем? – прошептала Алина, держась за грудь. – Фу, тошнит.
– Я осталась на корабле, чтобы найти… – начала я и осеклась. – В общем, ходила по теплоходу, ощутила чье-то присутствие, услышала шаги и нашла на кухне рыжего матроса Игоря…
– Нечеловеческого ума блондинка, – сквозь зубы процедил Василий Олегович. – Но меня тебе обвинить не удастся, неравные силы. Ваши аппаратики тю-тю, вы их кто где побросали и не нашли, гулять отправились. Короче, теперь трубки на дне реки.
– Правда? – вдруг испугалась Алина. – Но у меня там нужные номера, их сложно восстановить!
– Дура! – беззлобно ответил Самойлов. – И всегда ею была!
– Он не хотел, чтобы кто-нибудь вызвал сюда ментов, – протянул Никита.
– Приз «Умница года» твой, – хмыкнул Василий. – Связи с Большой землей нет. Капитану приказано увести команду в глубь острова и не возвращаться до двух часов ночи. Еще Иван Васильевич вывернул из рации малюсенькую деталь и унес ее с собой. Крохотная штукенция, но без нее передатчик просто мертвая коробка.
– У хозяина остался мобильный! – заорала Аня. – Василий давал его Тине позвонить! Девушка не вернула ему трубку, опустила ее в карман. Тина, дай скорее аппарат, нам необходима помощь!
Дочь Мананы похлопала себя по бокам, вынула телефон, внезапно уронила его на пол, потом покачнулась и наступила на него. В гостиной раздался характерный звук ломающейся пластмассы.
– Ой! – взвизгнула Тина. – Как это я? Теплоход качнулся, я чуть не упала.
Юра присел на корточки.
– Да уж, за убийство телефона не судят. И как это вы так? Мы не в открытом море, судно и не шевельнулось! Непременно проконсультируйтесь у невропатолога по поводу внезапной потери равновесия. Василий Олегович, до того как ваш подручный лишил нас средств связи, у меня зародились некоторые подозрения. Я позвонил своим коллегам, а те успели быстро сделать кое-какие запросы и доложить мне о результате. Интересный, знаете ли, момент. Вот у Мананы дочь Тина. С самого рождения ребенок отстает в умственном развитии, вылечить девочку невозможно, наука в ее случае бессильна. Но мать надеется на лучшее, Тина постоянно находится под наблюдением специалистов. Два года назад Манана поместила ее в очень дорогое заведение, где Тина добилась поразительных успехов. И вот что интересно – больная и сейчас там. Она не способна путешествовать с матерью, а у Мананы, как я уже говорил, очень ограничены средства…
Я вскочила с дивана:
– Черт побери! Я обратила внимание на некоторые шероховатости, но не придала им значения. Почему Василий Олегович разрешил Манане взять с собой умственно отсталую дочь? Директор фабрики должен был категорически возражать против присутствия на борту больной девушки. Почему Манана решила поехать вместе с Тиной? Она же знает, что бедняжка будет всех раздражать! Отчего мать не беспокоится о дочери? Та хватает со стола любую еду, уходит вместе с Ирой в ее каюту, а Манана даже не вздрагивает. Когда объявили о неизвестной вирусной инфекции, она не бросилась к дочери, не потребовала немедленно отправить ее в больницу, а отреагировала на ситуацию поразительно спокойно! Все перепугались, а Манана нет! Еще один момент. Василий Олегович упомянул о тяжелой доле Мананы: она совсем одинока, не имеет родственников, тянет дочь-инвалида самостоятельно. Но когда на палубе обнаружились куриные перья, Тина вспомнила, как в детстве видела дроздов, попавших в бурю, и сказала: «Моя бабушка их во дворе заметала». Если Манана круглая сирота, откуда у ее дочери бабушка?
– Если добавить к твоему наблюдению сообщение о больших деньгах, пролившихся дождем на голову пиар-директора, то можно сделать вывод, – перебил меня Юра. – Тина – не Тина. Волшебных таблеток не существует. Василий Олегович, вы сами придумали сценарий, или Манана тоже участвовала в написании пьесы?
– Глупости! – вскипела Тина. – Мы с мамочкой…
– Стоп! – приказал Василий Олегович. – Надо уметь проигрывать. Ты прав! Эй, Маня, очнись!
Пиар-директор открыла глаза, села и сердито сказала:
– Деньги не верну, свою роль я исполнила блестяще!
– Офигеть! – ахнула Аня. – Ты нас водила за нос!
Манана посмотрела на нее:
– Тебе меня не понять! Детей у тебя нет, ты не знаешь, каково это, днями и ночами думать, как помочь малышке.
– Ничего не понимаю, – прошептала Алина. – Дениска… ангел… меня обманули? Мой сын… он не в раю?
Юра посмотрел на Василия Олеговича.
– Вам придется рассказать всю правду!
Аня схватила Шумакова за плечо:
– Значит, Манана здорова? Но она приняла «омолодитель»! Пилюля не ядовитая?
Юра сел в кресло:
– Предполагаю, нет. Директор хотел лишь напугать вас. Так?
– Сукин сын! – кинулся на начальника Никита. – Мерзавец!
– Скунс вонючий, – завизжала Аня, – а вы свиные фрикадельки!
Можно было бы рассмеяться, услышав странное ругательство, адресованное Манане и Тине, но мне почему-то стало жутко.
– Гнида, – не успокаивался Никита. – Придушить тебя мало!
– Мне не сказал ни слова, – медленно произнесла Катя. – В голове не укладывается.
– Мешок на башку и в воду, – кипятился Никита. – Дайте я его убью.
– Не надо, – пискнула Света. – Василий Олегович очень хороший. Не трогайте его! Я вас за него покусаю!
