пульс на тонкой, очень бледной руке.
– Жива, – сказал он, – и пульс наполненный, не нитевидный, так что, возможно, обойдется. Звоните в «скорую», Влада, я пока осмотрю квартиру. Только никуда не отходите от двери и, если я велю, выбегайте на улицу. Это понятно?
Она кивнула. Еще крепче прижав к себе собаку, которую было довольно тяжело держать одной рукой, другой Влада достала телефон и начала звонить в «скорую».
* * *
Разумеется, Радецкий увез ее к себе. Уже после того, как приехали и уехали «скорая» и полиция, после того, как они оба ответили на нескончаемый поток вопросов оперативников и тоже явившегося на место преступления усталого и недовольного следователя Зимина, после того, как удалось успокоить дрожащую от страха собаку – толстого, очень немолодого и одышливого мопса, который категорически отказывался слезать у Влады с рук и начинал выть, как только его ставили на пол. После того, как Влада в сотый раз обошла перевернутую вверх дном квартиру, чтобы с изумлением обнаружить, что пропала всего одна вещь – дамская сумка, черная, средних размеров сумка-рюкзачок от Coccinelle, которую Влада привезла из Германии.
– Сумка? – с легким недоумением спросил Зимин. – Владислава Игоревна, вы уверены, что больше ничего не пропало?
– Абсолютно. Деньги и драгоценности я храню в сейфе, он не вскрыт. Все остальное тоже на месте, нет только сумки, я уверена.
– А когда вы видели ее в последний раз? Не поймите меня превратно, но странно залезть в квартиру, нанести телесные повреждения встреченному там человеку и уйти, прихватив с собой одну из бессчетных сумок. Почему именно эту?
– Понятия не имею почему. Тем более что все сумки, которые хранятся дома, пусты, в них ничего не лежит, потому что я перекладываю все вещи из одной в другую, в ту, с которой выхожу из дома. Вот, пожалуйста, сегодня у меня сумка под цвет платья, видите? А пропавший рюкзачок я ношу с черным брючным костюмом, который надевала… – Она запнулась, но Радецкий пришел ей на помощь.
Черный костюм, очень стильный и дорогой, ладно облегающий хрупкую фигурку, был на ней в день их первой встречи, в прошлый четверг, в тот самый день, когда в больнице произошло убийство. Из-за Владиславы Громовой он не мог назвать этот день проклятым, никак не мог.
– Это было в прошлый четверг, – сказал он.
Влада уставилась на него открыв рот, но тут же кивнула.
– Да, точно, в четверг. Я приходила в больницу на совещание с Владимиром Николаевичем и была в костюме, да, а значит, с рюкзаком. На следующий день я уже брала с собой розовую сумку, ту самую, которую у меня обыскали в ресторане.
– У вас в ресторане обыскали сумку? – быстро «пристал» к словам следователь.
– Да, у меня обыскали сумку, квартиру, в которую тогда влезли впервые, а до этого еще и офис. Я совершенно точно уверена, что у меня искали что-то конкретное, но понятия не имею, что именно.
– Очевидно, что-то такое, что могло поместиться в сумке, – задумчиво сказал Зимин. – Что вы туда такого ценного запихали?
– Я же говорю, что не знаю. А «пихаю» я туда, как вы изволили выразиться, всегда одно и то же. Могу показать.
– Покажите.
Она притащила темно-красную сумку, с которой только что была в ресторане, и начала выгружать оттуда разноцветные косметички, при виде которых у Зимина глаза полезли на лоб, а Радецкий одобрительно хмыкнул. Он любил системные решения и ценил аккуратность. Дома у этой женщины тоже царил идеальный порядок, как он успел отметить. Как и у него самого. Впрочем, это нетрудно, когда ты живешь один, домой приходишь только спать, да еще есть домработница, которая следит за чистотой. Вспомнив о домработнице, он подумал и о несчастной Фасольке, хозяин которой сегодня изрядно задерживался.
Из-за постоянно находившихся в городе занятий он частенько возвращался домой поздно, бывало, что и в половине десятого, но сейчас часы показывали четверть одиннадцатого, а этот странный тревожный вечер еще и не думал заканчиваться. Вздохнув, Радецкий позвонил своей домработнице и попросил дойти до его дома и выпустить Фасольку во двор минут на пятнадцать. К счастью, Валентина Ивановна еще не спала и просьбу выполнить согласилась. Успокоившись за судьбу собаки, он вернулся в комнату, где шло изучение содержимого сумки. Сильно далеко следователь и Влада, впрочем, не продвинулись.
– Владислава Игоревна, давайте рассуждать логически, – говорил Зимин. – В прошлый четверг вы ходили с черным рюкзаком, который после этого не выносили из квартиры. На следующий день вы были с розовой сумкой, которую неизвестный обыскал, пока вы ужинали в ресторане. Владимир Николаевич, вы присутствовали при этом?
– Нет, – покачал головой Радецкий.
– Я ужинала с журналисткой Инессой Перцевой, – сообщила Влада сдержанно. – Она была свидетелем инцидента.
– Не могу сказать, что меня это сильно радует, – вздохнул следователь. – Инесса Перцева тот еще ишиас на пятую точку. Но сейчас не об этом. Получается, что в вашей сумке злоумышленник не нашел того, что искал, после чего проник в вашу квартиру.
– Да, он это сделал, пока я гуляла с собакой. Я ушла, не поставив квартиру на сигнализацию.
– Почему рюкзак не исчез в тот раз? Зачем за ним пришлось возвращаться снова?
– Если честно, я понятия не имею, когда он пропал, – подумав, сказала Влада. – Я не видела его с четверга. Точнее, с утра пятницы, когда перекладывала все содержимое в розовую сумку.
– И куда вы его дели?
– Либо убрала в шкаф в прихожей, либо оставила на банкетке, либо унесла в гардеробную, где у меня хранятся все сумки. Я не помню. Но точно знаю, что, кроме коридора и гардеробной, в первый раз нигде ничего не искали. Беспорядок был только там.
– И вы не вызвали полицию, – следователь покачал головой. – Вы не производите впечатления легкомысленной особы, Владислава Игоревна. Почему вы не сообщили о том, что случилось?
– Я не знаю. Мне показалось, что это какая-то ерунда. Может, конкуренты ищут какой-нибудь договор или что-то в этом роде. Я отчего-то совсем не испугалась.
– Ладно, идем дальше. Получается, что если целью преступника был рюкзак, то он должен был обнаружить его еще в пятницу и унести с собой. Возможно, что именно так он и сделал. Но тогда
