Что делать?
Из всех зол выбирать меньшее. Тамарка — единственный человек, на которого я хоть как-то могла рассчитывать. Уж не знаю, чем там Гургенов ее охмурил, но наши с ней годы дружбы враз на помойку не выбросишь. Пусть она, Тамарка, вся погрязла в гуне невежества и в гуне страсти, но не станет же она смерти моей желать? Никогда не поверю, что я утратила на Тамарку всякое влияние.
«Уж как-нибудь уговорю ее, одумается,» — решила я и двинула к старой подруге.
Едва я вошла в офис ее компании, как увидела свою Тамарку мило беседующей с молодым человеком очень приятной наружности. Его манеры, весь его облик говорили о том, что передо мной достойный мужчина, точнее парнишка. Тамарка, бессовестно кокетничая, давала молодому человеку дельные советы, он же внимал ей, выказывая настоящее сыновье почтение.
Долго наслаждаться их идиллией я не могла — нервы уже не те, потрепаны и ледяным купанием, и «братанами», и подвалом. На мое счастье бессовестный Тамаркин флирт закончился с появлением ее референта. Обласканный молодой человек, демонстрируя рвение, боднул густым чубом пространство и со всех ног помчался служить своей госпоже. Я же, глядя в спину удаляющейся Тамарки, поняла, что в разгар рабочего дня вряд ли смогу дождаться пока моя подруга обратит свое драгоценное внимание и на меня, а потому рискнула: набрала побольше воздуха в легкие и завопила:
— То-омааа! Черт тебя подери!
Тамарка, надо отдать ей должное, отреагировала мгновенно, затормозила и, увидев меня, закричала как ни в чем не бывало, будто и не предавала она меня, будто и не было никаких «братанов».
— Мама, ты невозможная! Где тебя носит? Уже с ума я схожу!
На всякий случай я держалась от Тамарки подальше, но, учуяв искренность и сообразив, что меня никто ни хватать ни тащить не собирается, осмелела и перешла к дружескому общению.
— Тома, — воскликнула я, — с кем, черт побери, ты так мило сейчас кривлялась?
Тамарка прогневалась, даже топнула ногой и ответила мне в том же духе:
— Мама, невозможная, прекрати! Это мой новый главный бухгалтер. Не оскверняй святого. Не видишь что ли, он в сыновья мне годится!
— А я про что? Я же как раз про это! Нельзя же, забыв про совесть и стыд, сбивать с праведного пути молодежь. Не хочу рисковать своим духовным ростом, но вынуждена все же тебе объяснить как это называется на чистом русском языке. Да, думаю, ты и сама знаешь. Это называется бля…
Закончить фразу мне не довелось, потому что на этом популярном слове меня как раз и осенило: бухгалтер! Стоп! Бухгалтер!
— Тома, не с ума ли ты сошла, так часто меняя главных бухгалтеров? — закричала я.
— Мама, ты невозможная! — возмутилась Тамарка. — Почему — часто? Этот — второй, да и тот по нужде. Что я могу поделать, если первый мой бухгалтер, незабвенный Сидор Сидорович, который много лет служил мне верой и правдой, взял да и умер на днях…
Я была потрясена:
— Умер Сидор Сидорович?! Впрочем, этого и следовало ожидать. Это произойдет с каждым, кто сглупил и рискнул служить тебе верой и правдой. Только ты голову мне не морочь! Как ты смеешь утверждать, что это второй твой бухгалтер, когда я точно знаю, что третий.
Тамарка растерялась:
— Третий? Кто же, по-твоему, был второй?
— Да тот лысый «братан» в кожаной куртке, весь в клепках и цепях.
Тамарка схватилась за голову:
— Мама, с чего ты взяла?
— Не сама ли ты мне сказала, что он твой бухгалтер?
— Да как я могла тебе это сказать? Разве что и в самом деле сошла с ума.
— Не сомневайся! — заверила я ее. — Скажи лучше, звонила тебе я?
Тамарка растерялась:
— Ну, звонила, так и что? Ты постоянно мне звонишь.
— Спрашивала с кем ты только что разговаривала?
— Боже, возможно и спрашивала — разве все упомнишь?
— А ты ответила что?
— Да что? Что? Не тяни, у меня работы много, — взмолилась Тамарка, нервно поглядывая на часы.
— Да то, что это твой новый бухгалтер ты мне и ответила.
Тамарка зло сплюнула и потащила меня в свой кабинет.
— Просто стыдно перед подчиненными за тебя, — объяснила она свои действия, небрежно бросая меня в кресло. — Вечно ты невовремя подлезешь, Мама!
— Значит ты мне лгала? — возмутилась я. — Хотела скрыть свое предательское общение с «братаном»?
— Тьфу, Мама, на тебя! Да с тех пор, как ты видела меня с «братаном», я уже с толпой народу переговорить успела. Только поговорила с бухгалтером, как ты звонишь. А тот, которого ты братаном называешь, и не братан вовсе, а сотрудник господина Гургенова. А то что в цепях, так рокер он. У нас демократия, кто чем хочет, тот тем и увлекается — лишь бы это деньги приносило.
— Только не рассказывай мне, пожалуйста, чем увлекается «братан», — закричала я. — На себе все прочувствовала.
— Мама, ты невозможная! — психанула Тамарка. — Говорю же, а ты никогда, ну никогда не слушаешь, потому что слушаешь только себя! Он, тот который братан, и не братан вовсе, а сотрудник господина Гургенова. Думаю, он на хорошем у господина Гургенова счету.
Лучше бы она мне этого не говорила — столько дел, а у меня на нервной почве ноги отнялись, как услышала я про такое. Сижу в кресле и не чувствую ног, а ведь надо бежать. Бегом бежать! Думала, догадывалась я, что все они банда, но одно дело думать, а другое получать фактические тому подтверждения. Это что же выходит? Это что же получается? Значит так и есть, значит Маха прабху Гургенов и есть тот пахан от которого у нас с монахом все беды! О, несчастный мой Шрила Мукунда!
— Тома! — закричала я. — Оказывается все гораздо хуже, чем можно было представить! Боже, как все плохо! Просто кошмар, как плохо все!
— Что?! Что?! Мама, что?! — запаниковала Тамарка.
— А то! Чего хотел «братан» этот? Зачем к тебе он приходил?
— Ты срочно понадобилась господину Гургенову, вот он и прислал братана… Тьфу, Мама, достала ты меня! Вот господин Гургенов и прислал за тобой своего сотрудника.
Я вылетела из кресла и забегала по кабинету — одна радость: ноги все же не отнялись.
— Как это — прислал? Тома! Кого он прислал? Я же, увидев «братана», могу только дергать со страшной силой. Дергать и не оглядываться. Он что, Гургенов твой, не знает в каких я отношениях с его, мягко говоря, подчиненными? Они же, подчиненные эти, (сто чертей им в дышло!) чего только со мной ни делали: и вязали, и топили, и лупили, а он «братана» прислал. Какая наивность!
— Ты права, Мама, господин Гургенов, порой, бывает наивен. Возможно господин Гургенов и не знает всего, — тут же начала заступаться Тамарка. Но глаза ее, вдруг, расширились, и она закричала:
— Мама, ты невозможная! Что ты хочешь сказать? Что я разговаривала с тем братаном, который тебя в Клязьме топил?
— Не хочу, но говорю! — возмутилась я. — Только об этом и говорю! Именно он и топил. Кому ж еще меня топить было?
Тамарка прижала руки к груди и заохала:
— Ох, Мама, ох, тогда я ничего не пойму.
— Ты — махровая капиталистка — не поймешь, а каково мне, простой бабе? Если «братан» служит Гургенову, значит Гургенов и послал «братана» моего Саньку украсть. А потом, лицемер, лживо раздавал обещания найти ребенка.
Тамарка сразу же бросила охать и страдать и начала возмущаться.
— Мама, ты невозможная, — закричала она. — Ну подумай сама, зачем господину Гургенову твой Санька? Если, конечно, не решил он твоим Санькой омрачить свою жизнь. И потом, я же господина Гургенова знаю. Более достойных людей в жизни своей не встречала. Любой скажет, что он честный и добрый человек.
— Тома, ты просто еще не все о нем знаешь, — с гордостью сообщила я. — Твой Гургенов — святой.
— Да-да, — согласилась Тамарка, — порой и мне так кажется. Ты верное нашла слово — просто святой.
— Ага, святой!! — разозлилась я. — Как ты не поймешь! Не святой он, а мошенник. Прикинулся святым, а сам бизнес тут такой устроил, что местной братве впору от зависти удавиться. Он вообще американец!
— А это здесь при чем? — опешила Тамарка.
Я махнула рукой:
— Ай, Тома, некогда объяснять. Раз «братан» за мной приехал, значит Гургенову приспичило меня изловить. Ты должна мне помочь. Я рада, что ты не в их шайке, это очень кстати. У меня к Гургенову дело. Должна я с ним кое-что обсудить. Короче, Тома, как мне к Гургенову попасть?
— Да проще простого — позвони ему и езжай.
Я опешила. Боже, какая наивность!
— Езжай! — возмутилась я. — Ага, а он меня схватит. Удивляет твоя глупость, Тома. Езжай! Ведь братан-то не зря у тебя ошивался, меня поджидал.
Тамарка растерялась:
— А что ты предлагаешь?
— Предлагаю, чтобы ты под каким-нибудь благовидным предлогом отправилась к Гургенову со всей своей свитой. Я имею ввиду, преимущественно, охрану. Ну, само собой, и я с тобой. Пока ты будешь Гургенову пудрить мозги, я проберусь в его кабинет и спрячусь. Ты же с охраной будь начеку.
Тамарка несказанно удивилась:
