— Саш, да никогда не было!
— Была!
— Не было! Несколько кварталов от дома до офиса я и без карты одолею. На Ачаккуль тоже дорога известна. За постом ГАИ налево и по прямой. А ты нас куда завез?
— Сусанин, — вставила Анн-Мари, демонстрируя глубочайшие познания русской истории.
— Завез, потому что на дороге ремонт.
— Ты свернул, а я думал, ты знаешь, куда ехать.
— Ты не слишком много думаешь в последнее время, Платон гималайский?
— Что ты психуешь, Саня?
— Весь салон пропах твоими котлетами!
— Ты невыносим, Валдаев! Включи кондиционер.
— Да ну вас всех!
Александр остановил машину и вылетел из нее, хлопнув дверцей, как беременная, которую внезапно укачало. Анн-Мари и Здоровякин посмотрели друг на друга, придали лицам уместное в данной ситуации выражение крайней озабоченности — да, они переживали за психическое здоровье драгоценного Сашули — и тоже покинули автомобиль.
— Красота-то, какая! — воскликнула мадам Деманже. — Природа! Свежесть! Птичьи голоса!
— Восьмой час. Судя по времени, озеро где-то близко.
— Если мы не отклонились в сторону. Да, Ильюша?
— Да.
Валдаев вернулся из леса. Чем он занимался в чаше — неясно. Возможно, поливал растения, юный натуралист. Но настроение его несколько улучшилось. Тоже, наверное, нервничал из-за Поля Деманже. Как ни крути, за месяц они привыкли к резвой старушке, полюбили ее всем сердцем.
— В машину, тушканчики, — скомандовал он. — Вашу руку, мадам! Илья, пакуйся!
— Принимаю твои извинения, — кивнул Здоровякин.
— Там впереди самодельный указатель — «Ачаккуль, 3 км». Мы почти приехали, — обрадовал пассажиров Саша.
— Я не понял, — сказал Илья. — Указатель, что ли, стоит в лесу? Ты же прыгнул в лес, словно взбесившийся сайгак.
— Впереди — поворот. Я срезал угол. И обнаружил знак. Остается только надеяться, что человек, прикрепивший к елке этот указатель, не имеет склонности к остроумным розыгрышам.
— В смысле?
— В смысле, что до Ачаккуля действительно рукой подать, тупая ты инфузория!
Но близость объекта внезапно перестала быть столь явственной: мотор не желал заводиться. Валдаев напрасно дергал ключ, приглушенно матерился. Ответом была тишина.
— Приехали, черт!
Парни снова вылезли из «лендровера» и откинули капот. Все необходимые ингредиенты технического блюда были на месте, ничего из видимых деталей не отвалилось, не сгорело.
— Электроника отказала. Мать вашу капиталистическую!
— Проклятые буржуи, не умеют делать машины!
— Сморчки поганые! Безрукие уроды!
— Болваны узкоглазые! Кретины!
— Сконструировали, изобретатели хреновы!
— Корыто с компьютером! — Валдаев в сердцах пнул колесо джипа.
Безгласный, немного запылившийся, автомобиль громоздился посреди лесной дороги, таращился на хозяев хрустальными фарами и горько усмехался блестящим радиатором: надо же, буквально час назад он был любимым и обожаемым, его мыли шампунем на автомойке, подкармливали вкусным бензином, баловали дорогим маслом. А стоило слегка сломаться — и вот тебе на, «корыто»!
— Анн-Мари, выгружайтесь! Трамвай дальше не идет!
— А нельзя починить?
— Нельзя. Пойдем пешком.
— По этим ямам! Я же на каблуках!
Мадам, и в загородной поездке не изменившая привычке быть по-французски элегантной, показала ногу. Туфли из кожи питона мерцали туманной зеленью. На этой лесной дороге они смотрелись очень уместно.
— Вы на них вообще ходить-то можете? — почесал репу Здоровякин.
— Так, ползаю потихоньку.
— Тут бы пригодились ролики, — многозначительно посмотрел на друга Валдаев.
— Или мотоцикл, который ты уронил в баре, — молниеносно парировал Илья.
— Скотина конголезская!
— Упырь самарский!
— Обожаю, когда вы вот так мило пикируетесь, — сказала Анн-Мари. — Это бодрит. Метров десять я, конечно, одолею…
— Да что там, — махнул рукой Здоровякин. — Давайте-ка…
Мадам Деманже не успела сказать ни слова одобрения или протеста, как взмыла вверх, поднятая Ильей.
— Гениально, — оценил решение товарища Валдаев. — Вы сейчас смотритесь прямо как Бельмондо и Урсула Андрес.
— Если не считать, что я лет на пятьсот старше, чем она в том фильме. Как же он назывался?
— «Человек из Гонконга».
— Да. Ильюша, вам не тяжело?
— Что вы, Анн-Мари! Вы весите чуть больше моего сотового телефона!
— Я соблюдаю тибетскую диету.
— Угу, — подтвердил Валдаев. Он шел впереди, перекинув через плечо сумочку Анн-Мари, чтобы она не мешала Здоровякину. — Знаем мы вашу диету. Она состоит из сухого мартини и сигарет «Галуаз». Тибетские монахи страшно бы удивились…
В Москве лихорадило обменные пункты. Грандиозный, широкомасштабный теракт в США мгновенно отозвался в России. Доллар с 29 рублей упал до 15. Масса российских граждан, имевших сбережения в американской валюте, не могли полноценно сострадать горю американской нации. К чувству скорби и негодования примешивался суетливый, меркантильный страх за свои заначки.
Ларису Бояринову не тревожил курс доллара. У нее теперь не было валюты. О людях, погибших под развалинами Всемирного торгового центра, о пассажирах лайнеров, управляемых террористами-камикадзе, она, конечно, переживала, но очень мимолетно. Сказывались результаты лечения в клинике, куда на месяц пристроил подчиненную добряк Поль Деманже. (О том, что разгильдяй и гуляка Поль — человек отзывчивый, Лариса убедилась еще раз, когда при выходе из клиники ей передали конверт от бывшего босса. В конверте оказались деньги, отличное рекомендательное письмо и записка на французском: «Моей аппетитной булочке. Твоя зарплата плюс выходное пособие. Не унывай!» А ведь она с ним даже не спала!)
Многочасовые интимные беседы с психотерапевтом, а также визиты к косметологу и различные эксперименты с лицом и телом посредством новомодных прибамбасов, не пропали даром. Лариса вернулась в Москву просветленной и довольно симпатичной.
Женщина-психотерапевт, несомненно, была компетентна. Об этом свидетельствовали перемены в характере Ларисы. Вернее, в ее самоощущении и мировосприятии. Она уже не считала себя неудачницей, она несла в себе, как боеголовка ядерный заряд, твердое намерение противостоять всем невзгодам и ни за что не сдаваться.
Первым делом Лариса заехала в коммуналку, где жила раньше. Соседки Анфиса и Валентина, а также их потомство, набросились на посетительницу с воодушевленным визгом.
— Ой, твой шкафчик нам так кстати! — махнула мокрой мыльной рукой Анфиса. Приход подруги застал ее в ванной, где она, тихо кляня судьбу, стирала в тазике рубашки мужа. — Давай я тебе отдам за него деньги?
Лариса, не имея квартиры, впихнула в комнаты соседок всю мебель из бывшей комнаты.
— Давай, — согласилась она. Удивительно, стоило перестать заботиться о деньгах, и они прямо потекли к ней в руки рекой!
— А я бы кровать оставила, Лар, ты не против? — сказала Валентина.
— Не против.
— Только мы сейчас на мели…
— Как обычно, — вставила Анфиса.
— … Но послезавтра у моего зарплата, и я обязательно отдам! Ладно?
— Ладно, не торопись.
Анфиса и Валя внимательно осмотрели подругу и пришли к совместному заключению, что та вернулась из Подмосковья «какой-то посвежевшей». Лишь знание того, как несправедливо обошлась судьба с Ларисой полтора месяца назад, позволило девочкам без сильных нравственных потерь принять факт тотального преображения подруги.
— А этого гада, что тебя обул, так и не нашли?
— Нет, — легко улыбнулась Лариса. — Я звонила в милицию. Никакого результата. Что делать! Впредь буду более осмотрительна.
— Валь, ты заметь, щечки розовые, в глазах загадка! Это свежий воздух на тебя так повлиял, Лариска?
— Не знаю. Я многое поняла за этот месяц. Я изменилась.
— Какая ты молодец! — вздохнули подруги. — А мы все мытаримся!
— Все по хозяйству!
— Дети задолбали, когда же они вырастут, а?
— От вареной картошки тошнит.
— Денег мало.
— Новые соседи, что твою комнату купили, парень с девкой, молодые, каждый день ссорятся! А ночью мирятся.
— Так мирятся, что завидно становится!
— Дети просыпаются от скрипа их дивана!
— А с нас с Валюшей хоть картину пиши — «Три года без оргазма»!
— А ты, Лариса, чем теперь займешься?
— Я собираюсь найти новую работу, снять квартиру и все начать сначала…
…Работа — фантастика! — нашлась к вечеру того же дня. Лариса прочно засела в интернет-клубе, просмотрела сайты с предложениями фирм, два часа висела на телефоне, съездила к подруге, милостливо предоставившей угол, и там переоделась в классный костюм (купленный год назад на деньги «ДеГрос», специально выданные служащим для покупки обмундирования). И поехала на собеседование.
