Так что Андрей вооружился дезодорантом, предварительно убедившись, что баллончик еще полный и не подведет его в самый ответственный момент. Андрей помнил, как он один раз случайно пшикнул самому себе в лицо из примерно такого же баллончика. Ощущение дикого жжения в глазах, кашель и нехватка воздуха не проходили очень долго. А уж неприятное послевкусие во рту ощущалось потом почти целый день.
Конечно, оружие так себе, дамский вариант. Но за неимением чего-то более грозного сойдет и это. Ну, не с феном же ему на бандита идти? Вероятно, где-то в доме имелось оружие посолиднее, тот же молоток, топорик, или, в конце концов, сгодились бы большая отвертка или шило. Но Андрей опасался оставлять Катю надолго одну в обществе ее непредсказуемого дяди, или кем он ей там приходился на самом деле.
Взяв дезодорант в правую руку, левую Андрей обмотал толстым полотенцем, решив, что она послужит ему вместо щита. Теперь можно было идти в бой. И все же Андрей медлил. Он ждал. Чего? Он и сам этого не знал. Но ему казалось, что начинать такое ответственное мероприятие без какого-либо знака свыше явно не стоит. И этот знак последовал незамедлительно.
Неожиданно Катя повернула голову и взглянула в его сторону. Андрей понял, что она его тоже увидела. Их взгляды встретились. Но радость, которая блеснула в ее глазах, почти сразу же сменилась тревогой, когда она разглядела боевую экипировку Андрея. Девушка судорожно замотала головой, показывая, чтобы он оставил свою идею. Но Андрей ее не послушался. Наклонив голову, он в ту же секунду кинулся в атаку.
Катя увидела это, вскрикнула и резко толкнула своего дядю в бок. Удар был так силен и, главное, неожидан, что мужчина отлетел на пару шагов в сторону, хотя как раз в этот момент объяснял окружившим дом полицейским, какая печальная судьба ждет их всех, если они не уберутся восвояси. Так что они с Катей исчезли из проема окна совершенно непредсказуемо и без всяких объяснений.
Это не осталось без внимания Тараторкина и остальных.
— У них там что-то случилось.
— Вперед!
Ваня и его ребята, а также несколько полицейских порезвее и помоложе помчались к дому. Все они помнили об угрозах бандита, якобы заминировавшего все подходы к дому. Так что к дверям они даже не сунулись, а сразу же начали карабкаться на второй этаж, окна которого не были прикрыты решетками. Пока подмога лезла по отвесной стене, цепляясь за каждую мало-мальски подходящую выпуклость, Андрей выдерживал натиск преступника практически один на один.
После первого ошеломляющего удара, полученного им от любимой племянницы, дядя выбыл из строя всего на пару секунд. Уже очень скоро он пришел в себя и увидел Андрея. Самое время выпустить струю газа! Удушающий шлейф вонючего мужского дезодоранта, которым пользовался покойный Гаврила, окутал лицо и голову дяди. Андрей жал и жал на флакон, но вскоре понял, что облако парфюма начинает накрывать и его самого. В носу свербело, глаза резало. И то, что его противнику приходилось еще хуже, Андрея не утешало.
Так, чихая и кашляя, они схватились врукопашную. И тут сразу же стало очевидно преимущество дяди. Он умело пользовался ножом, сказывался опыт, приобретенный за время работы в полиции. Андрей мог лишь парировать удары обмотанной в полотенце рукой. Удар, еще удар! Пока что Андрею везло — ни один из ударов преступника не попадал в цель. Но сразу же стало ясно, что долго Андрею так не продержаться. Если не в третий, то уж в тридцать третий раз дядя обязательно всадит нож в его тело. Андрею уже чудилось, как холодная сталь проникает в его плоть, как вдруг раздался громкий звук:
— Хрясь!
Дядя как стоял, так и рухнул на пол. А за ним, чихающий Андрей глазам своим слезящимся не поверил, решил, что это галлюцинация или обман зрения, за упавшим преступником стояла Катя, в руках у которой были обломки стула. Девушка разломала предмет обстановки о голову своего дяди и теперь с тревогой смотрела на Андрея.
— Ты цел?
— Катюша! Катя!
— Андрей!
Девушка тоже кинулась к нему. Рыдая то ли от воздействия газа, то ли от счастья, он уже сам не мог разобрать, почему по его лицу текут слезы, Андрей обнимал девушку, всем своим телом ощущая ее тепло.
— Мы справились!
— Как хорошо!
Но радость их была преждевременной. Внезапно за спиной Кати раздалось сдавленное кряхтенье, а затем дядя начал подниматься из-под обломков стула. Вид его был до того страшен, что Андрей на мгновение окаменел. Всего лишь на одно мгновение, но этого хватило, чтобы дядя сумел подняться на ноги и броситься на них. Сделать было уже ничего нельзя. Прикрыться нечем. И Андрей сделал единственное, что показалось ему в данной ситуации правильным. Он оттолкнул Катю в сторону, а сам бросился прямо на дядю. И на сей раз лезвие все же добралось до него!
Андрей услышал крик Кати и одновременно ощутил боль в правой руке. Той самой, которую ему не пришло в голову обмотать полотенцем. Боль не была острой, Андрей не потерял возможности действовать и соображать.
И он закричал:
— Катя, беги!
Но Катя и не думала убегать. Вместо этого она бегала вокруг них и швыряла в своего дядю все, что попадалось ей под руку.
— Беги, ненормальная! Он же убьет нас обоих!
Но и после этого Катя не унималась. Она вошла в такой раж, что даже попыталась уронить на дядю тяжелый шкаф, стоящий тут же в комнате. Ей это не удалось, но зато все безделушки, как фарфоровые, так и литые, полетели в дядину голову. Что-то попада́ло в дядю, что-то просто падало на пол или разбивалось о стену, и Андрей с его соперником вскоре прыгали по сплошным осколкам, дробя их и превращая в пыль.
Долго ли продолжалось это безумие, Андрей сказать не мог. Он чувствовал, что, несмотря на поддержку Кати, изнемогает. Дядя оказался очень сильным противником. Он теснил Андрея к стене, и священник понимал: если дядя загонит его в угол, все, там Андрею придет конец.
Но этого не случилось. Внезапно за дверью послышались крики, шаги, а затем в комнату ворвались несколько человек, которые набросились на преступника, мигом его обезоружили, огрели по затылку, чтобы урезонить, и наконец принудили того сдаться. Глядя, как злодей опустился на пол бесформенным кулем, Андрей понял: схватка закончена. Они победили. Он! Он победил!
И только после этого Андрей почувствовал, как сильно болит и пульсирует его рука. И также заметил, что вся комната заляпана густыми кровавыми кляксами. Откуда они тут взялись? И почему их так много? Взглянув на свою руку, он понял, что вся эта кровь на полу — его. И сознание, которое до сих пор держалось таким молодцом, внезапно помутилось, а затем и вовсе оставило героя.
Андрей лишь помнил, как через окутывающий его сознание сумрак до него доносится голос Кати:
— Врача! Скорее, ему нужен врач! Помогите же ему!
И Андрей твердо знал, что беспокоится его любимая отнюдь не за своего дядю. На сердце у него стало легко-легко. И несмотря на полученную рану и бурную схватку, он снова твердо уверился, что отныне будущее сулит ему исключительно светлые дни. Как и подобает настоящему мужчине, он отвоевал в бою право на счастливую жизнь как для самого себя, так и для своей любимой женщины.
Когда Андрей снова открыл глаза, то первое, что он увидел перед собой, было лицо Кати. И снова ему подумалось: как бы он хотел, чтобы именно этим зрелищем ему отныне и предстояло любоваться каждое утро, каждую минуту, которую Господь в своей милости отведет ему на этой земле.
— Катюша, — ласково позвал он девушку.
Та моментально встрепенулась и придвинулась к нему ближе.
— Как ты?
И два чудных глаза требовательно уставились на Андрея. Затем маленькая ручка по-хозяйски опустилась ему на лоб, и Катя сосредоточенно нахмурилась и заявила:
— Вроде бы жара у тебя нет.
— Где я?
Андрей огляделся.
— На больницу это не похоже.
— Нет, в больницу тебя не захотели брать. Врач сказал, что в этом нет никакой особой необходимости. Рана у тебя поверхностная, он наложил тебе швы и повязку. Потом сделал два укола. И еще сегодня обещал приехать к тебе на перевязку. А в целом, он сказал, что проблем быть не должно.
Андрею было немножко досадно слышать, что его рана в представлении любимой девушки не является чем-то серьезным. И он обиженно произнес:
— Этот тип хотел меня убить.
— Да, — не стала спорить Катя. — Дядя что-то совсем свихнулся.
— Так это и впрямь был твой дядя?
— Самый что ни на есть родной и всамделишный дядя, — печально призналась ему Катя. — Брат моей мамы. Такие вот у меня родственники. Прости, если сможешь.
И она отвернулась, словно ей было стыдно. Может, она и впрямь стыдилась? Но чего?
— Катя… Катюша…
Андрей хотел сказать девушке, что она не в ответе за своего дядю, но неожиданно почувствовал, как у него пересохли губы, и сказал совсем другое:
