– Сейчас опасно так жить!
– Право, ерунда, красть у меня нечего, – улыбнулась хозяйка.
Я вздохнула, с одной стороны, это верно, с другой – увы, есть люди, для которых и старенький телевизор хорошая добыча, такие на все готовы, лишь бы бутылку водки получить.
– Вы ко мне? – снова без всякой настороженности поинтересовалась дама.
– Я ищу Хованскую.
– Слушаю вас внимательно.
– Каролина Карловна?
– Да.
– Ой, – воскликнула я, – как хорошо, что вы!..
Окончание фразы замерло на языке.
– Что? – усмехнулась Каролина Карловна. – Отчего вы замолчали? Не конфузьтесь, я отлично понимаю недосказанное: хорошо, что вы живы.
– Вовсе нет! – покраснела я. – Я не то хотела сказать.., а.., а.., вы.., э…
– Полноте, – отмахнулась Каролина Карловна, – сама порой удивляюсь, все знакомые уже на том свете, одна я осталась! Два инсульта перенесла, инфаркт, а все скриплю. Право, странно. Вы из собеса? Или как он теперь там называется?
Я заулыбалась во весь рот.
– Нет, из издательства «Марко».
– Не слыхала о таком, – равнодушно обронила Каролина Карловна.
Если честно, я сама только что узнала от Варвары Михайловны название издательства, но Каролине Карловне об этом говорить не следует.
– Я пишу книгу…
– Представьтесь, пожалуйста.
– Ох, извините, Евлампия Романова, можно просто Лампа.
– Продолжайте, – кивнула хозяйка, – вы, насколько я поняла, писатель?
– Ну.., да! Задумала интересное произведение, некий симбиоз истории, краеведения и детектива, хочу описать жизнь одного московского дома.
– Так.
– Выбрала объект.
– Так.
– Нашла жиличку с самой интересной судьбой.
– Понятно.
– Изучила ее биографию.
– Так.
– Но с самой героиней поговорить не смогла. Она умерла.
– Так.
Бесконечное «таканье» стало меня раздражать, но злить Каролину Карловну никак нельзя; улыбаясь, как японка на свадьбе, я продолжала:
– Я вынуждена по крупицам собирать данные о даме.
– Так.
– Пообщалась уже со многими ее соседями. Но у меня остались вопросы!
Каролина Карловна приоткрыла рот. «Так», – мысленно сказала я, но хозяйка произнесла иное:
– И какое отношение я имею к вашей книге? Кто дал вам мой адрес?
– Варвара Михайловна, живущая в том доме.
– Ax, эта! Так.
– Она сообщила много интересного.
– Не сомневаюсь, думаю, в основном ложь.
– Вот поэтому я и приехала к вам.
– Так.
– Хочется знать правду о вашей близкой подруге.
– У меня их нет, – вежливо, но твердо отрезала Каролина Карловна, – я осталась одна, все умерли.
– Да, да, я сразу же сказала, что разговор пойдет об ушедшей из жизни женщине, Альбине Фелицатовне.
Каролина Карловна вздрогнула.
– О ком?
– Об Ожешко, – слегка испугалась я, – вы же дружили?
– Нет.
– Как?
– Просто, не дружили.
– Но Варвара Михайловна сказала, что Ожешко и вас связывала…
– Нет.
– Извините, не понимаю, – лепетала я.
Старуха выпрямилась.
– Очень даже просто, НЕТ!
– Не дружили?
– Не хочу говорить на эту тему.
– Значит, вы общались, – обрадовалась я.
– Уходите.
– Пожалуйста, ответьте мне.
– До свидания.
– Очень прошу!
– Дверь открыта, – ледяным тоном заявила Хованская, – не смею вас задерживать.
– Только один вопросик! О ее сыне!
Каролина Карловна издала тяжелый вздох.
– Экая вы настырная! Можете тут хоть год провести, но ничего, кроме «нет», от меня не услышите.
– Я готова заплатить за информацию!
Хованская презрительно поджала губы.
– О бедный мир, – произнесла она, – все покупается! Но я не принадлежу к торговкам. После ваших последних слов мне стало совсем мерзко, исчезните, неуважаемая! Оставьте призраки спать в могилах.
Из моих глаз внезапно потекли слезы. Каролина Карловна, похоже, полная противоположность Варваре Михайловне.
– Утрите лицо, – сердито велела хозяйка, – ни к чему сырость разводить, напишите про другую женщину, не про Альбину!
Тот, кто встречается со мной продолжительное время, очень хорошо знает: Лампа Романова не принадлежит к породе плакс. Конечно, у меня, как у всех людей, случаются приступы депрессии и припадки отчаянья, но после смерти родителей я научилась отличать горе от беды. Горе – это когда случилось нечто абсолютно непоправимое: цунами смыло страну с населением, а беда все остальное. С горем следует научиться жить, а с бедой можно бороться. Уволили тебя с работы? Незачем лить сопли, ищи новую службу. Нет денег? Снова рыдания не помогут, вместо того чтобы жалеть себя и завидовать гражданам, рассекающим по улицам на дорогих иномарках, рой лапками, пытайся заработать, меняй службу, получай новую профессию и не стыдись любого труда, даже самого непрестижного. Уйдя от мужа, я поняла еще одно: женщина, существующая в теплице, никому не интересна, к тому же экзотические цветы мало живут и постоянно болеют. Можно принимать горстями витамины, ходить в спортзал, иметь штат врачей, и все равно будешь загибаться от аллергии, простуды, мучиться бессонницей. Осознание собственной никчемности убивает столь же верно, как порция яда, поэтому никогда не плачьте от жалости к себе, лучше сожмите кулаки и скажите:
– Я все могу, покажу всем, на что способна!
Эти простые мысли пришли мне в голову не сразу, не в двадцать лет я разобралась, что к чему, и вот уже не первый год стараюсь бороться с обстоятельствами.
Если честно, не всегда удается выйти победительницей, но рыдать по поводу своей неудавшейся жизни я перестала, я вообще больше никогда теперь не плачу.
И вот сейчас вдруг дала маху, причем на глазах у совершенно незнакомой, враждебно настроенной ко мне женщины!
Я попробовала подавить рыдание, но огромный, горький комок застрял в горле. Меня охватила усталость, в носу защипало так, словно ноздри засыпало перцем, глаза изнутри жгло огнем, ноги потеряли способность двигаться. Не сумев справиться с собой, я громко зарыдала, уткнув лицо в ладони.
Внезапно на колени мне плюхнулся тяжелый теплый мешок, крохотные, нежные лапки обняли мою шею, что-то шелковое прижалось к рукам. Я невольно опустила ладони, в ту же секунду кусочек наждачной бумаги начал быстро-быстро скользить по щекам, утирая слезы, раздалось умиротворяющее: «Мр-р-мрр-мр-р».
Я открыла глаза, на моих коленях столбиком стоял огромный, не правдоподобно толстый кот. Его передние лапки обнимали меня за шею, мордочка терлась о лицо. Животное явно пыталось утешить плаксу, похоже, кот сильно нервничал. Многие домашние любимцы, проводящие жизнь в тесном контакте с человеком, тонко чувствуют перепады настроения двуногих.
Вот, допустим, наша мопсиха Феня всегда знает, когда у меня болит голова, стоит лечь в кровать, как Фенюшка громоздится хозяйке на макушку. Согласитесь, лежать с десятьюкилограммовым мопсом на башке не слишком комфортно, причем обычно Феня спит у меня в ногах, в волосы хозяйки она зарывается лишь тогда, когда мой затылок разрывается от боли, значит, собака неведомым образом чует болезнь и пытается прогнать ее.
– Епифан, – тихо сказала Каролина Карловна, – не приставай.
– Мр-р-р.
– Иди ко мне, – настаивала хозяйка.
– Мр-р-р, – ответил кот, продолжая со страстью утешать плаксу.
Надо сказать, что ему это удалось, мои слезы высохли. Я обняла кота и пробормотала:
– Спасибо, милый, ты очень вовремя пришел.
Ничем не могу отблагодарить тебя, лишь поцелуем.
Епифан положил голову мне на плечо и замурлыкал еще громче.
– Вы любите животных? – другим, ласковым тоном осведомилась Каролина Карловна.
– Да, – кивнула я, – но, увы, кошек у нас нет, вот переедем в собственный дом и обязательно заведем.
– На мой взгляд, кот и в квартире уместится.
– Верно, – вздохнула я, ощущая в душе жуткую усталость, – мы того же мнения, только сейчас имеем Мулю, Аду, Феню и Капу, – это мопсы, потом еще стаффордшириху Рейчел, двортерьера Рамика и жабу.
С последней, правда, хлопот мало, сидит в аквариуме, но обижается, если к ней весь день не подходят.
А еще появился йоркшир Ириска несколько дней тому назад.
– Появился? – удивилась Каролина Карловна. – Йорк? Сам?
– Ну, не совсем так, – шмыгнула я носом, – все началось с аварии и красного зайца, сидевшего на остановке.
Брови Каролины Карловны медленно поползли вверх.
– Красный заяц?!
– Не сочтите меня за сумасшедшую, – улыбнулась я и совершенно внезапно для себя рассказала неприветливой старухе все.
Причем по непонятной причине я выболтала и свою личную историю, поведала о встрече с Катей, о том, как члены семьи Романовых стали моей родней, о шутнице судьбе, которая столкнула на улице двух однофамилиц и, если можно так выразиться, «одноотчественниц», мы ведь с Катюшей обе Андреевны. Наверное, некто на небе-с самого начала планировал сделать нас сестрами, но потом заснул, а когда очнулся, девочки уже родились в разных семьях, вот провидение и решило исправить свою ошибку, теперь обе госпожи Романовы идут по жизни, крепко взявшись за руки.
