Катя невольно оказалась в самом эпицентре скандала. Она не знала, куда ей деваться. Враждующие стороны распалились до такой степени, что вот-вот могли пустить в ход последние доводы — кулаки. Внезапно Катя почувствовала, как ее кто-то тянет. Оказалось, что это Алена Игоревна ведет ее за собой. Выведя девушку из дома, она ей сразу сказала:
— Катюша, выбрось из головы эту некрасивую сцену и просто забудь о ней.
— Но я…
— И я знаю, что ты ни в чем не виновата.
— Алена Игоревна, — всхлипнула девушка, — простите за этот скандал. Опять из-за меня случилось!
Катя почти плакала.
— Да что ты! Я тебе даже благодарна.
— Благодарны? — распахнула глаза Катя. — За что?
— Сегодня мне придется поставить все точки. Лоретта зарвалась. Дольше терпеть ее выходки я не намерена.
И, тепло попрощавшись с Катей, которую к этому времени вывела на крыльцо, сама хозяйка решительно повернула назад в дом.
Скандал возле гостевой комнаты к этому времени уже немного утих. Слуги сообразили, что главная зрительница отсутствует, так что тратить пыл — только понапрасну переводить силы. Все и так после ссоры чувствовали себя измученными. Все — кроме Лоретты. Эта выглядела, словно огурчик.
Бодрая, с сияющей улыбкой, она встретила поднимавшуюся по лестнице Алену Игоревну такими словами:
— Выгнали нахалку?
— Собираюсь, — многозначительно произнесла Алена Игоревна.
И взглянув на служанок, произнесла:
— Света, Тоня… Идите в комнату Лоретты, соберите все ее вещи.
Лоретта отступила на шаг. Сияющая улыбка на ее лице потихоньку угасала, превращаясь в какую-то жалкую гримасу. Но умом она еще не верила в то, что уже почувствовала своим нутром.
И потому поинтересовалась:
— Что это вы, Алена Игоревна? Переселить меня задумали?
— Да. Ты переселяешься.
— И куда?
Вид у Лоретты теперь был настороженный. Но Алену это не смутило. Она была в своем праве и знала это.
— Могу предложить тебе на выбор несколько мест. Кирпичный завод, стройка или лесные работы.
— Что еще за работы такие?
— Высадка саженцев, уход за подрастающими деревьями, присмотр за лесом.
— Чего это?.. Меня и в лес?
— Иди в лес, Лоретта, — неожиданно послышался голос тети Паши. — В лесу, может, ты еще человеком станешь.
Но Лоретта не собиралась так просто сдаваться и кинулась к хозяйке.
— Это за что же такая немилость, Алена Игоревна? Чем же я вам не угодила?
Но хозяйка ей ничего не ответила. Она повернулась и сказала:
— Чтобы уже через полчаса духу твоего тут не было. Вася… Антон… проследите за этим.
Двое охранников кивнули головами, с любопытством глядя на провинившуюся.
— Вы так просто меня не выгоните! — крикнула вслед хозяйке Лоретта. — Я к Василию Петровичу пойду… Жаловаться ему буду!
Но Алена даже не отреагировала. Кажется, она вовсе забыла и про Лоретту, и про неприятный разговор, только что состоявшийся у них.
— А я тебе говорила, — произнесла тетя Паша, — не наглей, Лоретта. Думаешь, Алена Игоревна совсем глупенькая, да? Она отлично знала, кто у нас в поместье подворовывает. Ты!
— Что же я воровала?
— Да все! Дочку свою в гостиницу пристроила, что могла, к ней туда из усадьбы волокла. И тот же стиральный порошок, и зубную пасту, и антистатик, и полироль, и даже салфетки. Что надо и не надо воровала. Ну а те деньги, что для гостиницы на покупку инвентаря выделяли, вы с дочерью на дело не тратили, а к себе в карман их клали.
— И хозяйка это все знала?
Голос Лоретты звучал даже как-то растерянно. Видимо, до сих пор ей не приходило в голову, что ее могут разоблачить.
— А то! Конечно, знала!
— Почему же раньше не уволила?
— Просто жалела тебя, жизнь твою убогую жалела. Надеялась, что ты среди хороших людей и сама со временем человеком станешь. А ты… Перебаламутила нас тут всех, грязью своей замазала. И этого мало тебе показалось, еще и поссорила, ложью своей нас опутать хотела. Лично я очень рада, что тебе уйти отсюда придется. И другие, когда одумаются, я уверена, тоже поймут, что без тебя лучше нам всем будет.
Больше Лоретту в усадьбе не видели. Но жалеть ее не надо. А напротив, надо сказать, что Лоретте работа с лесными посадками неожиданно пришлась по душе. И если первое время она по старой привычке все время ворчала и жаловалась на жизнь, то постепенно женщина стала меняться в лучшую сторону. То ли поняла что-то, то ли прежняя жизнь делала ее ворчливой и злобной, но после года работы с деревьями Лоретту было совсем не узнать. Она и улыбаться стала иначе — широко и открыто. И глазки-буравчики сменились у нее на нормальный человеческий взгляд. Да и дочери, вопреки былым прогнозам матери, сумели вновь найти себе мужей, и на этот раз вполне неплохих парней.
Одним словом, для Лоретты эта история закончилась очень даже счастливо. Чего никак нельзя сказать про Катиного дядю, которого суд хотя и приговорил к восьми годам заключения, после истечения половины срока он имел право просить условно-досрочного освобождения, но дядя и этих четырех лет не протянул.
Бушующие в нем злоба и обида на племянницу и весь мир оказались сильны до такой степени, что совершенно разрушили здоровье дяди. И через три года, когда до освобождения оставалось всего чуть-чуть, он умер в своей камере, как было написано в диагнозе, от острой сердечной недостаточности.
Катя к этому времени уже родила мальчика, которого по доброте сердечной хотела назвать дядиным именем, да муж вовремя отговорил. Назвали младенца по святцам — Матвеем.
