– Спорим, я побогаче буду, – заявил Пухл.
– Ну да, конечно.
– А насчет четырнадцати миллионов чертовых долларов что скажешь?
Фонарь выключился. В темноте он услышал слова Эмбер:
– Врешь. – Запах ее духов стал сильнее, будто она шагнула ближе.
– Нет, не вру. Четырнадцать миллионов.
– Расскажи-ка мне о них.
Между проплывающими облаками появился просвет, и несколько мгновений Пухл видел ее глаза в свете звезд. Он будто рывком вернулся в жизнь – рука с клешней сама собою поползла к паху.
Эмбер сказала:
– Может, прогуляемся завтра. Только ты и я.
– Я за. – От возбуждения у него закружилась голова. Потом Эмбер заговорила шепотом:
– Да, у меня есть для тебя кое-что. – Она взяла его неповрежденную руку – прижатую к боку, – нежно раскрыла ладонь и положила в нее что-то мягкое.
Даже в темноте Пухл понял, что это.
Ее оранжевые форменные шорты.
– Маленький символ нашей дружбы, – сказала она.
После полуночи зарядил холодный дождь, шлепавший по листьям. Бодеан Геззер свернулся у шипящих углей, где и отрубился в изнеможении. Пухл растянулся на кокпите «Настояшшей любфи». К груди он прижимал форменные шорты Эмбер, пивную бутылку и тюбик полиуретанового корабельного клея, на который наткнулся, шаря под настилом. Он отгрыз пластиковый ниппель и сунул клей в бумажный пакет из магазина, оставив место для головы. Эмбер подумала, что шторм Пухла вряд ли разбудит – тот храпел как паровоз.
Фингал стоял на страже, мокрый и несчастный. Эмбер развернула брезент и растянула его на мангровых ветках как навес. Вытащила Фингала из-под дождя со словами:
– Помереть собрался?
– Нет, мне нельзя садиться.
– Не смеши.
– Но полковник выставил меня охранять.
– Полковник спит без задних ног. Расслабься. Что это у тебя за ружье? Уродливое какое.
– «ТЕК-9», – сказал Фингал.
– Мне его даже в руки было бы страшно взять.
– Ерунда.
– Уж точно покруче отвертки.
– Мне больше «АР-15» нравится, – ответил Фингал. Ветер рвал края брезента. – Боже, погода – отстой. Слышишь?
– Это просто волны.
– Надеюсь. – За деревьями был различим силуэт лодки у кромки воды. Пухл бросил якорь в узенькой протоке, шедшей вдоль берега. – Типа, видимость нулевая, – заметил Фингал.
Эмбер мигнула фонарем ему в лицо.
– Просто на всякий случай, – сказала она.
– Только не говори мне, что собираешься сбежать.
Она опустошенно засмеялась:
– Куда?
– Мне тебя придется остановить. Это мой приказ.
Эмбер вздохнула:
– Я никуда не собираюсь. Расскажи мне о деньгах.
Фингал ненадолго замолчал. Потом ему показалось, что он услышал вертолет.
– У натовских отрядов «Черные ястребы». Выстроены на берегу острова Андрос, так полковник Бод говорит.
Вода стекала с брезента на покрывала. Эмбер ответила:
– Никаких вертолетов сегодня ночью не будет, ясно? Не в этот сраный шторм. Может, подводные лодки, но точно не вертолеты.
– По-твоему, это смешно?
– О да! Когда тебя похищают – просто со смеху лопнуть можно.
– Чего хотел Пухл? Ну раньше, когда вы двое в лес ушли? – спросил Фингал.
– А ты как думаешь?
– Он же ничего такого не пытался, а?
Почему же, пытался. Пытался сказать мне, что он миллионер.
– Братство, он имел в виду.
– Нет. Он лично.
– Вряд ли. – Фингал встревожился.
– Четырнадцать миллионов долларов, как он сообщил. Те же самые деньги, что ты помог украсть, верно? – Эмбер толкнула его руку. – Ну?
Фингал снова отвернулся к лодке.
– Он взял твои штаны? Он сказал, что взял твои штаны. Ну, те, оранжевые.
– Он ничего не брал. Я сама отдала ему эти дурацкие шорты. – Эмбер направила свет ему в лицо. – Не волнуйся, все в порядке.
– Так я и поверил.
– Я большая девочка.
– Нуда, только он чокнутый, – сказал Фингал.
Холодные капли одна за другой плюхнулись Эмбер на лоб. Подняв голову, она заметила выпяченный лоснящийся пузырь на поверхности брезента, там, где сверху скопилась вода.
Она сказала Фингалу:
– Осторожно, на твой «Текс» капает, – направляя свет на оружие.
– ТЕК, а не ТЕКС. – Он протер толстый ствол рукавом.
– Все еще беспокоишься о вертолетах?
– Не-а.
– О деньгах?
– Точно. – Он насмешливо шмыгнул носом.
– Откуда вы, ребята, столько взяли? Форт-Нокс грабанули, или что?
– А билет лотерейный – не хочешь?
– Шутишь?
– Это было несложно.
– Ну так расскажи мне, – попросила Эмбер.
И Фингал рассказал.
Том Кроум не мог заснуть в бушующий шторм. На ветру раскачивались тени, а без огня стало холодно. Они с Джолейн забрались под парусину лодки, по натянутой ткани стучали капли дождя.
– Я мерзну, – сказала Джолейн.
– Это еще что.
Джолейн энергично потерла руки о джинсовые колени.
Том заметил:
– Невероятно. Весь день было солнечно.
– Флорида, – отозвалась она.
– Тебе нравится здесь, на юге?
– Мне нравится то, что осталось.
– Была когда-нибудь на Аляске?
– Не-а. У них там черные ребята есть?
– Не уверен. Давай я проверю и скажу.
Они достали морскую карту и попытались вычислить, где находятся. Том предполагал, что на одном из трех островков посреди Флоридского залива – Калуза, Спай или Перл. Точнее не скажешь, пока не рассветет и не проявится горизонт.
– В принципе, это не важно. Они все необитаемы, – сказал Том.
Джолейн слегка толкнула его локтем. На корму «Китобоя» царственно села крупная длинношеяя птица. Подняла голову и внимательно посмотрела на них яркими желтыми глазами. Дождевые капли стекали с кончика ее копьевидного клюва.
– Большая голубая цапля, – прошептала Джолейн.
Птица действительно была бесподобна. Том негромко сказал:
– Эй, приятель! Как дела?
Цапля взлетела к кронам деревьев, хрипло вопя и каркая.
– Он испугался. Мы, наверное, на его территории, – объяснила Джолейн.
– Да – или его что-то спугнуло.
Они прислушались к движению среди мангровых деревьев. Дробовик лежал под парусиной у ног Джолейн.
– Ничего не слышу, – пожала плечами она.
– Я тоже.
– Эти красавцы все же не совсем зеленые береты. Вряд ли будут разведывать что-то украдкой в такую погоду.
– Ты права.
Чтобы убить время до рассвета, они сравнили свои планы на будущее. Он рассказал ей о намерении переехать на Аляску и написать роман о человеке, с которым не хотела разводиться жена, что бы он ни делал. Джолейн сказала, что начало ей нравится.
– Может получиться очень смешно.
– Я задумывал не смешно, – заметил Том.
– О…
– У меня на уме тона потемнее.
– Понимаю. Скорее Чивер, чем Рот [37].
– Ни тот ни другой. Я подумывал о Стивене Кинге.
– Ужастик?
– Именно. «Отчуждение». Что скажешь?
– Жуть.
Она рассказала ему об идее создать из Симмонсова леса природный заповедник. Она собиралась поговорить с юристом о внесении участка в документы как земли, предоставленной землевладельцем для общественного пользования, чтобы лес никогда не застраивали.
– Даже после моей смерти, – уточнила она. – Это остановит жадных паразитов.
– Останешься в Грейндже.
– Посмотрим.
– На что?
– На то, есть ли на Аляске черные ребята. Много не надо – вполне хватит одного, если это Лютер Вандросс [38].
– Высоко метишь, нечего сказать, – сказал Том.
– Эй, я напрашиваюсь, если ты не заметил.
Интересно, подумал Том, она не шутит? Похоже на то.
– Том, попробуй себя контролировать.
– Я подумал, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Он обвил ее рукой.
– Ты серьезно?
– Как раз собирался тебя об этом спросить.
– Допустим, да. Допустим, мы оба серьезно, – кивнула Джолейн. – Но что, если мы не найдем билет? Если окажемся без гроша и в полной заднице?
– Все равно поедем. Не хочешь увидеть гризли, пока они все не вымерли?
Джолейн с удовольствием думала о диких северных местах, но ее интересовало, сколько там гопников. Аляска славилась неотесанными обывателями почти так же, как своей природой.
– А еще я читал, там полным-полно орлов, – сказал Том.
– Это, наверное, нечто.
Она уснула, положив голову ему на плечо. Он по-прежнему не спал, прислушиваясь, не идут ли незваные гости. Свободной рукой придвинул «ремингтон» поближе. От холодных порывов ветра Кроум содрогался. Шестьдесят три градуса [39], подумал он, а я уже промерз до костей. Может, стоит еще пересмотреть план с Кадьяком. К тому же у него создалось впечатление, что Джолейн не обескуражила его идея романа о разводе. Ему показалось, она ему подыгрывает.
Он лениво обдумывал сюжет и вдруг вздрогнул: позади захлопало – возвратилась величавая цапля. На этот раз она стояла на носу лодки. Том Кроум отдал ей честь. Птица не обратила внимания – в ее клюве извивалась серебристая рыбешка.
