– Ботинки, ботинки, – твердила фармацевт.
– Вы не волнуйтесь, – завел Роман, поднимая деньги, – кошка расплатилась.
– Ботинки!
– Она еще ваши туфли сперла? – заинтересовался Колян. – Ну ваще! Интересно, где хвостатая живет? Прикольно ее в кино позвать. Ром, отчего она такая получилась?
– Радиация, – безапелляционно заявил Роман, – и продукты, эти... с чужими генами.
Я оперлась руками о пол и встала. Может, на улице стоит гипнотизер, который проводит опыт по массовому зомбированию населения? Я не верю в говорящих Мурок, но ведь ее все видели. Колян даже решил пригласить кису в кинотеатр. Нет, все-таки мужчины – дикие существа, я бы ни за какие коврижки не рискнула показаться в общественном месте с медведем или орангутангом.
– Недоумки, – ругалась провизорша. – Хороша охрана! Какой от вас толк?
– Не кричите! – строго сказал Колян.
– Вы нажали тревожную кнопку, мы сразу прибегли, – доложил Роман, – но в договоре ничего про животных не сказано, от них мы не защищаем.
– Кошек должны собаколовы хватать, – выдал замечательную фразу Колян, – а у нас приспособлений нет.
– Мешок нужон, – объяснил Роман, – на длинной палке.
– Вы идиоты? – заорала аптекарша.
– Нет, – хором ответили секьюрити.
– Она человек, – застучала кулаком по прилавку провизор.
– В шкуре кошки? – пискнула я. – Зачем девушка в нее залезла?
Провизор легла грудью на прилавок и сообщила:
– В соседнем доме театр, там мюзикл поставили, про кошек. Костюмы у актрис из натурального меха. Они по сцене на роликах раскатывают и поют. Бегают сюда за водой, леденцами, таблетками. Шкуру им снимать накладно, ботинки лень расшнуровывать, приходят и колесами по плитке – вжик, вжик, вжик! Пол нам совсем испортили! Сколько мы их просили, объясняли, нет, не понимают. Наглые, беспардонные, хамоватые...
Я попятилась к двери.
– Их только по ботинкам вычислить можно, – злилась девушка, – костюмы у дур одинаковые, а обувь разная. Сейчас пойду к их режиссеру жаловаться, он сразу заявит: «Опишите ту, что безобразничала». И что я скажу? Уши, лапы, хвост? Мне нужен цвет ее обуви! Вы заметили, что у нее на ногах было, а?
– Ролики, – ответил Николай.
Аптекарша закатила глаза.
– Ботинки какие?
– На шнуровке, – поделился наблюдениями Роман.
– Цвет, цвет, цвет, – твердила девушка.
– Красные, – уверенно сказал Колян.
– Черные, – одновременно с коллегой сообщил Роман.
– По-моему, зеленые, – высказалась я и кинулась на улицу.
Впрыгнув в машину и на всякий случай заблокировав двери, я поняла, что головная боль прошла сама собой без всякого цитрамона, и позвонила Катюше.
– Привет, – весело сказала подруга. – А Плюшка такая пройда! Затеяла с Адой гонки по участку. Спрячется за кустом, потом вылетает и лает.
– Человек может постоянно принимать антибиотики? – перебила я подругу.
– Зачем? – удивилась та.
– Это другой вопрос. Ответь на первый.
– Такие лекарства пьют курсами, врач рассчитывает дозу.
– А если больной сам решил лечиться?
– Дураков хватает, – вздохнула Катюша, – но ни к чему хорошему это не приведет. Антибиотиков много, надо знать, от чего какой.
– Давай отбросим в сторону разум и разберем такую ситуацию, – попросила я. – Мужчина регулярно употребляет препарат пенициллинового ряда. Что с ним случается?
– Он идиот?
– Нет, просто очень напуган. У него был врожденный сифилис, теперь он скрывает факт заболевания от окружающих, это его самая страшная тайна. И он боится, что сифилис вернется.
– Его же вылечили.
– Тут чистая психология. Чуть только у него прыщик вскочит, он впадает в панику: мол, сифилис вернулся, вот и бросается к антибиотикам.
– Ему поможет психолог, пусть сходит к специалисту, – посоветовала Катя.
– Нет, на такой шаг он никогда не решится. Какие реакции будут наблюдаться у такого человека? Его может тошнить?
– Конечно, антибиотики совсем не безразличны для желудка.
– Слабость, головокружение?
– Вполне вероятно.
– Отсутствие аппетита, понос?
– Возможно.
– Серый цвет лица, бессонница?
– При длительном употреблении лекарств организм может неадекватно на них реагировать, если они, конечно, не предназначены для пожизненного приема, – ответила Катюша.
– Скажи, есть ли где-нибудь список препаратов, которые запрещены к продаже из-за того, что они вызывают осложнения?
– Конечно. А тебе зачем? – удивилась Катя.
– Можешь мне помочь? – попросила я.
К дому Исидора мы приехали вместе с Ниной.
– Будем ждать Вовку или сразу пойдем? – спросила Косарь.
– Костин стоит в пробке, – вздохнула я, – можем начать. Я майору все объяснила: и про черный ход, и про чулан, из которого слышны разговоры тех, кто сидит на кухне. Значит, так... Я открыто иду через парадную дверь, а ты проскальзываешь незаметно.
– Уже поздно, – пробормотала Нина, – вероятно, Павел лег спать.
– Еще одиннадцать не пробило, – пожала я плечами. – Вот Исидор около девяти в спальню уходит и больше не высовывается. Он считает, что мозг должен отдыхать по расписанию.
– Правильный дедуля, – хихикнула Косарь. – Я бы тоже сразу после программы «Время» подушку давила, но не имею такой возможности, раньше полуночи домой добраться не удается.
– Нужно было в юности идти на мехмат, стать кандидатом, доктором наук, академиком, сделать кучу научных открытий, придумать для обороны страны нечто полезное – и спи потом сколько хочешь, – улыбнулась я.
Нина сдвинула брови. В моей сумке затрещал мобильный, я вытащила трубку.
– Вовка? Ты далеко?
– Вроде нет, но передвигаюсь со скоростью беременного танка, – мрачно ответил майор. – Ты была права, их обворовали. Унесли всего очень много! Первого числа, как всегда, там получили ящик, оформили содержимое, а второго утром ничего на месте не оказалось. Вызвали милицию – никаких следов. Одно ясно: действовал кто-то из своих, знакомых с местными порядками. Подробности потом.
– Хорошо, – сказала я, – понятно.
В прихожей, как всегда, тускло горела двадцатипятиваттная лампочка и возвышалась гора обуви. Я скинула ботинки и босиком пошла в сторону кабинета Брыкина. Сейчас позову Павла пить чай и выведу его на откровенный разговор. Но большая комната оказалась пустой. Я оглядела письменный стол, диван, кресла, развернулась и пошла по коридору в сторону кухни.
Не успела я дойти до приоткрытой двери, как оттуда донесся тот самый уже знакомый мне женский голос:
– Здорово получается! Всеми похоронными проблемами должна заниматься я!
– Я дал тебе денег, – глухо ответил Брыкин.
– Легче всего откупиться рублями, – заявила тетка, – намного труднее проявить участие, заботу, внимание.
– Твои претензии смешны, – устало ответил бизнесмен. – Найми агента.
– Я не о погребальных хлопотах говорю. Надо найти бумаги.
– Зачем?
– С ума сошел? Нас же будут шантажировать.
– Кто? Она умерла.
– Если документы попадут в чужие руки, неизвестно что будет. А она их отдала на сохранение какому-то приятелю. Сама сказала: «Все стережет мой лучший друг».
– Он придет на похороны, попробуем с ним поговорить.
– И как мы его узнаем?
– Вряд ли в крематорий заявится толпа из тысячи человек. Просто посмотрим на тех, кто явится с ней попрощаться. У нее есть записная книжка?
– Ну... не знаю, наверное.
– Надо обзвонить людей.
– И кто это сделает, я?
– Я заплачу тебе.
– А кто пойдет на кладбище, тоже я?
– Назови сумму.
– Ты привык выезжать за мой счет! Я выполняю всю черную работу!
– Сколько?
За дверью стало тихо. Я сочла момент благоприятным, вошла на кухню и сказала:
– Добрый вечер.
– Лика, – подскочил стоявший у окна Павел, – вы проснулись?
– Я только что вернулась домой, – улыбнулась я, – услышала голоса и решила посмотреть, кто на кухне.
– Я думал, вы давно легли, – пробормотал Брыкин.
– Исидор меня отправил в город по делам, – ответила я, всматриваясь в женщину, которая сидела спиной к двери, ее рыже-каштановые волосы показались мне знакомыми.
– Можете быть свободны, – нервно сказал мне Брыкин.
– Давайте заварю вам чай, – предложила я, делая шаг к плите.
– Уже поздно, – категорично заявил Павел, – ваш рабочий день истек. Да и теперь вы служите у Сиди секретарем, можете забыть о домашнем хозяйстве.
– Мне совсем не трудно, – проигнорировала я слова бизнесмена, – сделаю все не в службу, а в дружбу.
– Спокойной ночи! – попытался выставить меня вон Брыкин.
Но я уже подошла к столу, села на стул, посмотрела на молчавшую тетку и воскликнула:
– Светлана? Вы одна? А где ваш муж Константин и дочь Василиса? Они в гостиной? Принести им туда ужин?
– Моя семья дома, – процедила Света.
– А вы, значит, пришли в гости к лучшему приятелю? – нагло спросила я.
Светлана прищурилась.
