— Я, кажется, знаю, где надо искать Иванова.
— Знаете?
— Знаю!
— Где?
— В настоящее время гражданин Иванов может находиться вблизи гражданина Королькова, известного в криминальной среде под кличкой Папа.
— В каком смысле вблизи? У них что, общее дело?
— В некотором роде. Он отстреливает подручных Королькова.
— Откуда получена информация?
— Из оперативных источников.
— Вы проверили ее по сводкам происшествий?
— В сводках происшествий ничего нет.
— Как так?
— Я предполагаю, что между преступными группировками идет война и они не желают вмешательства в свои дела посторонних лиц. В первую очередь милиции. Они лечат раненых у своих врачей и прячут трупы.
— Спасибо за информацию. У вас все?
— Нет. У меня есть еще информация, касающаяся гражданина Иванова. Я не исключаю, что подозреваемый Иванов имеет прямое отношение к госбезопасности.
— С чего вы взяли?
— Во-первых, подготовка. Профессиональная подготовка, продемонстрированная на Агрономической, Северной и в поселке Федоровка.
Во-вторых, существует вероятность причастности подозреваемого Иванова к убийству четырех бойцов спецназа, которое расследует военная прокуратура. И по которому я провел частное расследование. Данное убийство подтверждает его высочайшую квалификацию.
В-третьих, я нашел один, потерянный следствием труп. Который был вместе с Ивановым. И был убит на крыше.
— Почему мне об этом ничего не известно? Главное об этом, имеющем непосредственное отношение к делу, трупе неизвестно?
— Потому что неустановленные следствием люди изъяли его тело из морга. И изъяли из протоколов и памяти свидетелей. Что доказывает подтасовку фактов в процессе проведения предварительного следствия.
— Почему вы считаете, что это сделала Безопасность?
— Имею веские основания.
— Это не доказательство.
— Я думаю, можно добыть и доказательства.
— Каким образом?
— Допросив всех, кто имел к этому делу хоть какое-нибудь отношение. Всех! Вплоть до тех, кого просили поднести носилки с ранеными. Если прочесать мелко, то, я уверен, найдутся люди, которые знают то, чего не знает следствие.
— А почему вы раньше их не нашли?
— Потому что цели такой не ставили. Все было и так очевидно! Были потерпевшие, был убийца. Откуда нам было знать, что свидетели дают нам искаженную информацию? Одни потому что предупреждены и боятся, другие потому, что не желают знаться с ментами. А главное, нам не давали нормально работать. Нас гнали, требуя результатов. Что вы, не знаете, как это делается?
— Это все?
— Нет. Надо проверить всех, кто имел доступ к следственным материалам. И мог изменять их в требуемую сторону. В первую очередь начальника горотдела.
— Почему именно его?
— Потому что только он мог зачистить информацию в полном объеме.
— Хорошо. Мы побеседуем со свидетелями.
— И с начальником горотдела!
— И с начальником горотдела.
Через несколько дней подозрения следователя Старкова получили подтверждение. Нашлись люди, которые несли труп на носилках. Которые передавали его неизвестным из морга. Потому что выполнили приказ начальника горотдела, сказавшего им, что этот труп прихватили ошибочно. Что он принадлежит Безопасности и никакого отношения к делу не имеет.
С вновь полученными показаниями важняки наехали на начальника горотдела.
— На основании чего вы распорядились изъять из морга труп потерпевшего, привезенного с места преступления на улице Северная?
— Я не распоряжался.
— У нас есть свидетельские показания...
— Ах, вы вот про что? Но это был не наш труп. Его совершенно случайно перепутали с нашими трупами в морге, и когда меня попросили, я разобрался и распорядился.
— Он не мог быть перепутан в морге. Тело потерпевшего было обнаружено на месте происшествия. Вот свидетельские показания людей, которые видели его... Несли его... Везли его... Передавали в морг... Чем вы руководствовались, пытаясь влиять на результаты следствия?
— Меня просили.
— Кто?
— Люди, которым я не мог отказать.
— Кто?
— Я бы не хотел называть их.
— Если вы не назовете людей, которые склоняли вас к противоправным действиям, мы будем считать, что инициатором их были вы. В этом случае вы рискуете уже не только должностью и погонами.
— Мне звонили из Безопасности. И просили вернуть им труп их работника.
— Кто конкретно звонил?
— Я не помню.
— В таком случае...
— Генерал Трофимов. Он так представился.
— Почему вы согласились ему помочь?
— Потому что он... Потому что я растерялся. И согласился...
Теперь, после показаний начальника горотдела, причастность Иванова к органам безопасности стала очевидна. И стал понятен его профессионализм в стрельбе и рукопашном бою.
Вновь выясненные обстоятельства вывели дело на совершенно иной уровень. И вывели за рамки компетенции Управления внутренних дел. В деле оказались задействованы работники Государственной Безопасности, следственные мероприятия по которым милиция вести не имела права. С Безопасностью могла разбираться только Безопасность. Или надзирающие за ней вышестоящие органы.
Начальник следственной бригады приостановил следствие и вышел на доклад к министру...
— ...Все вышеперечисленное позволяет сделать вывод, что гражданин Иванов Иван Иванович, подозреваемый в совершении особо опасных преступлений, в том числе убийств пяти человек на улице Агрономическая, пяти человек на улице Северная и четырнадцати в поселке Федоровка, является бывшим или настоящим работником Государственной Безопасности. Что косвенно подтверждается еще тремя трупами высокопоставленных работников ГРУ, убитых ранее из пистолета, фигурировавшего в эпизоде на Северной, и еще четырьмя трупами бойцов спецназа Министерства обороны по последнему эпизоду...
— Какие бойцы? Вы мне ничего не докладывали по данному происшествию, — прервал министра внутренних дел Высокий Начальник. — Почему не докладывали?
— Это самая свежая информациия. Поэтому я не успел... Хотя собирался буквально сегодня...
— Что это за бойцы?
— Бойцы частей специального назначения Министерства обороны, — повторил министр.
— И все?
— К сожалению, другой информацией следствие не располагает по причине режимности частей спецназа. Согласно приказу министра обороны все следственные действия по частям особого назначения имеет право вести только военная прокуратура.
Высокий Начальник сделал пометку в блокноте.
— Почему вы увязываете гибель бойцов с Ивановым?
— На месте преступления были обнаружены отпечатки пальцев Иванова. Кроме того, есть два свидетеля, опознавшие Иванова и утверждающие, что преступление совершил он. А главное, есть уже знакомый нам почерк. Убийство четырех бойцов спецназа идентично убийству пяти потерпевших в поселке Федоровка.
— В каком смысле?
— И там и там использовались одинаковые, направленные в одни и те же части тела удары. Это удары одного и того же человека. Провести более подробные сравнительные экспертизы мы не имеем возможности, так как дело ведет военная прокуратура.
— Откуда тогда вы узнали эти сведения? Министр внутренних дел на мгновение запнулся. Сказать, что принадлежность Иванова к органам Безопасности установила следственная бригада, работающая под его, министра, патронажем, значило взять на себя ответственность за брошенный в сторону могущественной спецслужбы камень. Который еще неизвестно, как обернется.
Сослаться на то, что следствие раскопало данную информацию вопреки его, министра, воле, значит, подставить себя. Ничего не сказать — надо было раньше. Остается жертвовать пешкой. Чтобы сохранить ферзя.
— Следователь особой следственной бригады Старков провел частное расследование, в ходе которого установил данные факты, — сдал министр своего работника.
— В каком смысле частное?
— В смысле, что по своей инициативе и в свободное от работы время. Что, конечно, не должно поощряться руководством и за что он получит, то есть уже получил строгий выговор с занесением...
— Вы вышли на след этого Иванова?
— Нет. То есть да. Существует подозрение, что в настоящий момент он отстреливает членов преступной группировки известного рецидивиста Королькова по кличке Папа. Он же Король, Бугор и прочее.
— Снова трупы?
— Скорее всего да.
— Что значит «скорее всего»?
— Они прячут своих раненых и убитых. Но мы приложим максимум усилий...
— У вас все?
