Как отметил Маркиз, объясняла она все довольно толково, и самое главное — никак не реагировала на Лолины мелкие уколы и подначки. Ни один мускул в лице не дрогнул, вот это выдержка.
Уверившись, что Лола взяла этих двоих на себя, Лёня незаметно отстал и вернулся в холл. Вот он камин, а над ним, если верить рисунку в книжке, висели четыре картины. Осталось всего две, потому что две получил в наследство душеприказчик. Так-так, вот они. На одной два человека на охоте. Один прицелился в летящих уток, другой смотрит на собаку, что несет в зубах убитую утку. Собачка симпатичная, ушастенькая. Но птичку, конечно, жалко.
Эта картина явно не та. А вот и пейзаж с радугой…
На первом плане сарай с покосившейся крышей, возле него копенка жухлой травы, а сзади сжатое поле. Да, пейзажик-то гнусноватый, все какое-то старое, серое, унылое… Откровенно говоря, если бы не радуга, широко раскинувшаяся над всем этим тусклым безобразием, то и смотреть было бы не на что.
Лёня пригляделся к картине.
— Несомненно, масло, девятнадцатый век, — сказал он солидным голосом знатока на тот случай, если глазастая сожительница Веника наблюдает за ним сверху.
Но голоса едва слышались, стало быть, Лолка увела их подальше.
Лёня аккуратно снял картину со стены. Ничего не случилось, не та вещь, чтобы ее на сигнализацию ставить. Картина как картина, рама слегка запыленная, внизу подпись художника — непонятная закорючка.
Лёня посмотрел на картину сзади. Обычный холст, ничего на нем не написано. И под рамой ничего нету…
Он еле успел повесить картину на место, отскочил в сторону и вляпался в фунтик. Варенье брызнуло во все стороны, запачкало брюки. Так его и застали вернувшиеся хозяева и Лола.
— Леонид! — холодно сказала она. — Что за вид! Приведите себя в порядок.
— Я провожу вас в ванную! — тут же отреагировала Лариса.
Пока Лёня отмывал брюки, Лола вовсю кокетничала с Веником. Он совершенно растерялся и только беспомощно оглядывался в поисках своей плоскогрудой девицы, видно, привык уже, что она ведет его по жизни твердой рукой.
Вернувшись, Лариса предложила всем кофе, и утомленный эмоциями Веник потащился за ней на кухню.
— Ну что? — шепотом спросила Лола.
— Ничего, — расстроенно ответил Маркиз, — картина как картина. Если только из рамы ее вырезать.
— Что-то не так… — пробормотала Лола, разглядывая картину.
— О чем это ты?
— Даже не знаю, но определенно что-то не так…
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — кисло протянул Лёня. — По-моему, ты выдаешь желаемое за действительное…
Лола насупилась, изображая работу мысли, и вдруг произнесла, скосив глаза и не разжимая губ:
— Желаемое… вот в чем дело! Каждый охотник желает…
— Какой охотник? Охотники не на этой картине…
— Да при чем тут охотники! Радуга не такая!
— Как так?
— Цвета не те. Как у радуги цвета расположены? Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, так? К, О, Ж, З, Г, С, Ф… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, так? А тут…
Лёня и сам уже видел, что вместо красного идет голубой, потом желтый, потом оранжевый, после него — зеленый, а уж потом только красный.
— Слушай, в этом определенно что-то есть! Во всяком случае, именно эта картина была отмечена крестиком, и ничего, кроме этой неправильной радуги, в ней нет!
Лёня быстро сфотографировал картину на телефон, и тут Лариса вкатила сервировочный столик с кофе. Кофе был заварен отлично, и тонкие кусочки хлеба с маслом, и сыр, и домашнее печенье… Лёня уверился, что Венику подвалило счастье, которого он не заслуживал.
Напоследок Лола поувивалась еще перед Веником, но делала это без должного драйва, ей было ясно, что банкирской дочке тут ничего не обломится.
— Ну это же надо! — сказала она в машине с обидой. — На кого променял?!
— Он просто понял, что ты для него слишком шикарна, — сказал Маркиз. — Точнее, не сам понял, а эта Лариса ему внушила.
— Совет да любовь! — вздохнула Лола. — А теперь — снова в подвал!
Лёня поставил машину на знакомом месте. На улице было тихо и безлюдно.
— Какое-то у меня нехорошее предчувствие… — вполголоса проговорила Лола.
— Если мы будем прислушиваться к твоим предчувствиям, — отозвался Маркиз, — нам придется полностью отойти от дел.
— И я смогу вернуться в театр! — мечтательно вздохнула Лола.
— Ага, и забыть о дорогих тряпках, приличных ресторанах и зарубежных поездках! — напомнил ей Маркиз.
— Уж и помечтать нельзя!
— Помечтала и хватит — пора работать!
Компаньоны закрыли машину, прошли в подъезд. Уже привычным движением Лёня отогнул бумажку с печатью, открыл дверь подвала, включил налобный фонарик и пошел вниз по лестнице. Лола следовала за ним, что-то вполголоса бормоча.
В подвале за время их отсутствия ничего не изменилось, разве что крысы почувствовали себя свободнее и шуршали сильнее, чем накануне, так что Лола тряслась от страха и держалась как можно ближе к своему спутнику.
Лёня подошел к железной двери, вставил заветный ключик в замочную скважину, открыл дверь. Лола схватила его за локоть и прошептала:
— Ты ничего не слышал?
— Ничего, — ответил Маркиз с легким раздражением. — А в чем дело?
— Мне показалось, что скрипнула дверь наверху…
— Да нет, я ничего такого не слышал. Наверное, это крысы.
— Крысы? Ты когда-нибудь слышал, чтобы крысы открывали дверь?
— Лолка, у тебя глюки! Перестань, наконец, трястись, возьми себя в руки! Сделаем дело и уйдем отсюда…
— Скорее бы уж!
Лёня бодро зашагал по знакомому коридору. Свет фонаря разгонял перед ним темноту, распугивал крыс. Вот и вторая дверь. Лёня открыл замок, и компаньоны вошли в помещение архива.
— Ну вот, мы и пришли! — проговорил Лёня, и включил свет. — Ну, где там наша бумажка с кодом?
— Я его и так отлично помню, — гордо сообщила Лола. — Г, Ж, О, З, К…
— Ты уверена? — недоверчиво спросил Лёня.
— Да уверена, уверена! — Лола явно обиделась и достала клочок бумаги. — Вот, посмотри, если ты мне не веришь!
— Ну вот, отлично… — Лёня осмотрел архив.
Стеллажи с полками стояли перед ним ровными рядами, между которыми в глубину комнаты уходили широкие проходы. На угловых шкафах были прикреплены таблички с первыми шестью буквами русского алфавита, от «А» до «Е».
— Ага, значит, идем по этому проходу, — Лёня показал на проход, обозначенный буквой «Г».
Они пошли вперед между стеллажами. От главного прохода то и дело отходили боковые дорожки, каждая из которых тоже была помечена одной из букв, на этот раз от «А» до «Р». Найдя дорожку, обозначенную буквой «Ж», Лёня свернул направо.
Теперь уже каждый стеллаж был обозначен буквой. Лёня нашел букву «О» и остановился возле стеллажа.
— Ну вот, мы почти у цели! — сказал он Лоле. — Какая у нас следующая буква?
— «З», — ответила Лола, не задумываясь.
— Эта буква обозначает полку!
Действительно, все полки сверху донизу тоже были обозначены буквами от «А» до «И».
— Нам нужна восьмая сверху полка! — Лёня показал на соответствующую наклейку. — И наконец последняя буква!
— Последняя буква «К», — сообщила Лола. — Но тут больше нет никаких букв, только цифры.
Действительно, на корешках папок были проставлены порядковые номера.
— Ну, значит, нужно найти папку с номером, который соответствует порядковому номеру буквы «К» в русском алфавите.
— Она десятая, — сообщила Лола после недолгого размышления и добавила: — Лёня, но сейчас я точно что-то слышала…
— У страха глаза велики… — машинально ответил Лёня и потянулся за нужной папкой. — Вот она!
— Подожди, я только взгляну… — Лола скользнула в соседний проход, откуда был виден вход в архив.
— Ну что там? — окликнул ее Лёня через минуту.
Лола ничего не ответила, и Маркиз насторожился.
— Лола, что ты молчишь? — повторил Лёня, прислушиваясь. — У тебя все в порядке?
В ответ ему совсем рядом раздался приглушенный всхлип. Лёня шагнул туда, где только что скрылась его боевая подруга, — и застыл на месте: в проходе между стеллажами стоял уже знакомый ему чернобородый тип, одной рукой он зажимал рот Лолы, в другой держал пистолет, направленный на ее голову.
— Ну, вот и встретились! — проговорил чернобородый, криво усмехаясь. — Не зря про тебя говорят, что ты хорошо работаешь! Ты отлично на меня поработал, а теперь отдай мне то, что нашел!
Лёня замешкался. Лола замычала, страшно вращая глазами.
— Что, тебе не дорога́ жизнь твоей подруги? — процедил чернобородый. — Ну, как знаешь…
Он щелкнул предохранителем.
— Дорога, дорога! — воскликнул Лёня. — Да забирай ты свою папку! Мне она вообще без надобности!
Он кинул папку на пол. Чернобородый сверкнул глазами и рявкнул:
