– С каких пор ты решил баррикадироваться? – сердито поинтересовалась она.
– Ну… Муся…
– Ясно, – оборвала меня Нора, – можешь не продолжать. Так, я все поняла!
– Вы о чем?
– Знаю, вернее, предполагаю, где Ирина! – торжествующе заявила Нора. – Осталось уточнить мелкие детали. Немедленно поезжай в «Голубое солнце», там…
– Сейчас семь утра, – осторожно напомнил я.
– Четверть восьмого, – не преминула настоять на своем Нора, – пока ты провозишься в ванной, пока позавтракаешь…
Услыхав последний глагол, я вздрогнул:
– Я просто хлебну кофе!
– Так нас и отпустят, – печально вздохнула Нора, – там уже оладьи жарят! Кстати, Ваня, ты толстеешь! Растешь, как на дрожжах! Ешь меньше, занимайся спортом, не сиди на одном месте! Давай собирайся! Оденешься – приходи в кабинет, я расскажу тебе, что предстоит делать.
Я молча поплелся в ванную. Нора, как все женщины, обладает просто железобетонной логикой. Ну каким образом можно соблюсти диету, имея в доме Мусю и Ореста Михайловича? И когда заниматься спортом, если весь день, высунув язык, я ношусь по городу?
Уложив в себя гору оладий, обильно сдобренных сметаной, вареньем и сгущенкой, я, ощущая себя Гаргантюа, поехал в «Голубое солнце». Нора велела всенепременно выполнить две задачи. Во-первых, попытаться поговорить с Катей и, во-вторых, познакомиться с работой шахматного кружка.
– Узнай, – строго внушала мне Элеонора, – чем они там занимаются, потолкайся на занятиях…
– Зачем? При чем тут шахматы?
– Есть у меня мыслишка, – загадочно ответила Нора, – кстати, книга «Люди и игры» есть в моей библиотеке, спасибо госпоже Базилевич за идею, ладно, потом все тебе объясню, сейчас некогда.
В «Голубом солнце» меня встретили как родного. Ираида Сергеевна, улыбаясь, сообщила:
– Иван Павлович, чем бы вы хотели заняться? Сразу сядете за изучение историй болезни? Или начнете прием больных?
– Лучше я с бумагами посижу, – испугался я.
– Конечно, дружочек, – согласилась главврач, – как там Аристарх Владиленович?
– Спасибо, – бойко ответил я, – дядюшка чувствует себя прекрасно.
Меня отвели в кабинет и посадили у компьютера. Два часа мне пришлось провести в томительном безделье. Потом, когда я уже совсем было собрался выйти, появилась Ираида Сергеевна.
Она покусала нижнюю губу, потом сказала:
– Уважаемый Иван Павлович, вы мне сразу понравились!
– Взаимно, – галантно ответил я.
– Редко сейчас встретишь человека такого воспитания, – залилась соловьем дама, – вот у меня есть сын, тоже замечательный мальчик, умница, работяга. Сейчас он оканчивает аспирантуру, написал кандидатскую в срок, через несколько дней защита, знаете где?
– Нет.
– На ученом совете, председателем которого является Аристарх Владиленович, – сообщила Ираида Сергеевна. – Вы не могли бы поговорить с дядей? Только не подумайте, что я прошу пропихнуть в науку стоеросовую дубину. Славик – великолепный специалист, но ведь в жизни случаются казусы. Растеряется мальчик, разволнуется перед мэтрами, сконфузится, члены ученого совета и подумают, что он неуч. А, голубчик?
Я улыбнулся:
– Нет проблем, только скажите фамилию вашего сына.
– Радько, – воскликнула образованная Ираида Сергеевна, – Вячеслав Александрович Радько. Огромное спасибо, дружочек, очень меня обяжете, право слово.
– Я пока еще ничего не сделал!
– Иван Павлович! Я же вижу, вы человек крайне ответственный. И потом, племянник Аристарха Владиленовича не станет бросать слова на ветер. К вам же наверняка часто обращаются с просьбой о содействии?
– Случается.
– И вы небось не всем помогаете?
– Естественно. Я беспокою дядю только тогда, когда речь идет о достойном варианте.
– Конечно, – умилилась Ираида Сергеевна, – вы же настоящий психолог, сразу просекаете ситуацию. Ах, спасибо, дружочек. А уж я вам пособлю во всех делах, ну, говорите скорей, чего вы хотите?
Я изобразил смущение.
– Собственно говоря, меня заинтересовало несколько моментов.
– Говорите, голубчик, – растекалась в сладкой любезности Ираида Сергеевна.
– Мне очень хотелось бы побеседовать с Катей Коротковой.
Ираида Сергеевна радостно воскликнула:
– Нет проблем! Сейчас пациенты на занятиях, но после обеда, в тихий час, говорите с ней сколько угодно!
– И еще мне бы очень хотелось побывать в шахматном кружке.
– Зачем? – вдруг насторожилась Ираида Сергеевна.
– Понимаете, используя материал о том, как умственно несостоятельные люди, осваивая шахматную науку, делаются адекватными, можно написать хорошую работу.
– Прекрасная мысль, – улыбнулась Ираида Сергеевна, – давайте прямо сейчас я отведу вас к Софье Леонидовне. Она молодой, очень перспективный доктор. Это была ее идея создать кружок. Честно говоря, мне казалось, что из этой затеи ничего не получится, но через год мне стало понятно: я ошибалась. Больные, попав к Софье Леонидовне, просто преображаются…
Продолжая говорить, Ираида Сергеевна привела меня в дом в глубине сада.
– Давайте посмотрим отсюда, – заговорщицки подмигнула она мне, – Софья Леонидовна очень не любит, когда ей мешают.
Я увидел, что часть одной из стен комнаты сделана из прозрачного стекла. Перед ней стоял стол и три стула. Мы сели, я посмотрел сквозь стекло и едва сдержал крик.
Перед моими глазами распростерся большой, прямо-таки огромный зал. Часть его пола была превращена в гигантскую шахматную доску, на бело-черных квадратах стояли люди разного пола и возраста. Одеты они оказались одинаково, одна команда – в белое, другая, соответственно, в черное. На женщинах были юбочки и кофточки с золотыми пуговицами, на мужчинах брюки, рубашки и жилеты. Разнились лишь шапочки. У большинства они были остроконечные, многоугольные, похожие на конусы. Это, очевидно, были пешки, у остальных на головах громоздились сложные конструкции: голова лошади, вырезанная, скорей всего, из картона, нечто с зубцами, а у четырех участников были короны. У «белых» – золотые, у «черных» – серебряные.
В непосредственной близости от поля находился письменный стол, за которым спиной ко мне сидела худенькая женщина, очевидно, руководитель кружка, а заодно и главный режиссер действия.
– Так, – донеслось из динамика, висевшего в углу, – хорошо, теперь ход конем, белым. Ну, Ася, вспоминай! «Д…»
Довольно полная женщина двинулась было влево, но Софья Леонидовна ее остановила:
– Ася, подумай!
«Конь» замер, потом взял вправо.
– Ася!
Женщина в белой юбочке растерянно потопталась на черном квадрате и шагнула вперед и в сторону.
– Молодец, – восхитилась Софья Леонидовна, – горжусь твоей сообразительностью, следующий ход делает Маша!
Черная пешка ловко прыгнула вперед.
– Отлично, – одобрила Софья Леонидовна, – тура.
Мужчина с зубчатой конструкцией на голове перешел на другой квадрат, но там уже стояла девушка в остроконечной шапочке.
– Так, – возвестила руководительница, – и кого мы позовем?
– Палача, – прошелестело над «доской».
– Правильно, – кивнула доктор, – следует убить пешку. Палач, сюда!
Все «шахматы» повернули головы налево, и я увидел в самом углу, у стены, скамеечку, на которой сидел парень в ярко-оранжевой бейсболке, совершенно не подходившей для вьюжного февраля. Отчего-то его лицо со странными, стекающими от верхней губы к подбородку усами показалось мне знакомым. Он лениво встал и подошел к пешке. Остальные участники спектакля закрыли лица руками. Тут я заметил, что «бейсболка» держит в руке пистолет. Быстрым движением палач приставил дуло к спине «пешки». Раздался сухой выстрел. Женщина очень осторожно, подогнув ноги, опустилась на пол, лицом вниз. Я с ужасом увидел у нее на спине ярко-красное пятно. Честно говоря, мне стало не по себе. Но Ираида Сергеевна, на глазах которой произошло убийство, сидела абсолютно спокойно.
– Олеся! – воскликнула Софья Леонидовна. – Очень плохо! Мы тебе не поверили, ведь так?
– Не поверили, – эхом отозвались «шахматы».
– Давай еще раз! – велела режиссер.
«Пешка» вскочила на ноги. Я расслабился. Скорей всего, пистолет был заправлен капсулой с краской, такими пользуются те, кто увлекается пентболом.
Ситуация повторилась. Но на сей раз «пешка» повалилась с легким криком и, оказавшись на полу, широко раскинула в разные стороны руки.
– Ладно, – согласилась Софья Леонидовна, – а кого позовем сейчас?
– Доктора, – отозвались «шахматы».
– Верно!
Софья Леонидовна хлопнула в ладоши. Откуда ни возьмись появились двое мужчин с носилками, они быстро погрузили на них «пешку», но тут раздался резкий звонок.
– Обед, – возвестила Софья Леонидовна, – все быстро переодеваются, складывают свои костюмы, моют руки и идут в столовую. Кто из вас не кладет сейчас одежду в шкафчик, а? Кому следует оставить костюм на скамеечке, ну-ка?
