Светлана прищурилась.
– Однако поломойки нынче на короткой ноге с хозяевами, – процедила она. – За столом пристраиваются как свои. Ты ничего не перепутала? Ступай, вымой унитаз!
Павел потер затылок.
– Лика, послушайте. Света слегка не в духе, вы нам сейчас не нужны, идите отдыхайте. Мы хотим обсудить сугубо личные дела без посторонних. Извините за откровенность, но деликатного намека вы не поняли.
– Ты ей еще лезгинку станцуй, – обозлилась Светлана. – Кто у кого в услужении? Эй ты, вали отсюда!
– Зря горячитесь, – пожала я плечами, – хотя ваше волнение понятно. Наверное, Пелагея Андреевна умерла? Примите мои соболезнования. В ее-то возрасте с инсультом медицине не справиться.
Павел отскочил к плите и задел спиной алюминиевую кастрюльку, стоявшую на горелке.
– Какая Пелагея Андреевна? – Светлана попыталась разыграть передо мной спектакль.
– Суворова, – охотно уточнила я, – ваша мать.
– Чья мать? – не сдавалась Света. – Бред какой-то!
– Вовсе нет, – возразила я. – Хотя, конечно, настоящей любящей матерью даму, которая заводила детей лишь для того, чтобы выжимать из их отцов деньги, нельзя назвать. Она наградила вас сифилисом, а когда правда выплыла наружу, бросила двух дочерей и сына. Вам пришлось тяжело, в особенности Лене. Так, Света?
Павел, держась за стену, подошел к табурету и рухнул на него. Светлана молча смотрела на меня.
– Вы же Лена? – спросила я. – Вам было хуже всех. Детство – сплошной кошмар: постоянные болезни, жизнь взаперти, никаких подруг, кроме сестры Кати. Но с ней вы не хотели общаться. Представляю, что чувствовала маленькая девочка, прикованная к кровати, какие мысли бродили у нее в голове. А потом вы очутились в больнице, затем в спецдетдоме. Там встретились с Катей, но не наладили с сестрой дружбы. Думаю, вы не хотели, чтобы около вас постоянно был человек, напоминавший о прошлом. Прошли годы, и вдруг объявилась Пелагея Андреевна. Она постарела, лишилась всех кавалеров и стала требовать от детей денег. Чем она вас шантажировала? Хотя, пожалуй, я знаю ответ на вопрос. Вы все, Катя, Лена и Павел, сделали одну ошибку: выкупили свои истории болезни из кожно-венерологического диспансера, но забыли про документы в инфекционной больнице.
– Вы кто? – мрачно спросила Светлана. – Может, хватит прикидываться домработницей?
– Частный детектив Евлампия Романова, – представилась я, – меня нанял Григорий Селезнев.
– Гришка решил меня погубить? – ахнул Брыкин. – Вот мерзавец! Я его со школьной скамьи на своей спине тащу, взял на фирму, обеспечил работой, а он... Захотел лучшего друга шантажировать? Решил покопаться в моем прошлом.
– Вы ошибаетесь, – остановила я Павла. – Гриша верил в вашу сказку про проклятие и, как он нам сказал, хотел, чтобы кто-нибудь присмотрел за Верой. Селезнев предполагал, что девушке грозит нешуточная опасность. И, к сожалению, оказался прав.
– Я их не убивал, – тихо сказал Павел, – ни одну пальцем не тронул, ни Алену, ни Жанну, ни Ксюшу. Они сами умерли.
Светлана, всплеснув руками, заорала:
– У вас нет никаких доказательств! Вам нечего нам предъявить! Нет документов! Вы несете бред! Павел Брыкин – сын дипломатов, погибших в Анголе, он никогда не болел сифилисом. С чего вы взяли, что я его сестра? О какой Лене идет речь? Меня зовут Светлана Викторовна Краснова. С Павлом мы давние приятели, какие нас соединяют отношения, вас не касается. Мы любовники! Спим вместе! Кому какое дело, а? Пашкины жены умерли, в их смерти не нашли ничего криминального! Вот!
Я подняла руки.
– Спокойно, Света. Профессионалы из внешней разведки утверждают, что самое трудное – придумать агенту биографию. Как ни старайся, всегда останутся следы, документы, люди, которые могут его разоблачить. Для начала скажу: в МИДе ничего не слышали о семейной паре дипломатов Брыкиных, погибших в Анголе. Этих граждан не существовало. Павлу страстно хотелось выпендриться перед одноклассниками, отсюда и выдуманная легенда о фамильном проклятии. История не очень оригинальная, наверное, мальчик вычитал ее в какой-то книге, а потом вспомнил. Очень впечатляет и сообщение о старинной семейной Библии в кожаном переплете с настоящими драгоценными камнями. Жаль только, что Павел никому раритет не показывал, даже верному Селезневу. Может, покажете мне Библию, а, Павел?
Хозяин отвернулся к окну, Светлана молча смотрела на меня.
– Так я и думала, издания не существует, как не было и дворянского рода Брыкиных. Кстати, Светлана, именно вы навели меня на подозрение в отношении семейной истории Павла, – заявила я.
– Я? – поразилась грубиянка. – Вот уж вранье! Мы с вами ни разу не беседовали с глазу на глаз.
– Действительно нет, – согласилась я, – но вспомните день рождения Павла. Я тогда на правах домработницы подавала на стол еду и убирала посуду. В какой-то момент Вера похвасталась кольцом, которое ей жених преподнес на помолвку, сказала: «Оно старинное, его носила бабушка Павла». И тут вы, Светлана, хихикнули, бросив странную фразу: «А у Павла была бабушка?» Я тогда удивилась этому замечанию. На мой взгляд, оно прозвучало унизительно, так говорят о человеке без роду без племени, а не о представителе древнего дворянского рода. Зачем бы вам обижать Брыкина подобными заявлениями? Маленькая заноза, но она меня зацепила.
Павел резко обернулся.
– Вот такое я дерьмо!
– Простите? – не поняла я.
Брыкин сел на табурет.
– Анекдот не знаете? Змея попросила черепаху перевезти ее через реку. Черепаха испугалась: «Змея, ты же меня укусишь». – «Нет, нет, – пообещала гадюка, – я не умею плавать, зачем же убивать того, кто тебя перевозит». Черепашка поверила, разрешила ей устроиться у себя на панцире и вошла в речку. Посередине дороги гадюка цапнула свою «лодку» за голову. «Змея, – закричала черепаха, – что ты наделала? Я сейчас умру, но ведь и ты утонешь!» – «Вот такое я дерьмо!» – ответила гордо гадина. Понятно? Светлана ко мне давно прибилась, я только-только бизнес поднял, как она появилась с заявлением: «Здравствуй, брат!» Шантажировала умело, я ей книжный магазин подарил, но ей все было мало, сосала и сосала из меня деньги. А потом Суворова объявилась. Уж как она нас нашла, мне неведомо, но Пелагея Андреевна тоже стала денег требовать.
– Я тебя не шантажировала, ты сам помощь мне предлагал! – возмутилась Светлана. – Открыть магазин твоя идея была, мы, кстати, совладельцы!
– Тише, тише, господа, – я решила погасить начинающийся скандал. – Мне вообще-то неинтересно, кто из вас у кого деньги тянул. Важно другое: Лена Матвеева, выйдя из интерната, сумела добыть себе документы на имя Светланы Викторовны Красновой. Но только дела у нее, наверное, шли не очень хорошо, вот Светочка и решила прибиться к более удачливому брату. И получилась дружба.
– Дружба! – подпрыгнул Павел. – Да она, как та змея, постоянно меня кусала! Чуть что, напоминала мне о прошлом. А когда этим летом Пелагея в больницу попала, сестричка и вовсе обнаглела! Стала каждый день такие суммы требовать! Шипела: «Суворова грозит перед смертью все рассказать, хочет журналистов позвать и про сифилис сообщить».
– И тогда вы поехали к клинике, наняли мужчину, который поднялся в отделение и выяснил, что Суворова потеряла речь? – перебила я Брыкина.
– Откуда вы знаете? – поразился бизнесмен.
– Неважно, – отмахнулась я. – Скажите, Павел, а вы сами говорили с Пелагеей? Она к вам приходила?
– Нет, – покачал головой Брыкин. – Суворова нашла Светку, а ко мне не являлась.
– Вот странность, – пожала я плечами. – Она посетила Катю, хотя та вовсе не богата, зависит от мужа и много денег из семейной кассы выделить не может, заявилась к Светлане, хозяйке магазина, но не побеспокоила Павла, самого богатого и удачливого из своих детей.
– Ее Светка отпугнула, – пояснил Брыкин, – сказала старухе: «Если хочешь жить, не приближайся к Павлу, у него охраны армия, пристрелят тебя и не заметят, я его сама предупрежу и буду тебе от него деньги передавать». Вот за это Свете спасибо, она хоть меня от общения с мамашей избавила.
– Благородно, – согласилась я.
– Что бы вы там про меня ни думали, – запальчиво воскликнула Света, – я не сволочь! Павел – единственное родное мне по крови существо, нам нужно держаться вместе. Да, он помогает мне материально, и что? Это преступление?
– А Катя? – напомнила я. – Почему вы с ней не поддерживаете отношений?
– Какой от нее толк? – необдуманно ляпнула Света. – Нищая, у мужа на губную помаду деньги клянчит.
– Павел, вы еще не поняли, почему Света избавила вас от контактов с Суворовой? – засмеялась я. – Думаю, большая часть тех денег, что вы давали для передачи Пелагее Андреевне, оседала в кармане заботливой сестрички. Не в ее интересах был ваш прямой контакт с матерью, Света тогда лишилась бы навара.
– Черт побери! – воскликнул Брыкин. – Мне это в голову не приходило.
